«Чернобыль — город на Украине, на р. Припять, при ее впадении в Киевское вдхр. В связи с аварией (апрель, 1986) на Чернобыльской АЭС (в 18 км от Ч., в г. Припять) и радиоактивным загрязнением территории население Ч. эвакуировано». За этими скупыми строками из «Энциклопедического словаря» — трагическая история самой крупной техногенной катастрофы. На этой неделе в Беларуси отмечали 17 годовщину рокового взрыва.
Проводившиеся в эти дни мероприятия еще раз доказали, что Чернобыль перестал быть просто топонимом или обозначением глобальной экологической проблемы. Чернобыль — понятие политическое, и в качестве такового используется различными политическими силами. В соответствии с этим вокруг понятия «Чернобыль» сложились свои обычаи и ритуалы, своя символика и особые речевые практики.
В эти дни президент страны, как обычно, проводил в районах, пострадавших от аварии на ЧАЭС. Многие негосударственные газеты поспешили назвать это PR-ом, придав этому слову (давно уже переставшему быть аббревиатурой) некий негативный оттенок. Между тем, если учесть, что PR есть ни что иное как «связи с общественностью», то, что же тут осуждать? Просто на сей раз роль этой самой «общественности» играли жители Гомеля и Гомельской области. Посещения Чернобыльских районов в конце апреля стало действительно своего рода традицией, декорированной определенными ритуалами, среди которых — вертолет, камуфляжная форма и беседы с «простыми жителями».
Создание и укрепление такой традиции, на мой взгляд, можно отнести к разряду ПР-удач власти, поскольку она не только демонстрирует заботу и личную смелость главы государства, но и дает последнему крупные козыри в споре с оппозицией, которая, как любят говорить официальные СМИ, «проводит свои демонстрации на чистых улицах Минска». Не сомневаюсь, что лидеры оппозиции вполне могли бы отправиться в те же районы (как, впрочем, уже бывало), но инициатива перехвачена и раскручена. Заметим, что она вполне укладывается в общую ПР-стратегию власти, которая нацелена на создание в лице президента «начальника страны».
Однако не будем забывать, что, играя эту роль, президент должен принять на себя и ответственность за то, что в стране происходит, в том числе и за то, как решаются чернобыльские проблемы. Действительно, трудно обвинить оппозицию в том, что она не сооружает могильники радиоактивных отходов, не ремонтирует «саркофаг» или тормозит процесс строительства станций обезжелезивания воды. Здесь нужны иные аргументы. Их набор за последние годы стал более или менее постоянным.
Во-первых, президент не перестает подчеркивать, что сама авария произошла «не на нашей территории и не по нашей вине». Вопрос вины в политике — один из самых сложных. Тем более сложен он в данном случае. Нет уже той страны, где была построена Чернобыльская АЭС им. Ленина, нет и того руководства, которое тщательно, а от того еще более цинично, скрывало правдивую информацию от населения. Так что прямых виноватых нет, но в политике вопрос вины — это не вопрос хронологии. Принимая высший пост, любой политик независимо от его воли наследует все проблемы прошлого и несет за них ответственность. И дело даже не в том, что Лукашенко А.Г. в апреле 1984 г. работал в Шкловском районе Могилевской области и занимал те или иные руководящие должности, а в том, что Президент Лукашенко А.Г. — наследник советского прошлого не только, как он любит повторять, «со всем тем лучшим, что в нем было», но и с его потерями, ошибками и грузом проблем.
Другим важным аргументом власти является преуменьшение масштабов катастрофы и, как любили писать советские газеты, «лакировка действительности». В этом смысле весьма любопытна статья в «Советской Белоруссии», вышедшей накануне годовщины под красноречивым названием: «Чернобыль спустя 17 лет: никаких сенсаций?». Газета, являющаяся официозом, а стало быть, наиболее точно отражающая официальную позицию, публикует интервью заместителя директора Научно-исследовательского клинического института радиационной медицины и эндокринологии, в котором утверждается, что рост заболеваний раком щитовидной железы напрямую не связан с Чернобыльской аварией, что жертвами аварии в этом смысле могут являться только люди в возрасте от 17 до 35 лет, т. е. те, кто были детьми на момент аварии и кто подвергся воздействию радиоактивного йода, который, к слову сказать, тут же и распался. Да и в целом проблемы со щитовидной железой были в Беларуси всегда, и связаны они с нехваткой йода. Имеются здесь ссылки и на то, что за последние годы сформировалась определенная «чернобыльская» психология, суть которой — стремление получить инвалидность и разнообразные льготы; а проще говоря — сесть на шею государству.
