Модели экономического развития Беларуси в региональной перспективе (I)

23 июня 2011 года в зале заседаний № 423 нового корпуса МГИМО состоялся круглый стол «Модели экономического развития Беларуси и их региональная перспектива», который собрал большое число участников из Беларуси и представителей зарубежных дипломатических миссий. Конференция была разделена на две секции: «Актуальная ситуация и проблемы белорусской экономики» и «Модели белорусской экономической трансформации и их региональная перспектива».

На открытии круглого стола с приветственным словом выступил проректор по научной работе МГИМО А. И. Подберезкин, который подчеркнул, что обсуждение данного вопроса крайне важно. По его мнению, следует трактовать тематику этой конференции в расширенном смысле. В беларуской ситуации недооцениваются геополитический, военно-технический и социокультурный факторы. Голая экономика и финансы не могут дать ответы на все вопросы, которые будут обсуждаться. Более того, они не будут решающими в определении судьбы белорусской экономики.

«Беларусь» — это модель российской экономики, если у нее убрать ресурсную часть. С такими проблемами, которые сегодня стоят перед Беларусью, может столкнуться и Россия. Беларусь дает урок, показывающий, что конкурентоспособности экономики нельзя достичь без развития наукоемких технологий и национального человеческого потенциала.

I СЕКЦИЯ

Кирилл Коктыш, модератор конференции, доцент кафедры политической теории МГИМО. Впервые на базе Европейского учебного института при МГИМО получилось организовать такое дружелюбное заинтересованное обсуждение беларуской проблемы с участием представителей из Беларуси, России и Восточной Европы. Позитивное решение экономических проблем Беларуси отвечает интересам всех ее соседей, и потому участие их представителей в конференции имеет большие перспективы. На первой сессии хотелось бы услышать мнения участников обсуждения по таким вопросам, как:

— Является ли сегодняшний белорусский кризис результатом разового стечения неблагоприятных обстоятельств или речь идет о структурном кризисе беларуской экономической модели?

— Может ли нынешний кризис быть преодолен с помощью внешнего финансирования за счет российских и западных кредитов? На какие цели с наибольшей вероятностью будет потрачен первый транш кредита ЕврАзЭС?

— Существуют ли готовые рецепты разрешения кризиса — например, приватизация? Или приватизация — это не более чем средство переноса сегодняшних проблем в завтрашний день?

— Каким образом приватизация может повлиять на нынешнее отрицательное сальдо внешнеторгового баланса Беларуси?

— В сентябре этого года Россия планирует ввести в эксплуатацию нефтепровод БТС-2, который направит значительные потоки российской нефти в обход транзита российского газа. Для Беларуси это будет означать серьезное понижение статуса страны-транзитера. Под вопросом окажутся российские взносы в белорусский бюджет, оцениваемые Москвой в сумму более USD5 млрд. Имеет ли Минск рецепты преодоления грядущих сложностей такого рода, и какими могут быть эти рецепты?

В гипотетическом случае перехода беларуского экономического кризиса в дестабилизацию, какие экономические, политические и социальные риски и угрозы вы видите для России? Для стран ЕС? Что должна предпринять Россия и ЕС для минимизации этих рисков? Достаточен ли уровень доверия между Москвой и Брюсселем, Москвой и Минском, Минском и Брюсселем для выработки скоординированной политики по минимизации актуальных рисков?

Если исходить из того, что происходящее в Беларуси является структурным кризисом, то не в экономических причинах следует искать его истоки. Кризис не должен был произойти в этом году. То, что Беларусь недополучила USD1 млрд. от экспорта нефтепродуктов, не должно было привести к таким последствиям. Причиной явился коллапс доверия населения к национальной валюте и к способности государства решать экономические проблемы. Именно фактор недоверия к власти и отсутствие у нее альтернативных сценариев развития сыграл решающую роль в возникновении кризиса. Собственно экономические проблемы, обусловленные этим коллапсом доверия, должны начаться через год. Попытки закрыть проблему за счет кредитов без восстановления доверия к власти будут бесплодны. Лечить надо причину, а не следствия. Как можно восстановить доверие населения к валюте? Простых рецептов этого, на мой взгляд, нет. Приватизация может означать разовое привлечение средств без решения проблемы по существу. Кроме того, в результате кризиса 2008 г ликвидность многих беларуских предприятий сильно упала. В 2008 г экспортные доходы сократились на 50% и не восстановились до сих пор. Конкурентоспособными остались полтора десятка предприятий, а 80% экспортных доходов приходится сегодня на два НПЗ и Беларуськалий. В такой ситуации не приходится ожидать больших доходов от приватизации. Те предприятия, которые не были эффективны при государственном менеджменте, не будут эффективны и при частном. А продажа гигантов может привести к новым потрясениям и непредсказуемым последствиям.

