Между тем ответ на вопрос, вынесенный в заголовок, если немного приподняться над бытовым уровнем, не столь очевиден. Сам же поводырь, несмотря на паталогическую склонность к многословию, кроме афористичного высказывания «я свое государство за цивилизованным миром не поведу», не удосужился порадовать нас теоретическими наработками по столь судьбоносной проблеме. Поэтому эту статью я рассматриваю в качестве скромной попытки заполнить теоретический пробел.
Для начала сосредоточимся на понятии «цивилизация». Википедея приводит четыре его значения, но для дальнейшего рассуждения вполне хватит и одного: «стадия всемирно исторического процесса, связанная с достижением определенного уровня социальности». При кажущемся внешнем разнообразии социальных систем политологи умудряются втиснуть всю историю человечества в двухуровневую схему: первый уровень — традиционная цивилизация (ТЦ), второй уровень — либеральная цивилизация (ЛЦ).
Ограничим перечень характеристик ТЦ ее нацеленностью на приоритет стабильности перед эффективностью, на идеализацию прошлого опыта, на монолог как определяющей форме мышления и жизни. Для ТЦ, начиная с возникновения большого общества, характерно слияние власти, собственности и идеологически-жреческих функций. Напротив, ЛЦ основана на ценностях развития и превращения диалога в основополагающий принцип социальной жизни. Для нее характерен постоянный поток новшеств (представителей ТЦ поток новшеств раздражает). ЛЦ ориентирована на возрастающее значение личности, что, в частности, выражается в ценности прав человека.
С таким теоретическом багажом, казалось бы, можно приступать к анализу, но поиску ответа на вопрос «куда?» должен предшествовать вопрос «откуда?» Независимое белорусское государство вышло из СССР. Где было его место в обозначенной выше схеме? С одной стороны, базовые характеристики ТЦ, например, такие как единство власти, собственности и идеологии были визитной карточкой страны победившего социализма. Но с другой стороны, разве Сталин не занимался модернизацией, а его преемник не пытался повысить эффективность сельского хозяйства при помощи торфяных горшочков и квадратно-гнездового способа посадки кукурузы? А Гагарин, в конце-то концов?
СССР, как и его предшественница, Российская Империя, — пример промежуточной цивилизации. Это промежуточное положение между двумя цивилизациями получила в качестве основной части своего приданого и Беларусь. Отсюда социокультурный раскол. У одной части белорусского общества (большинства) преобладают характеристики традиционной цивилизации, у другой (меньшинства) — либеральной.
20-и летний опыт жизни в условиях независимости свидетельствует, что вступить в диалог друг с другом расколотые части белорусского общества не в состоянии. Тут как в известной поговорке: «Что русскому хорошо, то немцу — смерть». Поговорка эта не вчера родилась, а во времена, когда типичный русский был представителем традиционной цивилизации, а немец уже активно осваивал ценности цивилизации либеральной. Поэтому любая попытка одной части белорусского общества навязать другой его части свою систему ценностей вызывает реакцию отторжения.
Представителям меньшинства понять это несложно, поскольку после 1994 г. они живут в условиях навязанных большинством.
Формальный анализ направления, заданного в афоризме «я свое государство за цивилизованным миром не поведу», подталкивает нас к выводу, что его автор желает остаться в цивилизации традиционной. Безусловно, была бы его воля, он бы так и поступил. Однако логика промежуточной цивилизации ему этого не позволяет. Белорусское большинство достаточно продвинулось в направлении утилитаризма. Оно желает потреблять — и не просто потреблять, а на западный манер. Это чтобы на даче кроме грядок был газон с гномиками и надувной бассейн.
На ином уровне (без гномиков) активно осваивали ценности утилитаризма и советские люди. Под давлением снизу еще Сталин был вынужден признать, что основным законом социализма является «обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей общества». В конце 70-х рост потребностей (материальных) принял лавинообразный характер, адекватного же роста экономической эффективности в рамках промежуточной цивилизации верные ленинцы обеспечить не сумели. Торжественная мантра Брежнева: «Там где партия — там всегда успех, там победа» на фоне дефицита практически на все, отзывалась в народе очередной порцией анекдотов, что явно не способствовало поддержанию легитимности ни самой партии, ни ее по-стариковски причмокивающего лидера.
В режиме хромающих решений
Автора белорусской социально-экономической модели постоянно уличают в непоследовательности. Завершение либерализации «кровавым воскресеньем» — лишь один из примеров в череде подобных. Возможно, именно эту непоследовательность имел в виду Милинкевич, приписывая Лукашенко «большие способности тактика». Гибкий, мол, человечище, оперативно перестраиваться в ответ на внешние и внутренние вызовы.
Между тем в условиях раскола проведение последовательной политики невозможно в принципе, т. к. любое решение, принятое в интересах одной части общества, тут же вызывает его отторжение у другой. Это только кажется, что с другой частью (меньшинством) Лукашенко может совершенно не считаться. Дело тут вовсе не в человеколюбии. Статус промежуточной цивилизации заставляет непрерывно искать баланс между стабильностью и эффективностью. Любая власть в условиях расколотого общества обречена на хромающие решения. Т.е. на такие решения, последовательная реализация которых приводит к отказу от их реализации в инверсионном режиме (на Восток — на Запад; либерализация экономики — усиление централизованного распределения ресурсов и т. п.).