Мы не стали бы уделять внимание этой публикации, если бы она не была столь типичной и не соответствовала бы общей стратегии власти — убедить население в том, что не все так страшно. Подтверждений тому — множество, и одно из наиболее красноречивых — дело профессора Ю. Бандажевского. Напомним, что Юрий Бандажевский — специалист в области радиационной медицины, бывший ректор Гомельского медицинского института был приговорен к 8 годам лишения свободы с конфискацией имущества и лишен воинского звания «подполковник медицинской службы в запасе». Профессора обвиняли в получении взятки от студента. Столь суровое наказание по явно сфабрикованному, как полагают правозащитные организации, делу было вызвано нежеланием властей позволить ему рассказать правду о губительных последствиях Чернобыля. Проведенные Ю. Бандажевским исследования обнаружили опасное противоречие. В то время как официальная белорусская медицина признавала лишь существование связи между аварией на Чернобыльской АЭС и такими заболеваниями, как рак щитовидной железы и лейкемия, он нашел прямую связь между радиацией и болезнями сердца и почек.
Стремление властей скрыть правду от населения об истинном положении вполне объяснимо с точки зрения самой этой власти. В стране, где на охрану здоровья на каждого жителя выделяется 68 долларов (сравним: в России — 251 доллар, в США — 3000, в Англии — 5000), обнародовать истинные масштабы катастрофы — значит, расписаться в собственном бессилии. Подобная политика представляется мне еще более опасной, если учесть так называемый «эффект привыкания», когда люди настолько сживаются со своей бедой, что попросту ее не замечают. Есть, конечно, и другие — те, кто явно преувеличивают опасность. Не зная всей правды, люди склонны думать, что все неправда, и верить нельзя никому. И в том, и в другом случае мы имеем дело с опасным синдромом, игнорировать который — значит, загонять болезнь вглубь.
Проблемы людей, проживающих на загрязненных территориях, используются властью и для демонстрации не новой, но вполне эффективной PR–схемы под названием: «Вот приедет барин …» В этом году в чернобыльские дни президент открывал в Гомеле республиканский научно-практический центр радиационной медицины и экологии человека. Как сообщили об этом официальные СМИ, на строительство Центра были привлечены те финансовые ресурсы, которые раньше выделялись гражданам в виде пособий и именовались в народе «гробовыми». Наверное, можно согласиться с тем, что целесообразная аккумуляция средств — дело нужное, но вряд ли и пресловутые «гробовые» были лишними в бюджете чернобыльцев. При этом подчеркивается то, что такое решение было предложено самими гражданами на одной из встреч президента в регионах, пострадавших от аварии. Иными словами этот Центр, как и многие другие поликлиники, больницы и прочие объекты социальной сферы, преподносится как некий «подарок» государства и лично президента. Как написала все та же «Советская Белоруссия», только «благодаря вниманию Александра Лукашенко к проблеме и его настойчивости, гомельский долгострой ликвидирован». При этом автор передовицы гневается на нерадивую местную власть, которая не обеспечивает людей чистой водой и чистыми продуктами, а также не соблюдает «те нормы и социальные стандарты, о которых на недавнем совещании с правительством говорил Александр Лукашенко».
Приписывать заслуги начальству, а недостатки подчиненным — прием далеко не новый и не всегда эффективный. Президент, который на глазах у всей страны в телетрансляциях различных совещаний раздает поручения, вникает в детали и контролирует каждого министра, видимо, должен принимать и ответственность за все, что происходит в стране.
