Сознание обывателя не способно уместить у себя в голове факт того, что два тихих молодых человека из периферии способны были самостоятельно организовать и совершить данный чудовищный теракт. В восприятии Ковалева и Коновалова есть много непонятного. Попробуем кратко набросать психологические кортреты подозреваемых.
Дмитрий Коновалов обладает генетическим истероидным характером. Это означает, что он склонен к демонстративному поведению, ему нравиться привлекать к себе внимание. Согласно оценкам других людей, в детстве он был спокойным, тихим, незаметным. По заверениям близких, в драках никогда не участвовал, девочками особо не интересовался. Объясняется это наличием низкого тестостерона. Поэтому обладая врожденным истериодным характером, он реализовывал скорее истероидно-психастеническое поведение. После 8-го класса у него проснулся интерес к химии, особенно в ее практической части, что связано с возможностью проявиться истероидному радикалу в характере, несмотря на слабое наличие тестостерона. Но далее 2-х первых мест на школьных олимпиадах он так и не продвинулся — сказались низкий интеллект и отсутствие заметных аналитических способностей. В большей мере он стал интересоваться петардами и взрывчатыми веществами.
Со временем сказалась предрасположенность к спиртному, что вызвано низким уровнем серотонинергической двигательной активности (СЕДА, синтез серотонина). В течение двух месяцев пробовал курить. Однако бросил, что объясняется астеническим/эктоморфным телосложением и слабыми легкими, что вызывает дискомфортные ощущения при курении. К чтению не был никогда предрасположен.
Владислав Ковалевобладает генетическим эпилептоидным характером. Это означает, что он способен подавлять других людей. По воспоминаниям близких и знакомых, в детстве был тихим, скромным, что характерно для эпилептоида со слабым темпераментом и высоким уровнем стрессовых гормонов кортизола и АКТГ. В итоге он реализовывал скорее психастеническую модель поведения, несмотря на врожденную эпилептоидность.
Ковалев также предрасположен к алкоголю и табакокурению из-за низкого уровня серотонинергической двигательной активности и высокого уровня АКТГ. Чтением особо не интересовался, за редким исключением случаев необходимости получения практической информации. В Ковалеве эпилептоидность проявляется, прежде всего, в желании сверхисключительности.
Что их связывает?С одной стороны, Коновалов — истероид, остро переживающий недостаток внимания и уверенный в своей одаренности в области химии. С другой стороны, Ковалев — нереализованный эпилептоидный лидер с выраженным качеством сверхисключительности. Могли ли они быть близкими друзьями? С позиции характерологического анализа — несомненно. У обоих низкий интеллект, склонность к секстанству (они комфортнее себя чувствуют в малых группах, дистанцированных от общества), высокая шизоидность (помимо креативности позволяет легко переживать чужую боль и страдания) и завышенная самооценка.
Следует заметить, что в целом эпилептоид и истероид — очень удачное сочетание характеров для стабильных отношений. Однако если анализировать Ковалева и Коновалова на физиологическую совместимость, то она предельно низкая для стабильных отношений. Это значит, что при тесном общении им некомфортно. Если бы речь шла о мужчине и женщине, то это бы значило, что у них предельно низкая совместимость для возможности сексуальных контактов.
На практике слабая физиологическая совместимость говорит о том, что имеют место романтические отношения, которые должны со временем распасться, если они не подкреплены какой-либо идеей, т. е. если они не подкреплены меркантильным интересом. Обоим сторонам отношения должны быть выгодны. При таком общении человек ему (ей) симпатичен, но в большей мере он (она) ресурс, который следует использовать.
