Дервиш. Часть II.

Каждый волен верить, во что он хочет.
Я только против того, чтобы заставлять всех верить во что-то одно.

Айзек Азимов

Можно ли любить левых? Несомненно. Левая идея — это красота в чистом виде. Равенство в нищете — наслаждение рабов со времени приемки госкомиссией пирамид Древнего царства. Толпы с красными знаменами и портретами кумиров, вождей и прочих уголовных авторитетов сродни шеренгам шиитов, полосующих себя цепями и бритвами Gillet. Клоуны всегда были любимцами народа.

Левая идея — это, несомненно, религия. По-другому и не получится, так как, чтобы левые взгляды разделять, надо в них слепо верить. Фанатики приветствуются вплоть до торжественного захоронения в крепостной стене. Отступники от «левизны» должны быть «казнены», как еретики, на «костре» партсобраний. Вот только Гулаг не вернешь, хотя его, по словам профессора С. Кара-Мурзы, никто и не боялся (см. «Дервиш. Часть I»). (Действительно, а что бояться-то. Ну, пристрелят пару раз, потом привыкнешь). Беда даже не в этом. Просто левая идея структурировалась исторически недавно — всего лет 150 назад. То есть эта «религия» еще молодая, рвущаяся в свою стадию «крестовых походов». Именно такие «крестоносцы» с сайта «Интернет против телевидения» (Рунет) и заприметили статью «Сижу за решеткой в темнице сырой», в которой были затронуты святые «мощи» «философа-политолога» Сергея Кара-Мурзы.

Форум оказался богат на открытия. Во всяком случае, автор, покусившийся на «святое», узнал о себе много нового. (Орфография на совести участников форума.) К примеру, некий Эмпирик сообщил, что Ваш покорный слуга является «провокаторишкой мелким», которому строго-настрого указано «не трогать» господ «Милошевича и Лукашенко». В отношении Милошевича совет, между прочим, явно запоздал. Он сейчас в Гааге голландской сельдью закусывает, а вот что касается Александра Григорьевича, то уж извините, но нам здесь в Минске видней…

Навсегда уставший от Устава караульной службы Матрос Железняк одобрил широкое распространение статьи «Сижу за решеткой в темнице сырой», так как «врага надо знать». Тем более что « либеррральный автор — проститутка политическая». Естественно, что такого «либерррала» «своими руками бы застрелил». Спасибо, что не задушил.

Окончательно разделавшись в виртуальном пространстве с автором «Сижу за решеткой в темнице сырой», идейные сторонники профессора адресовали ему горячее приветствие: « Что же касается Сергея Георгича, то следует поздравить его с Нобелевской Премией Негативного Знака! Обратив такое внимание на его деятельность, враги ПРИЗНАЛИ его выдающуюся роль В БОРЬБЕ ПРОТИВ НИХ!».

Хорошо, на войне как на войне. А посему вернемся к «крупнейшему специалисту по бродячим собакам» — профессору С. Кара-Мурзе. (Одним из методов падения жизненного уровня населения, по мнению нашего «дервиша», является подсчет брошенных хозяевами собак.) Надо же окончательно выяснить его недооцененный современниками вклад в борьбу против собственного горячо оплакиваемого народа.

Bona Terra, Mala Gens. Хороша земля, да народ плох. (Латинская пословица)

Мы не оговорились. Сам по себе народ (а также «масса») ценен автору «манипулирования сознанием» только в той мере, в какой он разделяет его личные воззрения. А если народ эти взгляды не разделяет, то судьба его будет печальна. Утонет в липких лапах ЕС.

В частности, Сергей Георгиевич искренне огорчен «предательством» советского народа «реального социализма». Про интеллигенцию уже все написано — «осмотрительность и способность предвидеть хотя бы личный ущерб была у либеральной интеллигенции в ходе перестройки отключена». Крестьянство поражает профессора своей «политической пассивностью»: «Это прекрасно видно на отношении к купле-продаже земли. Никаких аргументов в ее пользу у рыночников не появляется, даже наоборот, результаты эксперимента с фермерами предельно печальны. Однако год за годом все больше людейначинают относиться к этой идее терпимо, а потом и благожелательно». «Трудящиеся» (судя по всему, рабочие городских предприятий) «пассивно приняли главные изменения, и для этого не потребовалось никакого насилия со стороны „предателей“ — только воздействие на их сознание. В массе своей трудящиеся абсолютно равнодушно отнеслись к приватизации промышленности. Ни профсоюзы, ни новые рабочие организации даже не захотели вникнуть в текст законопроекта, и их активисты имели о нем совершенно превратное представление. Почему рабочие шаг за шагом отдавали свои предприятия на разграбление и ликвидацию?»