Тем временем Беларусь встает перед новым вызовом. С 2006 г Россия приступила к энергичному строительству обходных нефте- и газопроводов. В сентябре этого года они будут запущены, и под вопросом окажется получение Беларусью тех USD5 млрд, которые она получала от России благодаря своему транзитному положению. Эту проблему беларуские власти пока просто не замечают. Никто не готов к тому, что завтра станет еще хуже, чем сегодня.

Если Беларусь превратится в страну с коллапсирующей или пикирующей экономикой, то это будет поражением и для России, и для ЕС. Это будет политическим проигрышем, так как покажет их неспособность реализовать внятную политику даже в отношении небольшого пространства в центре Европы. Это будет экономическим проигрышем, так как вызовет к жизни новую волну миграции. В случае беларуского коллапса легитимность и ЕС, и московской власти пошатнется. Сейчас российская стратегия направлена на предотвращение катастрофы, но Москва избегает брать на себя решение беларуских проблем. Евросоюз ограничивается моральным дистанцированием от беларуской власти при сохранении структуры экономической кооперации. Это вполне разумно, так как не позволяет возложить на ЕС вину за экономический коллапс. Но так было вчера. Вопрос: что делать завтра?

Одд Пер Брекк, Глава Постоянного представительства МВФ в Российской Федерации.В 2010 г у Беларуси был самый большой рост экономики в регионе — 7,5%. Но этот рост был вызван не динамикой экспорта, а ростом внутреннего спроса. После завершения программы бюджетной экономии, которую поддерживал МВФ, правительство начало вести себя более расточительно. Бюджетный дефицит увеличился с 0,75% ВВП в 2009 г до 4,25% — в 2010 г. Расширение финансирования государственных программ очень серьезно повлияло на увеличение внутреннего спроса.

Кроме того, государство увеличило зарплаты до USD500 в месяц, расширило объемы кредитования. И в этом еще одно отличие белорусской ситуации от ситуации в регионе Центральной и Восточной Европы, где в кризисное время система кредитования была свернута. Беларусь не пошла по этому пути.

В Беларуси отмечен очень высокий уровень инфляции и рост цен, особенно на продукты питания.

Дефицит платежного баланса в Беларуси тоже существенно вырос. В регионе в период кризиса он вырос во многих странах, но сейчас он уже сокращается. Однако это не относится к Беларуси. По отношению к ВВП рост составил 2,2 пункта.

Сегодня для выхода из сложившейся ситуации недостаточно просто стабилизировать экономику. Проблемы в ней связаны с чересчур расточительной фискально-бюджетной и монетарной политикой. Например, нужно сократить бюджетные расходы, заморозив зарплаты бюджетникам. Обменный курс белорусского рубля должен быть унифицирован. Он должен быть гибким, а обменный курс должен быть поднят. Это все касается улучшений в краткосрочной перспективе.

Чтобы добиться долгосрочной стабилизации нужно провести более фундаментальные реформы. Нужно нацеливаться не на увеличение спроса, а на создание более привлекательных условий для инвестиций. Строительный сектор должен быть модернизирован, должны быть сокращены объемы льготного жилищного строительства. Должна быть модернизирована и финансовая система.

Самое главное требование — это реформирование социального сектора. Он должен быть сокращен. Социальные выплаты следует сделать целевыми. Кроме того, должна быть развита система страхования от безработицы.