Чернобыльская годовщина — это политическое событие не только для власти, но и для оппозиции. Здесь тоже сложились свои традиции, от которых не отступили и в этом году. Так, по привычке оппозиция провела акцию под названием «Чернобыльский шлях», которая собрала немногочисленную группу людей. Против ожидания, данная акция в целом не сопровождалась арестами и другими брутальными действиями со стороны власти. Мы уже неоднократно писали о том, что ставка оппозиции на массовые акции постоянно терпит поражение. Подобные мероприятия, задуманные как демонстрации и шествия, только тогда выглядят внушительно, когда они собирают большое количество людей. В противном случае шествие превращается в ручеек, демонстрация — в прогулку, и ничего кроме сожаления или иронии вызвать не может. Неспособность понять это и столь упорное нежелание сменить тактику заставляют задуматься не только об интеллектуальных возможностях наших оппозиционеров, но и просто о наличии у них здравого смысла.
В свое время «Чернобыльский шлях» задумывался как акция, примиряющая различные политические силы. У многих в памяти еще сохранился образ «Чернобыльского шляха» 1996 г., который вывел на улицы Минска около 100 тыс. человек. Каждая последующая акция с таким названием становилась все менее и менее многочисленной. Сам «Чернобыльский шлях» постепенно лишался своей первоначальной идеи, а именно: идеи объединения на основе общей беды; и становился все более и более политизированным.
В данном случае было бы неправильным списывать все только на просчеты оппозиции. В нашей стране степень политизации общества в целом очень велика. Напомню, что политизация измеряется не количеством политических партий, оппозиционных газет и даже не политической активностью населения. Политизация проявляется в том, что любая проблема, возникающая в обществе, рассматривается как политическая. В стране, где государство берет под контроль все сферы жизни, любое проявление самостоятельной активности трактуется как посягательство на приоритет государства. Что ни возьми — распределение гуманитарной помощи, посадку деревьев, помощь больным людям, организацию молодежного досуга — все это политика, потому что всем этим занимается государство. А раз так, то все, кто не с государством, те против него, те — оппозиция, «живущая на зарубежные деньги». Подобная схема срабатывает не только в отношении организаций, открыто позиционирующих себя как оппозиционные, но и против всех гражданских инициатив, не санкционированных государством.
Превращение Чернобыля в политическую проблему — это, на мой взгляд, и есть одна из главных потерь нашего общества. Общая беда, общие страдания и общая боль способны сплотить людей ничуть не менее, а может быть и более, чем общая радость и общее благополучие. Всем, кто сегодня занят поисками национальной идеи, хочется напомнить, что такая идея в нашей стране давно уже сформировалась. Это — идея выживания, в том числе и выживания после Чернобыля. С этой идеей мы живем уже много лет, и именно она, так или иначе, сплачивает наше общество, но не благодаря, а вопреки усилиям и власти, и оппозиции. Эта идея проявляется в огромном разнообразии жизненных практик, которые демонстрируют белорусские граждане, проявляя чудеса экономии, изобретательности, предприимчивости и выдумки. Мы живы благодаря этой национальной идее, а вовсе не идеям «рыночного социализма» и «интеллектуальным» построениям нынешнего поколения идеологов. В этом смысле известный лозунг оппозиции: «Жыве Беларусь!», на мой взгляд, требует не бодрого «Жыве!», а удивленной интонации и несмелого ответа: «Усе яшчэ жыве…»
О Чернобыле написано и сказано многое. Сам Чернобыль, по мере удаления от него во времени, все более превращается в абстракцию и политический символ. В 1996 г. последствия референдума оппозиция назвала «правовым Чернобылем», проявления бездуховности и цинизма часто называют «нравственным Чернобылем». Иными словами, Чернобыль — это метафора, которая не объединяет, а разъединяет наше общество. Не хочется еще раз напоминать о том, что заложниками политических баталий становятся вовсе не метафорические существа, а живые люди, проживающие на территориях, на которых жить по определению нельзя. Истина избитая, но от того не переставшая быть истиной. Кто сегодня возьмет на себя смелость призвать народ к реальному единению всех, а не только тех, кто занимает «правильную» позицию?