В итоге, профессор недоумевает: «Кто на Украине не знает результатов правления Кучмы? Каждый их испытал на своей шкуре. За него голосовали единственно потому, что он — препятствие к восстановлению советского строя. Никакой другой пользы от него нет. Трудно это признать потому, что непонятно. Ведь на Украине 88% населения высоко оценивают советский строй. Как же так?» Вот тут бы и сделать серьезный, между прочим, основанный во многом на марксистской методологии, анализ современного общества, электоральных баз и т. д. Но тогда надо будет признать, что современная левая идея утратила историческую перспективу, что ее социальная база стареет и что выступать от имени всего народа левые не имеют права и т. д. Вместо этого был применен традиционный метод партийной номенклатуры — «вали на идеологических врагов!», на мировой заговор, на тайное мировое правительство.

«В современном мире существует глобальный предиктор, который через своих иерофантов определяет, „когда“, „кому“, „как“ и „что“ делать».

(Из доклада министра спорта и туризма РБ Ю. Сивакова «Об особенностях и результатах работы руководящего состава отрасли по реализации задач первого квартала 2004 г.» 15.04.04 г.)

Это и делает С. Кара-Мурза. Причину всех бед автор видит в одном — людей сделали управляемыми роботами, их сознание оказалось в плену западно-либеральных идей, внедренных в результате изощренных технологий манипулирования сознанием. В общем, народ, избранный мировой левацкой кликой на роль подопытного кролика, оказался недостоин оказанного ему высокого доверия.

Не позволяя себе ни на один миг усомниться в правильности анализа Сергея Григорьевича всего «джентльменского набора» дипломированного «манипулятора», невольно хочется, предварительно склонившись перед таким авторитетом, спросить: какими специфическими методами манипулирования сознанием пользовались большевики-коммунисты, десятилетиями разжигая гражданские войны и мятежи, организуя голодовки и эпидемии, экспроприируя и раскулачивая, топя в вечной мерзлоте миллионы людей, безудержно грабя природные ресурсы страны, воюя не умением, а численностью, превращая людей в «расходный материал»? Конечно, народ плох, потому что отшатнулся от такого «счастья». Конечно, достоин презрения просвещенного профессора рабочий, которому надоело искать справедливости на ступеньках бесконечной иерархии огромной кровавой экономической монополии, которой и был народно-хозяйственный комплекс страны Советов. В итоге он не противился приватизации и был рад воевать не с государственным Молохом, а с конкретным хозяином.

А уж каким «неблагодарным» оказался самый многочисленный раб ХХ века — советский колхозник и, по совместительству, наследник столыпинского хуторянина, который кровью и потом выбирался из проклятой своей средневековой затхлостью общины к своему собственному, передаваемому по наследству полю.

Больше четырехсот лет на 1/6 планеты не могут решить земельный вопрос. Мордуют все — от царей и великих князей до председателей райисполкомов.

По сути, ничем не отличается президент РБ А. Лукашенко с поддержкой белорусского колхоза — «социальной опоры» власти на селе — от монархов второй половины XIX века в вопросах землепользования. Царизм стеной стоял за крестьянский мiр, за общину, где круговая порука, налоги со всех скопом, землю каждый год перемерят и по количеству мужских душ нарежут, да и бунтовщиков полиции выдадут. Полная управляемость! Но для народа феодализм беспросветный, рэкет местных властей, голодуха. Как в XIX веке не пробиться худобе крестьянской к городской мостовой, как в ХХ веке три поколения в руках паспорта не держали, так и в «Процветающей Беларуси» в начале XXI до сих пор ни кем не отменено указание не брать на работу «без местной прописки». И дело не в непонимании власти, а в левацко-феодальной ее сути («взять все и поделить»).

