В поисках джокера

Как угодно можно трактовать последние события, связанные с проблематикой российско-белорусских отношений, однако уже очевидно, что они изменились. Глава белорусского государства наконец артикулировал все аргументы против введения российского рубля, против акционирования «Белтрансгаза» по модели, предложенной «Газпромом», против ускоренного принятия Конституционного акта Союза России и Беларуси. Причем сделал это настолько убежденно и эффектно, что даже Зенон Позняк не сумел бы сравняться с ним по степени произведенного впечатления. Можно сказать, что БНФ наконец обрел своего истинного лидера, правда, все еще маскирующегося интеграционной риторикой. Но это, насколько я понимаю, недолго — до майского референдума, который уже не за горами. А там мы вновь будем строить воздушные замки интеграции, но уже риторика станет откровенно антипутинской и антиимперской.

Правда, обозначенное в выступлении антиимперское направление нуждается и в кадровом обеспечении. Это ведь только Владимир Петрович Заметалин, светлой политической памяти политполковник, мог одной рукой форсировать процессы славянского единения, а другой вырубать трансляцию Парада Победы с Красной Площади, аргументируя это принципом реализации суверенитета. Все остальные идеологические и полуидеологические кадры действующего белорусского лидера на такую эквилибристику мало способны. Необходимо искать новые лица, которые будут произносить новые фразы с убежденностью лиц прежних, произносящих фразы прежние.

Каждая массовая акция требует своего главного идеолога. В этом легко убедиться, проанализировав все референдумы и выборы, выигранные Александром Лукашенко. В 1994 году главным идеологом акции был Леонид Синицын, изобретательный, как положено хладнокровному карточному игроку. И хотя Леонид Георгиевич играет не столько в преферанс, сколько в шахматы, он умело блефовал, умело передавал сигналы потенциальным партнерам и просчитывал карты в руках у соперников. Результатом стал ряд ошибок, совершенных штабом Вячеслава Кебича, в конце концов, благополучно потерявшего власть.

В 1995 году Синицына было мало. Понадобился цинизм Заметалина, способного изобрести уже не отдельные ходы кампании, а самую суть — «Детей лжи». Параллель между современной белорусской политикой и режимом Гитлера оказалась позже убийственной для репутации Александра Лукашенко, поверившего на мгновение собственной пропаганде и «проговорившегося» в присутствии иностранного журналиста. Но тогда — сработало. Заметалин, точно играя в «городки», битой выбил из политической обоймы единственное реальное достижение белорусских националистов — возвращенную историческую символику и государственный статус белорусского языка, дарованный еще коммунистической властью в последний период ее существования. Оглоушенный Белорусский Народный Фронт надолго выпал из политической реальности, последствия чего вся страна, к сожалению, переживает до сих пор.

Референдум 1996 года выигрывал Михаил Мясникович. Он работал на другую целевую аудиторию. Его задачей было не придти к власти, а удержать ее. Здесь речь шла не о поддержке широких электоральных масс, а об убеждении государственного аппарата в целесообразности принятия именно такого, а не иного решения. Михаилу Владимировичу это удалось. Это была уже третья игра, сродни «верю — не верю», в которой команда Лукашенко опять оказалась сильнее. Можно спорить о том, насколько эффективной была экономическая политика правительства Чигиря и какую именно роль она сыграла в укреплении режима личной власти, но управленческую элиту провести трудно: она ориентируется именно на личностные качества игрока, а не на объективную ситуацию, которую, по моему мнению, в любой момент можно переломить.