Владимир Мацкевич, руководитель Агентства гуманитарных технологий (Беларусь).Неверно было бы увязывать состояние белорусской экономики с последствиями мирового финансового кризиса. Неверно видеть его причины и в злом умысле строителей обходных транзитных нефте- и газопроводов. Белорусский кризис носит системный характер. Он на поверхности имеет экономическую форму, но это кризис и политики, и государственного управления, и образа жизни. Именно от динамики уровня жизни и качества жизни во многом зависит краткосрочный прогноз того, что будет происходить в Беларуси.

Попытки властей получить кредиты не предполагают программ развития экономики. Это видно из тех сумм, которые просит правительство, — это не те суммы, которые нужны для развития или хотя бы санации экономики. Это деньги для латания дыр, для расчетов за энергоносители, для пополнения золотовалютных резервов. Их не хватит даже, чтобы компенсировать социальные потери из-за девальвации. То, как будет вести себя население, как будет реагировать общество на происходящее, зависит от того, будут ли затронуты образожизненные основания.

Недоверие к белорусскому рублю — это не новость, а устойчивое умонастроение на протяжении многих лет. Население привыкло заботиться о себе и делало накопления, которых должно хватить на первое время для поддержания привычного образа жизни. Если кризис затянется и уровень доходов не восстановится, то большая часть горожан, а также большая армии чиновников не смогут вести привычный образ жизни и должны будут как-то реагировать. Летом мы можем не увидеть активных действий. Но осенью кризис дойдет до того, что начнет рушиться образ жизни больших групп населения. И это заставит их действовать…

Однако экономическими методами проблему системного кризиса решить нельзя. Это видно на примере распоряжения кредитами. Если бы Беларусь получила не USD6-8 млрд, а, например, 60, то в стране просто некому было бы справиться с такими объемами финансирования. Безынициативность и низкая квалификация правительства не позволят освоить такие деньги. Не поможет власти справиться с кризисом и белорусский бизнес. Выход из кризиса сопряжен со сменой политической элиты. Программы выхода из кризиса могут реализовать только новые люди, новые политические силы. Откуда они могут взяться? Оппозиция была раздавлена и деморализована после выборов 2006 г. Ее поражение сделало Лукашенко единственным человеком, ответственным за неудачи. Сама оппозиция не смогла переорганизоваться и накопить потенциал для своего роста. Поэтому нельзя ожидать, что она сможет породить группу людей, способных вывести страну из кризиса.

Ни медленный процесс демонтажа властных институтов с сохранением элиты, но без сегодняшнего главы государства, осуществляемый группой заговорщиков типа ГКЧП, ни хаос и социальный взрыв не приведут к перенятию власти дееспособной элитой. К сожалению, существующая система отношений между Россией и Европой не оставляет надежд на преодоление кризиса средствами внешнего управления ситуацией.

Тяжелое положение. Пока все мы еще далеки даже от правильной постановки вопроса. Мы можем абстрактно рассуждать на темы белорусского кризиса. Только с появлением политической воли в России и Европе можно будет перевести обсуждение этого вопроса на должный уровень ответственности.

Михаил Залесский, эксперт (Беларусь). Говорят, что у нас кризис, проистекающий либо от общеэкономических причин, либо от настроений публики, которая побежала в обменники. Что же сломалось на самом деле?

У нас 200 предприятий дают 90% экспорта, 80 предприятий дают 75% экспорта и 15 предприятий дают половину экспорта. Для того, чтобы они хорошо работали, нужно правильно управлять их директорами. Опыт уже есть. Например, директора «Белнефтехима» сажают в тюрьму, а после этого назначают директором МАЗа. И предприятия продолжают работать. Рабочие получают зарплату. Мы построили отличный пионерлагерь. У нас прекрасный директор и отличные вожатые. Все маршируют и трубят в трубы. Но особенность пионерлагеря в том, что для того, чтобы там была чистота и порядок, и все дудели в свои дудки, надо постоянно давать деньги. О чем мы и просим окружающих.