Зато появляются некие профессора, которые начинают проповедовать абстрактные коллективистскиеи солидарныетрадиции, якобы присущие исключительно нашим народам (и которые, естественно, «в наибольшей степени, сохранились в белорусском народе»), указывая, что «в России сельская община внутри себя была прежде всего основой солидарности».

У господина Кара-Мурзы вызывают умиление даже сцены разграбления дворянских усадеб, описанные писателями начала XX века, так как все эти мероприятия благодаря общине были исключительно хорошо организованы и оказались совершенно «не похожи на безумный разгул ненависти и вандализма, который ожидали увидеть враги крестьян, как и те, кто превозносил крестьянскую жакерию…». Между прочим, были уничтожены образцовые хозяйства, ликвидирована целая традиция ведения крупного хозяйства на этой земле. Даже теплицы били, как, впрочем, их лупили и через сорок лет на дачных участках, так же, как грабили торговцев цветочными семенами в Давид-Городке или как душат до сих пор белорусского фермера, выставляют миллионные счета пенсионеру за пользование сельским пастбищем. Зато все организовано и управляемо, в духе коллективизма и солидарной поддержки друг друга в работе Комбеда. Как тут не вспомнить слова белорусского президента о том, что «принципиальное отличие нашей идеологии в том, что она нацелена не на расчленение общества на враждующие социальные и политические группы, а на консолидацию нашего общества» («Послание президента РБ А. Лукашенко НС РБ и белорусскому народу» 14.04.04).

Между прочим, погром акционированного колхоза «Рассвет» и арест аграрного «генерала» Старовойтова тоже был неплохо подготовлен, организован и солидарно поддержан именно той частью трудового коллектива, которым не спалось, что сосед больше зарабатывает, а на бутылку не займет. Таким нужен реальный колхоз — наша дорогая «солидарная община», где все равны в нищете и где день и ночь только тем и занимаются, что делят, делят и делят, включая бесконечную дармовую помощь от государства, то есть от налогоплательщика.

Уважаемый профессор упорно запутывает понятия. Никто не против коллективизма. Но одно дело, когда мужики-хозяева коллективно и солидарно вышли тесать бревна для снесенного паводком моста, а другое дело, когда мужики-колхозники коллективно и солидарно с утра стоят у правления колхоза в ожидании, когда их пошлют на «общее поле» и на «общую ферму». За этот вариант крепостного права левая профессура будет стоять до гроба. С этой целью — что только не намудрят: «Антропологи специально рассматривают смысл Земли в культуре „незападных“ народов. Земля — особое измерение Природы, то духовное пространство, в котором происходит встреча с мертвыми. Запрет на продажу земли является абсолютным, экономические расчеты при этом несущественны». Невольно перекрестишься. Правильно, лучше с голоду пухнуть и в итоге отдать эту землю китайцам, чем продать поле крестьянину. Действительно, о каких «экономических расчетах» можно вести речь, если «Самому» все с вертолета видней. Сказал: «Лук», значит, будем садить лук, как, впрочем, и зеленый горошек. Скажет: «Ананасы и батат», посадим и их («По сбору ананасов на первое место вышли хозяйства Минщины»). Спасибо, что хоть не марихуаны…

Господи, да уже и писать-то об этом стыдно. Книжные полки ломятся за двести-то лет. А эти кара-мурзы все плодятся и плодятся. А людей на ниве все меньше и меньше, зато арендаторов — корейцев, китайцев да молдаван — все больше и больше. А Сергей Григорьевич все об одном и том же: «Недаром важнейшей проблемой реформы в России стало снятие священного смысла понятия земля. Идеологи разрушают это понятие как символ, имеющий для народов России религиозное содержание. В дебатах о собственности на землю этот священный смысл отбрасывается исключительно грубо. Подчеркивается, что земля — не более чем средство производства и объект экономики».