Выборы 2001 года выигрывал Урал Латыпов. Здесь соперником, у которого требовалось выиграть, оказалась Россия. И Латыпов переиграл своих коллег. Даже бессмысленный, на первый взгляд, «Белый аист», опубликованный с подачи возглавляемого им в тот период Совета Безопасности в главной газете страны в самый что ни есть последний момент, и то был направлен не столько на собственно белорусский электорат, сколько на Россию: смотрите, если независимая система наблюдения вдруг завопит, что мы проиграли, то учтите, что вопят об этом американские шпионы! Электорат ничего не понял, ибо о Татьяне Протько и БХК услышал во второй раз (в первый — из уст Зимовского), но ему ведь никто ничего объяснять и не подряжался. А вот генерал-полковнику Патрушеву все объяснили правильно. В чем и преуспели. Ибо игра в «дурака» вообще свойственна маленькой, но гордой Беларуси, еще до 2001 года державшей Россию именно за «подкидного дурака».

Другой вопрос, что партнеру в конце концов осточертевает быть «дураком», и он начинает стремиться к тому, чтобы лишить себя этого почетного звания. Поэтому теперь уже Россия начала навязывать свою игру. Так сказать, «российская рулетка». Вот у вас в руках пистолет, хотите — газовый, и стреляйте себе в висок. Если попадете, то будем считать это цивилизованной формой самоубийства. (Политического, разумеется.) А промахнетесь — что ж, начнем заново.

Это не та игра, в которую умеет играть команда Александра Лукашенко. В этой игре вообще трудно выиграть, поскольку заряженный пистолет постоянно находится в одном и том же положении — он приставлен к твоему собственному виску, и временный выигрыш все равно кажется (и является) исключительно отсрочкой. А заставить партнера взять в руки этот пистолет чрезвычайно сложно: в конце концов, это Россия поставляет газ в Беларусь, а не наоборот. И это наши трактора и автомобили мечтают быть поставленными в российские регионы конечным потребителям, а не наоборот. Лукашенко прав, когда говорит о том, что мы не нахлебники, но ведь надо еще плоды трудов наших продать клятым москалям, чтобы они хоть какую-то копеечку за них трудягам-белорусам соблаговолили заплатить. А как не захотят покупать?

Игра в российскую рулетку требует совсем других подходов и, как я уже говорил, совсем других игроков. Команда бывших сотрудников КГБ умеет многое, но все ее навыки хорошо известны партнерам, а посему, сколько не меняй Князева на Пролесковского и обратно, принципиальных перемен не будет. Есть, конечно, Степан Сухоренко, но этот твердый орешек (или сухарик?) совсем уже для внутреннего употребления (хотя на внутрибелорусском политическом поле Степан Николаевич чрезвычайно эффективен). А подсказать, какого именно качества пуля и в какой именно ячейке барабана револьвера, приставленного к виску политического режима суверенной Республики Беларусь, сегодня некому. Вопли о Волошине, разнесенные интернетом по миру с оперативностью, заслуживающей лучшего применения, обрубили как раз тот канал, который, во многом, содействовал выигрышу в 2001 году. Это означает, что наши игроки слегка оторвались от реальности и уверены, что они по-прежнему играют в какую-то другую игру. Так можно и заиграться.

Настала пора менять капитана команды. Александр Лукашенко, как и положено играющему тренеру, чувствует такие моменты чрезвычайно остро. До сих пор он редко ошибался. Но — это было до сих пор. С 2001 года он успел сделать столько ошибок, что это позволило его спарринг-партнеру навязать ему новую игру, чего Александр Григорьевич почему-то не сумел понять. И это — с его-то нутряным чутьем хищного политического зверя! Вероятно, сказывается явный недостаток альтернативной информации, ибо основные информационные потоки, поступающие на стол главе белорусского государства, успешно контролирует засидевшийся в своем кресле Урал Латыпов. То есть, человек, привыкший играть по каким-то другим правилам и в какую-то другую игру, а не в ту, которую навязала Россия к концу 2003 года.

Грядущие кадровые перемены будут призваны не просто активизировать явно застоявшуюся в бездействии команду, но и верно определить главного оппонента и главного союзника. Если главный оппонент — Россия, то главным союзником в борьбе с ним никак не может быть собственно белорусский электорат, на Россию в массе своей ориентировавшийся всю девятилетку лукашенковского правления. Сам Александр Григорьевич это инстинктивно чувствует, почему и признает антироссийскую кампанию равнозначной собственной политической смерти (то есть, спущенному курку, направляющему пулю в висок). Если целью, которую предполагается на данном этапе поразить, является белорусский электорат, то не кажется ли президенту, что в этом случае он ведет бессмысленную борьбу на два фронта? Ибо рулетка — все еще российская, а пистолет — у того же виска.

