/Dura lex/

По ту сторону права

Вчера практически все независимые белорусские интернет-издания сообщили о том, что двум лидерам белорусской оппозиции — Николаю Статкевичу и Павлу Северенцу — вынесен приговор — три года ограничения свободы. Суд признал их виновными в «организации групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок и сопряженных с явным неповиновением законным требованиям представителей власти, повлекших нарушение работы транспорта». В приговоре скрупулезно описано где, когда, на какое время был задержан тот или иной автобус или троллейбус. Казалось бы, все законно — правила работы транспорта лучше не нарушать. Все это было бы так, если бы не явная политическая подоплека дела и необычайно жесткое наказание.

Кто-то заметит: ну, подумаешь, три года так называемой «химии». Это же не пожизненное заключение. Но, во-первых, многие ли знают что такое «химия», и каково там провести пусть не три (амнистия «скостила» год), но два года. Во-вторых, напомним, что речь идет о двух годах ограничения свободы. Порой мы бываем нетерпимы даже к малейшим ограничениям свободы и реагируем на них весьма болезненно. Кроме того, это в политическом отношении это годы важнейшие для страны, а, значит, и для тех, кому ее судьба небезразлична.

Собственно, в этом все дело. Николай Статкевич и Павел Северинец — фигуры в политической оппозиции заметные. Их участие в подготовке к президентским выборам отмечено и частым несогласием со своими политическими коллегами, и активным, порой даже яростным, отстаиванием собственного мнения. Но какими бы ни были расхождения во мнениях, добросовестные оппоненты-соратники не могли отказать им в личной смелости и, что самое главное, в наличии опыта организации уличных акций. Такой опыт имелся у каждого из них. Николай Статкевич — профессиональный офицер. Ему известны основы тактики организации больших групп людей в нужное время и в нужном направлении. Павел Северинец, несмотря на сравнительно молодой возраст, — человек уже известный своим опытом организации уличных акций, многие из которых запомнились яркостью формы и смелостью содержания. Этим «Молодой фронт» (возглавляемый Северинцем) отличался всегда.

Можно не соглашаться с их взглядами. Но нельзя не признать одного — это люди смелые, решительные и имеющие репутацию «уличных» политиков. Именно такие люди наиболее опасны сегодня для правящего режима, и он вполне в соответствии с логикой своих действий «выдавливает» их из политического пространства.

Вчера в одном из интервью лидер белорусских коммунистов Сергей Калякин сказал, что подобная участь может ожидать всех лидеров оппозиции. Мне кажется, что это не совсем так. Кто-то станет более опасен режиму, кто-то предпочтет оставаться в тени. Я сейчас говорю вовсе не о смелости тех или иных политиков. В конце концов, все мы — люди, и страх в той или иной степени свойственен каждому. Я имею в виду другое. Каждому из лидеров оппозиции настало время определиться, насколько он будет вовлечен в борьбу с властью. Захочет ли он стать тем самым «единым» или предпочтет играть вторые, третьи и т. д. роли. Тем, кто выйдет на передний край, придется понять: они ставят себя под удар, и все, что можно гарантировать, — это определенный уровень безопасности их семей (об этом, кстати, надо позаботиться, и очень серьезно). В остальном — как Бог даст…

Почему реакция властей оказалась столь жестокой в случае со Статкевичем и Северинцем? В конце концов, и раньше нарушался общественный порядок, и в былые времена некоторым троллейбусам приходилось выбиваться из графика (причем как по вине демонстрантов, так и по вине слишком бодро и рьяно действующего ОМОНА). Что случилось не этот раз? Помимо прочих объяснений, прозвучавших на суде, мне кажется, необходимо принять во внимание еще одно.

Статкевича и Северенца судили за то, что они вышли на площадь после очередной «элегантной» победы Лукашенко на осеннем референдуме 2004 г. Факт фальсификации его результатов был настолько очевиден, что прочитывался даже на лице Лидии Ермошиной, докладывающей с экранов об очередном всенародном триумфе. А тут еще Балтийское отделение службы Gullap International со своими опросами по выходе с избирательных участков, которые убедительно показали, что более половины участвовавших в референдуме, высказались против продления полномочий Лукашенко.

Люди, вышедшие на площадь сразу после объявления об официальных результатах референдума самим своим поведением пытались объявить о том факте, что практически каждый второй житель страны не захотел видеть Лукашенко участником президентских выборов 2006 г.

Понятно, что власти испугались. Понятно, что и заказ был сделан на самый серьезный приговор. И тут нам не обойтись без еще одного замечания. За приговором всегда стоят конкретные люди. Не могу сказать, что у меня большой опыт участия в судебных заседаниях. Но тот, который имеется, свидетельствует — судьи бывают разными. В свое время одна из судей Верховного Суда своим вердиктом отменила решение Министерства Юстиции и постановила вопреки воле последнего зарегистрировать Белорусское объединение молодых политиков. Я наблюдала за ее работой с истинным удовольствием, настолько это было профессионально, и (воспользуюсь моральной категорией) честно. Я тогда задумалась о том, как трудно быть судьей. Ведь кроме закона, судья всегда руководствуется еще совестью и честью. Просто потому, что приходится иметь дело с человеческими судьбами.

Теперь мы с горечью видим, как легко вершить судьбы людей, если нет ни чести, ни совести. Те, кто сегодня принимает так называемые «заказные» решения (будь то в судах или других инстанциях) должны задуматься о том, что времена все же меняются. Даже в тех странах, где, как иногда кажется, жизнь остановилась 25 лет назад. Конечно, всегда можно сослаться на вышестоящее начальство и, в конце концов, на Самого Главного Начальника, но, как правило, отвечают все же не они. Заместитель председателя суда Центрального района Минска Леонид Ясенович, вынесший судебное решение в отношении Статкевича и Северинца и государственный обвинитель прокурор Позняк, «просивший» суд приговорить обвиняемых к трем годам ограничения свободы, не могут не отдавать себе отчета в том, что отвечать за беззаконие придется еще в этой жизни. Отвечать, если не перед законом, то перед своей совестью. Кто знает, что тяжелее?..