Выходит, что с позиции физиологической совместимости Ковалев и Коновалов должны были бы разойтись, если бы их не связывала некоторая объединяющая их идея. Так и есть, они долгое время не созванивались. Этой идеей стала увлеченность обоих петардами и взрывами. Ведь Ковалев — трусливый эпилептоид, а Коновалов — смелый истероид. С такими характерами увлеченность взрывами действительно способна людей удерживать рядом. Они опираются друг на друга в этом увлечении. Между ними обнаруживается взаимосовместимость. С одной стороны, слабый, но идейный Ковалев. С другой стороны, сильный, но безидейный Коновалов. Ковалеву необходим был приток силы извне. Эта сила есть у Коновалова, в его истероидном увлечении взрывами. Это сила его темперамента, готовность к яркому действию. Однако у Коновалова нет сильного стержня, но этот стержень есть у Ковалева. Вот и получается, что они нашли друг друга, объединившись сверхценной идеей взрывов.
Данная специфика психологической совместимости Ковалева и Коновалова объясняет также то, почему они себя никак не обозначили, как это обычно делают личностные террористы. Ведь чтобы заявлять о себе, необходимы честолюбие и амбициозность. Но ни тот, ни другой этим качеством не обладают.
Мотивы?
Мы отвергаем идею о том, что их целью могла быть дестабилизация обстановки в стране, т. к. это некая идеальная цель. Коновалов же центрирован исключительно на целях материальных, приземленных и замкнутых на нем самом. Идея дестабилизации, скорее всего, стала плодом работы оперативников, неспособных докопаться до основных мотивов, которые лежат исключительно в области характерологии и психотерапии.
Коновалов — генетический истероид с доминирующей эмоциональной моделью восприятия действительности. Жажда внимания и признания его исключительности обязательно должны были найти разрядку. При наличии хоть малейшего честолюбия (а за это также отвечает СЕДА) все взрывы, совершенные им, сопровождались бы идейным подтекстом в виде манифестов либо иным PR (как например у амбициозного эпилептоида Брейвика). Коновалов же довольствовался внутренним переживанием всеобщего внимания: Это сделал Я! Это Меня они боятся! Это обо мне только и делают, что думают и говорят!
Влечение к петардам, затем к взрывпакетам — это внимание, которое так необходимо истероиду Коновалову и исключительность, необходимая эпилептоиду Ковалеву. Череда дальнейших взрывов лишь укрепили чувство безнаказанности, скрытой власти и могущества. Но слабые интеллект и аналитика не позволили просчитать последствия взрыва в метро и соблюсти простейшую конспирацию — ведь о камерах в метро широко известно и подстраховать себя простейшим изменением внешности несложно.
Слабые интеллект и аналитика также подтверждают версию об интернет-происхождении взрывного устройсва (ВУ), высокий креатив помог его модернизировать. Правдоподобна и информация и о том, что Коновалов отказался от изготовления более мощной бомбы — типичная истероидная реакция, избегание сложностей. Отдельно следует разобрать момент, раскрывающий, каким образом генетически слабый истероид Коновалов с астеническим телосложением (что в комплексе указывает на страх физической боли) смог самостоятельно заложить бомбу и исполнить взрыв. Все это позволил ему сделать низкий уровень гормонов стресса (АКТГ и кортизол), благодаря чему он — эмоционально и внутренне храбрый человек. В отличие от Ковалева, который не мог бы осуществить закладку ВУ. К моменту взрыва он морально находился «под» Коноваловым и не мог ему воспрепятствовать.
Итак, основной мотив теракта — привлечение к себе внимания и подтверждение собственной сверхисключительности на фоне полного отсутствия самореализации. Проведя характерологическое и психофизиологическое исследование, можно с полной ответственностью заявить, что Коновалов потенциально мог быть прекрасным спортсменом (теннис, бильярд) и с успехом реализовывать то, что необходимо его истероидному радикалу, а Ковалев — потенциально мог стать прекрасным креативным менеджером низшего либо среднего звена. Но обстоятельства, связанные с их воспитанием и личностным становлением сложились так, как сложились. Осталось выяснить, кто ответственен за то, что вместо спортсмена и управленца получили террористов.