Великий визирь шутит

Выступление Урала Латыпова на хронически действующем семинаре руководящих кадров стало для наблюдателей неожиданностью сразу по нескольким причинам.

Во-первых, слухи об ожидающей его смене места работы в последние полгода циркулировали с такой подозрительной настойчивостью, точно он сам их и распускал. С тех пор Урала Рамдраковича (довели же белорусов до того, что столь сложное отчество затвердили прочнее, чем «Григорьевич»!) куда только не сватали. Сватали в послы, сватали на место непотопляемого Бородина П.П., наконец, сватали и в обычные пенсионеры всесоюзного значения (то бишь, куда-нибудь в солнечный Башкортостан, премьер-министром к г-ну Рахимову). Но — не поехал. Не судьба? Не знаю. Время, как говорится, расставит точки над «i». Во всяком случае, продемонстрировано, что место главы Администрации все еще не вакантно.

Во-вторых, никто не ожидал, что полковник Латыпов начнет острить столь рискованным образом. Восток, конечно, штука тонкая, но не настолько, чтобы остроты не дошли до мозгов нашего всенародноизбранного султана. А когда его великий визирь говорит о том, дескать, что кадрам проще не проявлять инициативу, нежели ее проявить, ибо за непроявление оной снимают с должности, а за проявление — сажают, то, похоже, султану дают понять, кто главный оппозиционер в его государстве. Оказывается — визирь.

Будь наш султан повосточнее, визирь получил бы в подарок шелковую удавку либо почувствовал, как шелковое сиденье его кресла пронзает специально смазанный благовониями заостренный кол. Но наш султан вполне миролюбив, посему, вероятно, Урала ибн-Рамдрака ждет нечто менее экзотическое — скажем, все-таки указ об отставке. А может — и не ждет. Ибо все они — в смысле, чиновники — в руке не токмо Аллаха, но и султана, чему и свидетельствует судьба Козулина-аги.

Вероятно, неотставка Латыпова и отставка Козулина вполне могут быть сопряжены досужим умом журналиста, не обремененного познаниями истинных мотивов шевеления извилин главы белорусского султаната. Ибо Александр Владиславович Козулин полностью укладывался в концепцию, озвученную Уралом Рамдраковичем Латыповым. Он принадлежал к вполне инициативным чиновникам, за что, вероятно, и пострадал: не посадили, правда, но в нашей стране упущенное в подобных ситуациях наверстывается всегда с поистине ошеломительной быстротой.

Но тогда непонятно, почему столь осведомленный человек, каковым по должности является глава президентской Администрации, позволяет себе подобные намеки в тот момент, когда козулинское кресло еще хранит тепло его, прошу прощения, спины и не успело проникнуться теплом, опять-таки прошу прощения, спины его преемника. Или Латыпов сошел с ума? Не похоже. Или он действительно перешел в оппозицию? Пока — не похоже. Наконец, не исключаю, что он не согласен с отставкой Козулина? Вполне возможно, ибо, как утверждают присутствовавшие на ученом совете Белорусского государственного университета, глава Администрации президента всячески отмежевывался от решений, принятых пославшим его президентом, солидаризировавшись исключительно с упреком в деле открытия при БГУ медицинского факультета, — того самого, который стал костью раздора между ректором БГУ и министром здравоохранения. В остальном — полный нейтралитет. То есть, самый что ни на есть полный.

Эскапад, которые позволил себе Урал Латыпов, в прежние времена хватило бы, чтобы отдельные, столь же досужие, как и мой, умы начали анализировать, не является ли глава Администрации лидером некоего «либерального клана» в ближайшем окружении всенародноизбранного султана нашего государства. Однако на этот раз сам султан внес некоторые разъяснения.

Во-первых, утверждает Александр Григорьевич, кланов в наших властных структурах нет, что и является исключительной заслугой всего государственного аппарата.

Во-вторых, работать в государственном аппарате и не разделять подходов государства (а «Государство — это я!» — утверждал другой Король-Солнце, не всенародноизбранный, но от этого не менее султаноподобный) никак нельзя!

Начнем со второго пункта. В нем мы с Александром Григорьевичем полностью совпадаем, ибо те, кто не разделял нынешних государственных подходов, волею судьбы и государя в государственном аппарате ныне не работают. (Это до 1996 года я мог острить по поводу члена ОГП Александра Соснова, работающего в правительстве. После 1996 года, когда мне показывают пальцем на другого известного либерала и экономиста Андрея Тура, я упорно не желаю признавать его партийности: нет в ОГП такого члена, даже если сам Анатолий Лебедько скажет мне обратное. Когда профессор Тур сидел перед телекамерой у Савика Шустера, у него на лице было написано, в какой именно партии он состоит.) Посему если Урал Латыпов все еще работает в государственном аппарате, значит, он стопроцентно разделяет подходы нашего государя и несет за их реализацию — как и положено великому визирю — персональную ответственность. А в том, что он их разделяет, у меня лично давно нет сомнений. Он доказал это и созданием пресловутого газетно-журнального холдинга, и расправой с гражданским обществом (в частности, с профсоюзами), и надругательством над свято верившей ему негосударственной прессой, и, наконец, введением в высших учебных заведениях курса государственной идеологии. Так что даже у меня, одного из создателей мифа о либерализме Урала Латыпова, не осталось ни малейшего сомнения в том, что бывший полковник КГБ оплотом демократии и сторонником либеральной идеи быть НЕ МОЖЕТ!