Рекомендую перечитать отчет о заседании Совета министров от 2 августа, посвященного рассмотрению итогов социально-экономического развития страны в первом полугодии. Сколько сказано правильных слов о необходимости «исключить возврат к механизму эмиссионной поддержки темпов экономического роста, использовать более гибкий режим обменного курса, реализовывать жесткую денежно-кредитную и бюджетно-налоговую политику». Ну, прямо душа радуется! Вот только денежная база продолжает стремительно расти, прибавив за январь–июль 35,4%. И так практически по любому вопросу.
Сценарии оптом и в розницу
Сегодня повышенным спросом пользуются сценарии развития Беларуси. Александр Милинкевич предлагает нам сразу три: Лукашенко идет на Восток, Лукашенко идет на Запад, Лукашенко пытается изолировать страну и усилить диктатуру. При кажущемся внешнем разнообразии все три сценария опираются на веру в бесконечную возможность Лукашенко вести страну туда, куда влекут его «большие способности тактика».
Для дальнейшего продвижения вперед нам потребуется обратиться к понятию «фетишизм конструктивных решений». Фетишизм — игнорирование того, что лежит за границей освоенного опыта, это всегда упрощение, это придание тому или иному действию статуса «единственного», обладающего ресурсом изменить объект в отрыве от других явлений. Особая форма фетишизма — фетишизм элитарный, рассматривающий массовые процессы в обществе, человеческую историю в целом как результат свободной воли правящей элиты, как ее способность достигать своих целей, опираясь исключительно на насилие. «Иллюзорность этих идей, — отмечал историк Александр Ахиезер, — заключается, прежде всего, в том, что они игнорируют главное — необходимость ответа на вопрос: почему миллионы людей склонны выполнять именно эти, а не другие варианты решений правящей элиты, почему они следуют именно этим идеям, а не множеству других, существующих в обществе».
Элитарный фетишизм — явление широко распространенное. Для примера предлагаю обратиться к интервью венгерского профессора социологии Пала Тамаша, которое он дал сайту «Новая Европа». Профессор начал за здравие: «Я понимаю, что 17 лет существует авторитарный режим и так далее, но вот это исключительное фокусирование на Лукашенко может привести к тому, что вы потеряете нить, не будете думать о том, куда мир двигается и где находится ваша страна, какие есть возможности в этом, хоть и ограниченном варианте». И какие же возможности разглядел сам автор столь глубокого рассуждения? Он предложил заняться поиском контргероя, способного совершить дворцовый перево-рот: «…если бы я был политтехнологом, занимающимся этой зоной, то я стал бы искать людей, готовых к дворцовому перевороту… Я больше верю во всех таких ситуациях в дворцовый переворот, а не в каких-то „славных партизан“, которые продолжают дело белорусских партизан Второй мировой войны».
Короче, ищите и обрящите… нового харизматического лидера. Не тратьте время на Лукашенко, тратьте время на того, кто имеет шанс его заменить. Профессор и ареал наиболее вероятного обитания контргероя весьма доходчиво очертил — высший слой номенклатуры.
Но вернемся к расколотому белорусскому обществу. К 1994 г. волна либеральных надежд, порожденных Перестройкой, схлынула, оставив после себя страх перед невыносимой свободой выбора с ее личной ответственностью за собственную судьбу. Как первое, так и второе несовместимо с ценностями традиционного общества, и большинство взбунтовалось, поддержав на первых президентских выборах «сильную личность».
Что мы имеем сегодня? Сегодня мы имеем все ту же «сильную личность», но уже неспособную обеспечивать рост материальных потребностей своих сторонников. Положа руку на сердце, следует признать, что с этой задачей она и в прежние-то годы справлялось во многом за счет внешних дотаций.
Но сколько веревочке халявы не виться, а конец все равно будет. Повышение цены на газ и пересмотр условий поставки российской нефти наглядно продемонстрировали неконкурентоспособность белорусской экономической модели, точнее — неконкурентоспособность белорусской социально-экономической модели. Экономика в отрыве от общества не существует, они и конкурируют на внешних рынках не порознь, а совместно.
Дискомфортное состояние, в котором оказалось большинство в начале 90-х, — прямое следствие непоследовательных либеральных реформ в расколотом обществе. Данное состояние было преодолено через электоральную революцию. Нынешняя реинкарнация дискомфортного состояния — следствие неспособности авторитарного государства обеспечивать утилитарные запросы своих сторонников. Следовательно, они (сторонников традиционных ценностей) должны качнуться в сторону ценностей либеральной цивилизации (в сторону меньшинства), что позволит на непродолжительное время преодолеть раскол. От характеристик этого союза и будет зависеть глубина трансформации нынешней политической системы в среднесрочной перспективе. При этом появление нового харизматического лидера не исключено, и поведен он нас и страну туда, куда большинство (в его новой конфигурации) ему позволит. Иначе в истории не бывает.