Во времена СССР все наши предприятия получали комплектующие по-советски. Когда Советский Союз кончился, оказалось, что главная проблема в том, что комплектующие у нас дороже конечной продукции. Добавленная стоимость у нас всегда отрицательная. Поскольку она отрицательная, то мы всегда просим. Если дадут денег, то мы дальше будем маршировать.

К сожалению, для оценки наших перспектив у нас не очень хорошее соотношение между теми, кто выбирает активные и пассивные стратегии выживания в период кризиса. 54% населения не ориентированы на то, чтобы открывать новые бизнесы или искать пути для восполнения утраченных ресурсов. Поэтому социальный удар по белорусам оказался таким мощным.

Беларусь стоит перед проблемой глубоких структурных изменений. У нас есть хорошие руководители. Если их поставить в нужные рамки, они станут думать о правильных вещах. Главное не пытаться что-то менять в Беларуси извне. Просто запастись попкорном и ждать. Либо получится что-то страшное, либо выживем.

Владимир Дунаев, экс-проректор Европейского гуманитарного университета (Вильнюс), редактор Агенства политической экспертизы (Беларусь). Кирилл Коктыш в своем выступлении заметил, что действительные экономические проблемы Беларуси появятся через год, имея, видимо, в виду потерю USD5 млрд от транзита российских углеводородов после начала работы БТС-2 и «Северного потока». Если двигаться в предложенной логике, то белорусская реакция на эти вызовы и будет определять состояние экономики в ближайшем будущем. Было бы неверно считать, что белорусские власти не замечают этой угрозы. Действительно, еще два года назад складывалось впечатление, что они не понимают реальных масштабов этого вызова. Но последнее время ситуация изменилась. Последствия осушения нефтепроводов западные соседи России уже успели почувствовать. И это произошло еще до открытия БТС-2. России не хватает нефти для того, чтобы удовлетворять одновременно потребности Европы и Китая. С появлением обходных нефте- и газопроводов ситуация для стран-транзитеров ухудшится еще больше. Видимо, потери доходов Беларуси от транзита будут меньше, чем USD5 млрд, если судить по заявлениям российских топ-менеджеров, но они будут значительными. В таких обстоятельствах было бы естественно искать какие-то альтернативы российским углеводородам для того, чтобы сохранить свой транзитный потенциал.

И беларуские власти занимаются этим, особенно последние два года. Нельзя сказать, что совсем безуспешно. Это касается, главным образом, нефти. Реальной альтернативой российской нефти могут быть азербайджанские и казахские углеводороды. С 2008 г Лукашенко обсуждает с украинскими руководителями возрождение проекта балтийско-черноморского нефтяного коллектора.

Присоединение Беларуси к Евроазиатскому нефтетранспортному коридору (ЕАНТК) для транзита каспийских углеводородов в Европу позволило запустить в аверсном режиме нефтепровод Одесса-Броды. Используя существующую транзитную инфраструктуру, Беларусь может предложить маршруты доставки каспийской нефти в Балтию и Польшу. Пользуясь режимом Единого экономического пространства, беларуские власти готовы предоставить Казахстану новый маршрут доставки его сырья в Европу. Проблема в том, что пока у каспийских поставщиков углеводородов нет достаточно ресурсов для того, чтобы заполнить беларуские трубы. Дефицит транзитных мощностей может возникнуть лет через пять. Однако еще большим препятствием планам замещения российской нефти является российская политика контроля транзитной инфраструктуры своих соседей с целью недопущения в нее конкурентов. Если бы Россия просто отказалась от использования трубопроводов на территории своих соседей, то это был бы болезненный, но стимулирующий шаг. Но Россия активно противодействует использованию трубопроводов для прокачки альтернативной нефти. Очень яркий пример этого — борьба с аверсным использованием трубы Одесса-Броды.

Таким образом, если масштабы экономического кризиса в Беларуси зависят от перспектив использования транзитного потенциала, то пока российская политика направлено только на ухудшение ситуации, а не на смягчение последствий своей энергостратегии для Беларуси.