В этих условиях становятся очевидными критерии, которые должен предъявить играющий тренер к новому составу игроков. Они должны уметь противостоять оппоненту внешнему, обладать достаточной твердостью, чтобы контролировать оппонента внутреннего (во всех его ипостасях, от политической оппозиции до директорского корпуса и чиновников), а также быть достаточно мобильными в поисках новых союзников, способных перекрыть хотя бы несколько направлений борьбы.

Очевидно, что пришла пора усиления уже наметившейся согласованными действиями на внешнем и внутреннем фронтах группы Анатолий Тозик — Сергей Сидорский — Сергей Мартынов. При этом Тозик усмиряет внутреннего оппонента, Сидорский противостоит оппоненту внешнему, а Мартынов содействует поиску союзников на западе (если, конечно, тренер не наделает параллельных глупостей).

Как ни странно, эта связка весьма напоминает первый состав команды Александра Лукашенко. Не своими деловыми качествами, а, я бы сказал, собственной ментальностью. Несмотря на очевидный прагматизм всех троих, каждый из них является до некоторой степени политическим романтиком. Мартынов уверен, что отношения с западом еще можно наладить, Сидорский — в том, что России можно противостоять в принципе, а Тозик — в том, что личная честность, комиссарский задор и убежденность в состоянии переломить ситуацию в стране. Понятно, конечно, что контролеру, чья ответственность за состояние дел в экономике измеряется количеством произведенных проверок, ничего другого, кроме как веровать в то, что всякое зло — от нечестных управленцев, не остается, но хотелось бы, чтобы и на налоговую систему обратили внимание.

Подчеркну, что эта группа не носит, так сказать, антипартийно-антигосударственного характера (использую сталинскую риторику, дабы не быть обвиненным в неадекватной трактовке действительности: Иосиф Виссарионович оставил хороший терминологический арсенал, воспринимаемый достаточно адекватно). Напротив, все трое — государственники, сторонники крепкой власти и сохранения суверенитета (о чем, надо полагать, осведомлена и Россия). В этом Александр Григорьевич абсолютно совпал со своей новой командой (приплюсуйте к ним еще вице-премьера Семашко, и вы получите почти полный ее состав на ближайшие полгода). Все они — выдвиженцы действующего президента, всем им он обязан в гораздо меньшей степени, нежели они ему.

Но это — пока. Уже после того, как основная опасность отойдет на второй план, Александру Григорьевичу придется искать нового «джокера», поскольку эти три танкиста и Семашко хороши во время борьбы, и референдум с ними провести очень даже можно. Но выборы выиграть — можно ли будет? Или все-таки — проиграть? Ибо на выборах столь жесткая по своей манере игры команда будет, скорее, отпугивать и госаппарат, и Россию, нежели получит их поддержку.
Значит, и эта команда, сделав свое дело, должна будет уподобиться шиллеровскому мавру. То есть, уйти со сцены.

И тут напрашивается еще один вопрос. А согласится ли эта хорошо сыгранная команда в нужный момент — потом, после референдума, — уйти со сцены? Ведь Академий Наук (да и академий художеств, в случае чего) все равно на всех не хватит. А майский референдум — чрезвычайно удобный повод, чтобы (в случае, если он проведен без согласия великого восточного оппонента и союзника) навязать своего кандидата в качестве возможного преемника действующего главы государства, который после референдума уж точно не получит — ни от востока, ни от запада — никаких гарантий собственного будущего. И единственным гарантом остается как раз официальный преемник — свой «Путин».

Кто его знает, может быть, оно и к лучшему. Раз уж все равно династию по азербайджанскому образцу учредить не удастся.