По его словам, если Беларусь не выйдет в 2014 году на положительное сальдо внешней торговли, у нее могут возникнуть такие же проблемы, как у Греции и Ирландии. Обычно такие лица говорят о вещах приятных. Сообщать позитивные новости входит в их пофессион де фуа. Впрочем, главный банкир страны не сказал ничего нового. К тому же это прозрение, вероятно, запоздало.
Особенностью Беларуси было фактическое отсутствие у нее собственной промышленности к моменту распада СССР. Все за малым исключением предприятия, расположенные на ее территории имели реальных хозяев в лице союзных министерств, были созданы в интересах всего Союза, работали во имя этих интересов, использовали для достижения своих целей ресурсы союзной казны. Понятно, что с исчезновением СССР исчезли все бывшие резоны их существования.
То же самое можно сказать о всей белорусской экономике, поскольку даже хозяйственная деятельность колхозов осуществлялась во многом за счет союзных ресурсов и во имя союзных интересов.
Это определяло специфику отношений директората и местных властей. Понятно, что сор из избы старались не выносить. Но генеральный директор того же ПО «Белавтомаз», в непосредственном подчинении которого находилось более сотни тысяч человек, мог относится к распоряжениям местных органов власти и даже правительства вкупе с ЦК КПБ точно так же, как управляющий крупным помещичьим имением к постановлениям волостного крестьянского схода. Мог уважить просьбу мужичков, но чаще всего игнорировал. По этой причине ему старались не докучать.
Та поспешная легкость, с которой все бывшие предприятия союзного подчинения были объявлены собственностью белорусского государства, вполне объяснима. Перспектива самостоятельного распоряжения прибылями соблазнила правительство. О том, что рыночная экономика коренным образом изменит представления о сущем и должном, задуматься не захотели. Ведь на деле белорусская промышленная продукция была более качественной, более современной, более надежной чем аналогичная продукция других союзных республик. Но все в мире относительно. После либерализации Россией цен на сырье и энергоносители, белорусская промышленность потеряла ценовую конкурентоспособность на внешних рынках. После отмены монополии внешней торговли, когда местный торговый люд начал скупать товарные залежи в ближнем «дальнем зарубежье», она утеряла свои монопольные позиции на внутреннем рынке. Первенцами в этом деле стали «Гомсельмаш», продукцию которого хозяйства перестали закупать еще в 1987 году, когда было принято решение о переходе к «преимущественно экономическим методам управления экономикой», и МПООВТ, которому смертельный удар нанес импорт персональных компьютеров.
В течение 1992 года жизнь расставила все акценты, после чего перспектива самостоятельного распоряжения прибылями уступила место проблеме выживания в условиях растущей убыточности большинства промышленных предприятий.
Еще через несколько лет исчезли или предельно сократились в объеме производство фотоаппаратов, радиоприемников, телевизоров, продукции военно-технического назначения. Оказалось, что предприятия ВПК могут наладить производство бытовых электромеханических изделий, но народ откажется от них в пользу более дешевых импортных. По этой причине провалятся все конверсионные программы, которые незатейливо предлагали нашим «почтовым ящикам» выпускать детские коляски вместо оборудования для спутников-шпионов. Характерная примета времени. В 1993 году на «Горизонте» была сделана попытка возобновить выпуск черно-белых телевизоров, поскольку цветные стали не по карману большинству населения.
Но такие отчаянные шаги не могли изменить ситуацию в целом. В течение следующего 1993 года «заводы остановились», и перед экономикой встала реальная перспектива банкротства. Оказалось, что в новых (рыночных) условиях, предприятиям для нормальной работы требуется закупать больше сырья и комплектующих, чем они могут продать товарной продукции. С переходом к рынку сырье настолько стремительно приобрело в цене, что буквально за несколько месяцев в стране были ликвидированы все санкционированные и несанкционированные свалки металлолома. На этом бизнесе в частном порядке зарабатывались если не первые миллионы, то первые сотни тысяч долларов.