Москва невольно ускоряет процесс сближения Минска с Брюсселем, поскольку достаточно прохладно относится к Беларуси. И если ситуация и с Запада, и с Востока будет ухудшаться, она примет на себя историческую роль Польши, которую всегда пытались расчленить более сильные соседи. С другой стороны, если Беларусь войдет в какие-то структуры ЕС, а я считаю, что ей еще рано туда стремиться, она окажется на какое-то время под контролем новых членов ЕС, например, Вышеградской четверки. В этом случае у нее есть все шансы превратиться в задворки Европы, подобно странам Балтии, только еще и без такого ресурса, как выход к морю.

В Беларуси сложная социальная ситуация. Если белорусы ждут, что ЕС даст им денег, то пусть посмотрят на Балтию. К сожалению, завораживающей альтернативы нет и на Востоке. Формат союзного государства не предлагает ни интригующей политики, ни экономики. Если бы Москва сказала: если вы пойдете по пути дальнейшей интеграции, у вас бензин станет в два раза дешевле, прекратится рост цен и тарифов, то белорусы, несмотря на протесты оппозиции, мгновенно примкнули бы к Москве. Но пока и Беларусь, и ЕС могут быть спокойны.

Алексей Пикулик, Старший аналитик Белорусского института стратегических исследований. Я не соглашусь с тем, что белорусский кризис в чем-нибудь уникален. Это классический вариант кризиса в Латинской Америке, когда любые макроэкономические популизмы, которые длятся дольше, чем нужно, оканчиваются тем, что к власти приходят военные и ставят крест на любых социальных экспериментах. Беларусь была обречена на этот кризис, когда отказалась от структурных реформ в экономике и начала покрывать экономическую неэффективность за счет внешних субсидий и займов.

То, с чем Беларусь столкнулась сейчас — это кризис команды и кризис управляемости. Никакого креативного решения по выходу из кризиса власти предложить не смогли. Более того, складывается впечатление, что происходящее в экономической политике, — это какая-то попытка специалистов из Нацбанка и правительства выбрать наиболее неудачный вариант решения проблем.

Говоря о кризисе, мы не можем выносить за скобки политику. Экономические преобразования несут в себе высокую политическую стоимость. Белорусский режим оказался в ловушке: любой шаг по улучшению экономики повышает политические риски для власти. Из этой ловушки должен быть найден выход. Могут ли внешние займы преодолеть кризис? Отложить могут, преодолеть — нет. Приватизация, как и займы, может отложить на какое-то время кризис. Просто приватизация без реструктуризации не является правильной стратегией.

Перейду теперь к последнему пункту вопросника, предложенного модератором: угрозы для России и для ЕС. Россия не готова сегодня продолжать спонсировать белорусскую экономику в том виде, в каком она существует. Российская стратегия состоит в том, чтобы не дать братскому народу умереть с голоду, и не больше. У ЕС отсутствует как политическая воля, так и интерес к реальному спасению белорусской экономики и оказанию помощи режиму. Я не верю в возможность скоординированной политики Брюсселя и Москвы по совместному кризисному управлению экономикой Беларуси.

Я не вполне согласен с коллегами в том, что всю белорусскую экономику придется перестраивать с нуля. Это не так. Даже монструозные предприятия, доставшиеся от СССР, содержат ряд побочных бизнесов, к которым будет определенный интерес и которые можно холдингизировать.

Петр Марцев, политический аналитик и издатель «Белорусской деловой газеты». Действительно, мы имеем дело с системным, структурным кризисом белорусской экономической модели. И это должно было случиться тогда, когда Россия решила, что хватит ее поддерживать. Антикризисная программа ясна. МВФ ее неоднократно оглашал. Но для того, чтобы построить адекватную экономику, нужны время, деньги и политическая воля. И не только внутри страны. Нужно согласие соседей. Но, во-первых, нет политической или экспертной группы, которая была бы в состоянии соотнести политические, стратегические взгляды на будущее Беларуси с текущей ситуацией. С другой, вызывает сомнение, что краткосрочные интересы России и ЕС могут совпасть.