Между прочим, земля по всей планете, прежде всего, и является «средством производства и объектом экономики». И везде является товаром, то есть продается и покупается. Это потому, что кушать хочется. Три раза в день. А также обогреться, то есть из земли надо уголь тянуть да нефть-газ качать. Опять-таки, могилку тоже в землице копают. Надо понимать, что наш уважаемый бродячий философ выше всего этого бренного и сермяжного — ничего не ест, не пьет, ходит по снегу босой и т. д. Однако вокруг своей подмосковной дачи заборчик не снес. И куда девается весь «священный» трепет перед матерью-землей перед собственной калиткой на свой земельный участок. Зато он приезжает в Беларусь — единственную страну мира, где вся земля приватизирована государством, а государство у нас имеет конкретную фамилию, и начинает с утра до ночи петь дифирамбы этой последней на планете огромной колхозной общине.

Это ключевой момент. Левые уходят из городов, уходят от современного рабочего класса, но и лихорадочно ищут социальные лазейки, где им можно было бы голову приклонить. Они пытаются оседлать патриотизм, религию, молодежные движения. Они цепляются даже за терроризм. Все идет в ход у края политической могилы.

Левое политическое лицемерие всем прекрасно известно. Мы все давно выросли из сказок о падающих в голодные обмороки наркомов продовольствия. Сначала натравят крестьян на поместья, а потом в обмороки кувыркаются. Сначала раскололи страну, разожгли гражданскую войну и выкинули за ее границу двухмиллионную эмиграцию, а сейчас мы читаем: «В России смысл понятия индивид широкой публике даже неизвестен. Здесь человек в принципе не может быть атомом — он „делим“. Он есть личность как средоточие множества человеческих связей. Он „разделен“ в других и вбирает их в себя. Здесь человек всегда включен в солидарные структуры(патриархальной семьи, деревенской и церковной общины, трудового коллектива, пусть даже шайки воров). Этот взгляд очень устойчив и доминирует в России в самых разных идеологических воплощениях, что и является важнейшим признаком для отнесения ее к традиционному обществу». Не правда ли — красивая легенда. Ведь и обезьяна — животное стадное, хотя и не читает «философа» Кара-Мурзу.

Ну, а как при такой «солидарност» в формате «традиционного общества» решать проблемы, к примеру, с правами человека. Да никак! «Какие „права человека“, когда речь идет о жизни человека?!» — заявляет Сергей Георгиевич (Республика, 09.04.04). Действительно, какие «мелочи». О правах человека у власти голова болеть не должна. Главное, чтобы у раба жизнь была. Пока.

«Ну и что?» — скажет торопливый читатель. «Создал благообразный седой профессор сказочку о неком „золотом веке“ — „ традиционном обществ», где все солидарно трудятся и где «всегда сильна уравниловка — право на внерыночное получение некоторого минимума жизненных благ, принципиально отвергаемое в современном обществе (бедные есть отверженные)», где отвергается рыночная экономика, которая нацелена на накопление богатства, накопление как высшую цель деятельности», где возрождены «общинные качества советского человека», благодаря которым «общество имело необыкновенную силу и устойчивость». Да, нет в этой схеме места интеллигенции, нет места «среднему классу», нет места современной рабочей аристократии, нет места и городу как сосредоточению всего современного зла, очага все того же «манипулирования сознанием», но ведь это просто сказка для взрослых. Она не опасна… Может быть, у профессора ностальгия по расцвету над лугом, стаду, идущему на водопой, сельскому сходу с телесными наказаниями пьяниц и цыган-конокрадов, крестным ходом по случаю дня ангела зав. отделом районо. Вот и наш президент журавлем курлычет с трибуны Национального собрания: «Беларусь — страна крестьянская… Наши корни — и духовные, и материальные — в деревне… Устойчивость мироощущения, уверенность белоруса в себе и в своем будущем происходит из неразрывной связи с его, как принято говорить, малой родиной…»

С А. Лукашенко все более-менее понятно. Он никогда не был горожанином, вся его элита не с городского асфальта, да и ездит он в последние годы все больше по полям и фермам, а не по закопченным заводским корпусам. Он и политический мир Беларуси превратил в сельскую общину — кого-то обласкают, кого-то порют, а кого-то вообще вывели за околицу… Впрочем, как и экономику, которая принципиально уводится от нормального рынка: «Есть порог „богатства“, при котором только и может возникнуть рыночная экономика. До его достижения хозяйство надо вести по принципу семейного, натурального. Мы можем выйти на свободный рынок, лишь исключив огромную часть населения из числа потребителей». (С. Кара-Мурза, Вырвать электроды из нашего мозга —«Правда». Ноябрь 1992 г.).