Страну подчистили от железного «хлама», но что делать с заводами, продукция которых приносит меньшую выручку, чем торговля отходами производства? Правительство Кебича приступило к инвентаризации наличного хозяйства, объявило о приватизации, о привлечении в экономику иностранных инвестиций. Начался общий для всех бывших союзных республик процесс полуконтролируемого распада, который, тем не менее, в среднесрочной перспективе обещал принести определенные положительные результаты. Опыт других стран показывает, что надежды не были совсем безосновательными. Но стремительное развитие событий в экономике прервала не ко времени затеянная политическая реформа. В результате к власти пришел популист, пообещавший «запустить заводы» и отдать под суд «прихватизаторов», якобы повинных в этом развале.
Понимание причин было поверхностным, способы реанимации больного — порочными. В конечном итоге из этого хлама было построено «союзное государство», приносившее союзникам эквивалентный профит двоякого рода: белорусскому руководству задешево часть сырьевых российских ресурсов, российскому — идеологическое утешение и политические преференции для внутреннего использования и сохранения своей роли на постсоветском пространстве.
В качестве временной меры технология могла считаться вполне приемлемой. Экономика Беларуси получила возможность относительно безболезненно приспособиться в изменившимся условиям. Опыт передовых стран можно было изучать и применять на практике. Однажды Лукашенко даже призвал отечественных швейников воровать «западные лекала» и шить по ним одежду, коль сами придумать не могут. Но совершенно напрасно временным выгодам и преимуществам был присвоен стратегический статус. Совершенно напрасно отказались от рыночного реформирования экономики, что в конечном итоге не позволило осуществить технологическую модернизацию и структурную перестройку.
В итоге вновь возник парадокс — народное хозяйство наличествует, экономики как не было, так и нет.
По крайней мере, нет управляемой экономики. То есть огромное административное давление на предприятия наличествует, но нужных результатов нет. Хотя уже в 1997 году начался бурный рост производства ВВП (по темпам он превосходил рост польской экономики, воспринимаемый экспертами как свидетельство очередного экономического чуда, осуществленного по либеральным правилам), но сопровождался растущим дисбалансом внешней торговли. Поначалу это воспринимали как неизбежную «детскую болезнь», но каждый год заканчивался растущим отрицательным сальдо внешней торговли. Болезнь превращалась в хроническую, сопровождаемую усилением имммунодефицита экономики. Финансовое состояние предприятий ухудшалось вопреки тем значительным преференциям, которые в виде щадящих цен на энергоносители Беларусь получала от России. После российского дефолта 1998 года заговорили даже о том, что нельзя все яйца складывать в одну корзину, но иных вариантов на том этапе история для Беларуси не предусматривала. Необходимо было углублять интеграцию, в том числе политическую, о чем Москва не преминула напомнить Минску летом 2002 года, когда сменивший на хозяйстве Ельцина Путин раздраженно потребовал: мухи отдельно, котлеты отдельно.
Дело в том, что к тому времени экономика Беларуси фактически существовала как экономика одного из субъектов РФ. Причем убыточного, пользующегося особыми социально-экономическими преференциями за счет федерального Центра. Не боясь ошибиться, можно сказать, что по сумме этих преференций и мягкому доступу к ним, Беларусь превосходила многие российские регионы. Можно предположить, что даже часть полученных ею средств (как показал опыт губернаторства Абрамовича на Чукотке) позволила бы России спасти от социальной деградации свои северные территории. Они ей еще потребуются, но обойдутся намного дороже.
Российская сторона называла разные суммы. К осени 2010 года сошлись на USD50 млрд, которые в том или ином виде получила от России Беларусь. Не в том собственно дело — раз платила, значит, считала нужным. Беларусь не спешила благодарить по той же причине.
А тем временем сыгравший роль коллективного гипнотизера рост ВВП, влиял на изменение количественных показателей, но «оставался в стороне» от качественных процессов. В 2000 году Беларусь импортировала в России 11,9 млн т нефти и экспортировала 7,8 млн т нефтепродуктов. Сальдо в торговле с Россией составило минус USD1,9 млрд, но со странами «дальнего зарубежья» экспорт превысил импорт на USD351 млн, поэтому отрицательное сальдо в целом составило USD1,3 млрд при внешнеторговом обороте в USD16 млрд. Таким образом, было определено комфортное место Беларуси в рамках союзного государства. Беларусь увеличивает объемы льготного импорта российской нефти и покрывает внешнеторговый дефицит за счет реализации в «дальнее зарубежье» нефтепродуктов. Оптимальный вариант по этой схеме был сыгран в 2005 году. Беларусь приобрела 19.2 млн т российской нефти (дисбаланс составил USD4,4 млрд), продала 13,5 млн т нефтепродуктов (положительное сальдо в торговле со странами «вне СНГ») и получила общее отрицательное сальдо в размере USD729 млн.