Теперь возвращаемся к первому тезису президентской речи. Можно, конечно, утверждать, что кланов в высших эшелонах нашей власти нет, и это хорошо. Но тогда давайте договоримся о некоторой терминологической чистоте — что именно мы понимаем под кланом?

Если мы говорим о кланах в окружении, например, действующего президента США, то здесь все ясно. Рамсфельд — «ястреб», Пауэлл — «голубь». Разница между ними — это разница между сторонниками силового и мирного разрешения иракской проблемы. Здесь основания для деления на противостоящие друг другу группировки, каковыми и являются кланы, дает информация о разногласиях внутри администрации Джорджа Буша, вынесенная журналистами на поверхность ковра. А впрочем, схватка этих бульдогов под этим ковром ни для кого секретом и не являлась изначально: американские налогоплательщики изначально знают, каковы политические убеждения того или иного из высших государственных служащих. Это их законное право, потому что голосуют они не за физиономию, которая больше пообещала, а за ответственного политика, реализующего вполне конкретную политическую программу. Так что, Буш наверняка пожнет плоды победы клана «ястреба» Рамсфельда.

Совсем другое дело — если мы говорим о кланах в окружении президента Российской Федерации. Есть группа, объединенная «земляческими» принципами, но понимаемыми не столько территориально, сколько еще уже — у ее членов alma mater общая, юридический факультет ЛГУ имени Жданова. Это «питерские» юристы, Медведев, Козак et cetera. Есть группа, объединенная профессионально, — так называемый «чекистский» клан: Сергей и Виктор Ивановы, Патрушев, другие. Есть «либералы» — Греф, Кудрин. Различие между ними — опять-таки различие принципиальное, в подходах. Причем их борьба — это борьба за право сформулировать повестку дня для президента Владимира Путина, предложить ему формы и методы реализации его видения дальнейшего продвижения России.

В случае с Россией мы, таким образом, наблюдаем практически то же явление, что и в случае с Соединенными Штатами. Различные группы в ближайшем окружении главы государства состязаются за возможность реально управлять государством, реализовывать в той или иной степени выработанный ими маршрут государственного корабля. Причем маршруты эти — разные! Россия Сергея Иванова вовсе не тождественна России Германа Грефа или Дмитрия Козака. Хотя все они — за великую Россию.

В нашем случае ситуация совершенно иная. В Белорусском Султанате единственный кормчий государственного корабля — глава государства. Он не только Верховный Главнокомандующий, но и Верховный Идеолог. Именно он формулирует маршрут, и даже если этот маршрут тупиковый, никто не осмеливается подсказать кормчему, что корабль идет на рифы (что поделаешь, те, кто осмелился бы, этот корабль давно покинули, причем многие — по своей воле). И с этой точки зрения — действительно, никаких кланов в нашей власти нет.

И это — очень плохо. Потому что никто не разделяет с главой государства ответственность за движение нашего корабля. Всем почему-то кажется, что в случае крушения накроет только его одного, как будто государство — не единый организм, а нечто сыпучее, подобно песку в мешках, взятых на борт для балласта. Хотя крушение государственного корабля, будь то албанский или грузинский, сербский или румынский вариант, оборачивается трагедией для всех плывущих на нем. Дело даже не в личной судьбе, как было, скажем, с судьбой Николае Чаушеску. Этого, дай Бог, в белорусском случае не повторится. Дело в том, что любая политическая катастрофа влечет за собой на какое-то время хаос, сказывающийся, в первую очередь, на тех, кого наш Кормчий любит называть «простыми людьми» (точно подчеркивая, что он сам уже — далеко не прост!).

Именно отсутствие политических кланов в американском и российском значениях этих терминов, отсутствие элементарной политической состязательности внутри власти (не говорю уже между властью и оппозицией, поскольку таковая предполагается исключительно в предвыборный период) приводит к застою крови в артериях и венах государственного организма. Как раз об этом и говорил все тот же Латыпов, обращая внимание на катастрофическое старение менеджеров ЗАО «Республика Беларусь». Старые кадры, страшащиеся подать малейший признак инициативы, мечтающие мирно досидеть до пенсии, в некоторых случаях — получить еще полтора десятка взяток, чтобы потом проклинать и эти взятки, и эту власть, которая довела их до столь унизительного положения — что может быть хуже? Потому что и взятки заставляет брать, во многом, ощущение безысходности и бессмысленности собственного политического существования («Что я могу сделать? Ничего…»).

В 1994 году Александр Лукашенко заявил, что премьер-министра проще найти, чем доярку в колхоз. За девять лет ситуация почти не изменилась. С той только разницей, что сегодня премьер-министра даже проще найти, чем председателя колхоза. Молодые, амбициозные, образованные люди отказываются идти на государственную и управленческую службу, уходя в частный сектор. А там, заработав хоть какую-то копейку, «сваливают» из обманувшего их надежды геронтократического государства за границу. Многие — чтобы уже никогда не возвращаться. Тех же, кто еще на некоторое время задержался, судьба Александра Козулина, столь же молодого и амбициозного, вероятно, слегка отрезвит.

А что касается фрондёрского высказывания Урала Латыпова — считайте, что это всего лишь не вполне удачная шутка великого визиря, уже чувствующего на своей шее сладостное прикосновение посланной султаном шелковой удавки. Великий визирь шутит, господа. Шу-тит!!!