Можно было бы сказать, что А. Лукашенко — хороший ученик профессора С. Кара-Мурзы, но это не так. А. Лукашенко самородок, сам дошел до леворадикальной стадии — до чего-то между троцкистом и маоизмом. Кара-Мурза поможет под все наломанные за эти годы «дрова» подвести идеологическую базу. Так что «сказку» сделают «былью».

Сие не в первый раз. Творения социалистов-утопистов в итоге воплотились в «города Солнца» на Колыме. Вот уж где было «традиционное общество» с полной «уравниловкой». Впрочем, исследуемый нами «дервиш» не скрывает ни тот «светлый образ» «традиционного общества», приход которого который год откладывается от выборов до выборов, ни методы по его установлению.

Российские левые живут по принципу: чем хуже, тем лучше. Вот и Сергей Георгиевич ждет момента, когда в стране разразится глобальный дефолт, когда замерзнут города, встанет транспорт и современная элита сбежит в эмиграцию. Вот тогда, как он пишет, «мы получим шанс заново обустроиться. Нас оставят в покое, скажут: живите, если сможете. Уверен, едва это „разрешение“ будет получено, в чудодейственно короткий срок люди создадут нормальное хозяйство — не как „за бугром“, а чтобы жить на своей земле… У нас есть исторически накопленные знания и навыки выживания именно в России. В принципе, если возродить культуру непритязательности и нестяжательства, можно достаточно быстро создать приемлемые условия». Вот так нам опять, уже пятому поколению после первой мировой войны, предлагают жертвовать, жертвовать и жертвовать. Опять «затянуть пояса» во имя «нового» строя и «нового» будущего.

Когда государство начинает убивать, оно всегда называет себя Родиной.
/ А. Стриндберг /

Ну, а если появятся те, кто против, кто воспротивится, кто будет «раскалывать» и всячески «нагнетать»? Как тут поступить? На помощь поспешит наш социальный «Айболит» — профессор Кара-Мурза: «Если отбросить идеологические предубеждения, придется признать, что тоталитаризм — лучший способ объединить народ для решения жизненно важной задачи. Сталинизм ведь и возник, когда потребовалось срочно подготовиться к войне, выстоять в битве, а после восстановить порушенное. Нельзя создать диктатуру усилиями только тирана. Нужна воля масс». Опять «воля масс», «триумф воли» и т. д. Между прочим, в годы второй мировой войны в составе трех основных стран-союзниц две страны — США и Великобритания — представляли собой классические демократии. Но это к слову. Главное в том, что нам опять предлагают старый как мир рецепт — ПОКОРИТЬСЯ некоему лидеру или группе неких сильных мира сего, которые под флагом возвращения к устоям «традиционного общества» (классический фашизм) или к солидарному мирку с полной уравниловкой по мискам и чашкам (классический маоизм), нас снова погонят из городов на «перевоспитание» — мотыгой по затылку… Неужели кто-то мечтает о европейской Кампучии?

Непонятно другое. Автор этих строк уверен, что левацкие идеи — удел «шариковых»-недоучек, которые вполне обходятся набором нескольких убогих стереотипов в стиле депутата Костяна. Но ведь есть в руководстве страны и разумные люди, которые должны понимать, что нельзя делать из страны лежбище идеологических шарлатанов, у которых на родине земля горит под ногами, что нельзя превращать Беларусь в идеологическую Вандею, что нельзя давать государственную трибуну людям, которые под ширмой пропаганды пасторального «традиционного» мирка проповедуют идеи, перед которыми планы Гитлера просто меркнут? Нельзя импортировать чужие человеконенавистнические идеи, формируемые в национальную идеологию.

Неужели не видно, что по белорусскому телевидению выступает фанатик в духе тоталитарной секты «Аум-сенрикё»? «Если не видно», то надо честно сказать, что белорусов будут пытаться загонять в «светлое будущее» мотыгой Пол Пота…

А как хорошо начиналось… Коллективизм, солидарность…

Идеи иногда экспортируются, но куда чаще депортируются.
/Артур Никольский /