Не так уж и много при внешнеторговом обороте в USD36,7 млрд. В такой ситуации потребность страны в валюте легко удовлетворяется за счет относительно дешевых кредитов. Условия для начала нового президентского срока оказались благоприятными. Но под влиянием роста цен на нефть на мировом рынке маржа Беларуси от реализации нефтепродуктов, полученных от переработки беспошлинной российской нефти становилась неприлично большой. А политическую плату за нее Минск не собирался платить. Его отказ признать государственный суверенитет отторженных Россией у Грузии Абхазии и Южной Осетии переполнил чашу терпения. В 2009 году Россия обложила экспортной пошлиной поставляемую в Беларусь нефть (за переделами квоты в 6 млн т, предназначенной для внутреннего потребления), и «нефтянка» не только перестала приносить барыши, но и сама потребовала бюджетной помощи.
Завершилось это все «венесуэльским проектом», который, не успев как следует развернуться, был возвращен в «непрозрачное состояние». Накануне выборов Лукашенко с Медведевым подписали новые условия «нефтяного сотрудничества». Как оценил сей факт вице-премьер Андрей Кобяков: «Мы получили то, что провозглашали: отменяются вывозные таможенные пошлины с 1 января 2011 года по нефти и нефтепродуктам… Экономика Беларуси получит дополнительный стимул к развитию. Условия по экспорту нефти и нефтепродуктов у Беларуси в 2011 году будут лучше, чем в 2010 году. Эти условия будут даже немного лучше, чем были в 2009 году». А в 2009 году Беларусь получала из России нефтепродукты беспошлинно.
Как говорится, и флаг вам в руки. Но существуют общие возражения весьма важного свойства. Известно, что жизнь сама по себе является важнейшим для индивида стимулом, который в сжатом виде содержит в себе все важнейшие для него возможности. Обычно те или иные желания доминируют, в результате чего появляется тот или иной тип личности. Но при явном доминировании у индивида желания выжить любой ценой, можно смело говорить о неизбежном и «некрасивом» фатальном исходе.
Так и в нашем случае. Невозможно все надежды на выживание экономики (о развитии вообще говорить смешно) связывать с сохранением благоприятных условий для функционирования двух нефтеперерабатывающих заводов. В 2009 году, когда, как можно понять вице-премьера, Беларусь получала нефть на хороших условиях, ее было ввезено (из России) 21,5 млн т, беспошлинный экспорт нефтепродуктов достиг 15,5 млн т, но отрицательное внешнеторговое сальдо составило USD7,3 млрд. Могут возразить: то был кризисный год! Однако в 2008 году, когда в течение 9 докризисных месяцев белорусская экономика работала в условиях благоприятнейшей конъюнктуры, дефицит внешней торговли достиг USD6,8 млрд.
Подведем итоги. Несколько лет подряд, в течение которых президент и правительство призывали белорусов строить амбициозные планы на внешних рынках и дерзновенно их исполнять, в годовые планы включалась задача достижения положительного сальдо внешней торговли. Но «непопадание» в прогноз всякий раза достигало от USD5 до 10 млрд.
Планирование на текущий год осуществлялось более трезво. За год предполагалось свести дисбаланс до минус USD4,6-4,7 млрд. Фактически за 10 месяцев отрицательное сальдо внешней торговли составило USD5,1 млрд. Два завершающих месяца обязательно что-то статистически существенное к этой сумме добавят.
Значит, для осуществления простого воспроизводства в следующем году Беларуси потребуется не менее USD6 млрд, привлеченных со стороны. А через год больше, а еще через год еще больше…
Пока дают в долг, пирамида стоит, перестанут — случится то же, что с МММ. Причем, Мавроди хоть в тюрьму можно посадить, хоть часть долга востребовать. Но государства-банкроты не отдают своим гражданам ни шиша. Можно вспомнить 1992 год. Вероятно в этом случае в очередной раз «разведенным на бабки» белорусам разрешат «выйти на площадь». Покричат — успокоятся.
Но, вероятно, на сей раз дело криком не ограничится.