Что нужно было бы сделать в текущей ситуации. Импортозависимая экономика Беларуси никогда не будет эффективной, если кто-то не будет ее дотировать либо участвовать в ней. Конечно, все, что связано с нефтью и газом, следовало бы продать тем, кто имеет нефть, то есть российскому капиталу. Сколько бы мы не рассуждали о том, что эти предприятия ничего не стоят, — это ложь. Я не говорю, что на этом можно много заработать. Вряд ли это так. Но можно снять с себя значительные издержки, в том числе — социальные. Что нужно развивать? Все, что связано с глобальным транзитом: транспорт, связь, транзит нефти и газа. Но таких проектов нет, потому что нет внятных, прозрачных правил игры для бизнеса. И здесь мы опять упираемся в политику, в систему госуправления и в законы. Эта экономика не решит своих проблем, если останется такой, как сейчас. Но я сомневаюсь, что Россия или ЕС смогут выработать хоть какую-то точку зрения на Беларусь потому, что они не знают, какой может или хочет быть Беларусь. Самое правильное набраться терпения и подождать. Скорее всего, в Беларуси «не грохнет». Белорусы замечательно разбираются сами с собой, когда хотят.

Андрей Суздальцев заместитель декана Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ (Москва).Кризис системный. Его причина — в сохранении с помощью внешних дотаций постсоветской экономики, социалистической по сути, но замаскированной неким подобием рынка. Кризис развился так быстро из-за совпадения нескольких трендов: огромной эмиссии, дефицита внешней торговли, директивного повышением зарплаты, колоссально оторвавшейся от производительности труда. Кроме того, есть странное, по нашим подсчетам, исчезновение из баланса USD6-7 млрд, которое загадочным образом совпало с началом проблем в Ливии. И еще, экспортная экономика работает, валюта в страну поступает, но дыра зарастает очень медленно. Видимо, мы не все знаем о белорусском нефтяном оффшоре. Возможно, что условия, с которыми в декабре согласился Лукашенко при вступлении в ТС, серьезно подорвали основы финансового существования республики.

Кризис действительно тяжелый. Власти пытаются его купировать. Но с февраля власть не управляет экономикой, а делает только декоративные вещи. А с 11 апреля добавился еще и политический кризис. После теракта власть оказалась в изоляции.

Можно ли нынешний кризис преодолеть с помощью внешнего финансирования? Естественно можно. Так это и делалось с 90-х годов. Сейчас, чтобы купировать кризис, надо USD12 млрд. Кто даст? Россия не даст. На приватизацию мало надежд. По вопросу приватизации в Беларуси существует национальный консенсус: и правые, и левые, и власть, и оппозиция против приватизации. Кроме того, предлагаются пакеты акций, не дающих контроль над предприятиями и поэтому неинтересные для инвесторов. Хотя реальная приватизация могла бы помочь решить определенные проблемы.

Вопрос использования беларуских транзитных магистралей в условиях ввода в строй обходных российских нефте- и газопроводов не совсем однозначен. Если рынок газа и нефти будет расти, то белорусские потери могут быть не очень большими. Но это не вопрос двусторонних отношений, а вопрос мировой конъюнктуры. И если с нефтяным транзитом ситуация обстоит лучше, то есть вероятность, что Белтрансгаз останется без ресурсов.

Переход кризиса в дестабилизацию. Власти взялись за инерционный проект, пользуясь способностью белорусов съежиться на низком уровне выживания. Идет оздоровление экономики естественным путем. Сокращается импорт, сокращается отрицательное сальдо, зарплата приближается к уровню производительности труда. Это шоковая терапия без реформ. Страна может превратиться в такую « Северную Молдавию». Но это приведет к тому, что народ разъедется. Это тоже вариант. Российский бизнес сегодня интересуется не столько белорусскими активами, сколько рабочей силой.

Дестабилизация в Беларуси беспокоит Россию. Беларусь выполняет ряд очень важных функций для России и поэтому она полного «беспредела» не допустит. Но спасать утопленника, если он сам не будет трепыхаться, Россия не станет. А утопленник пока не трепыхается.

Уровень доверия между Москвой и Брюсселем. Какой может быть уровень доверия, если Лукашенко для Запада очень выгоден как орудие против российского политического класса? Это хорошо понимает и Лукашенко.

Продолжение следует