Окружают?
В последнее время из уст высокопоставленных лиц России и Беларуси все чаще звучат критические высказывания по поводу предполагаемого размещения военных баз НАТО на территории новых членов Североатлантического альянса: Болгарии, Румынии, Польши, стран Балтии. Бывший глава российского правительства и министр иностранных дел, а ныне глава Торгово-промышленной палаты Евгений Примаков заявил, что создание баз в Болгарии и Румынии станет нарушением Основополагающего акта о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между Организацией Североатлантического договора и Российской Федерацией, подписанного в Париже 27 мая 1997 года, и «определенно будет угрожать российским интересам» (Аргументы и факты, 21.12.05). Генеральный секретарь Организации договора о коллективной безопасности Николай Бордюжа также считает, что военные базы НАТО, расположенные вокруг России, несут потенциальную угрозу ее безопасности: «Эти базы — мощный элемент военной структуры, который может быть задействован для подавления военных, экономических и информационных объектов в конкретном регионе при проведении конкретных операций» (Gazeta.ru, 12.11.05).
Не отстает и белорусская сторона. Так, 30 сентября прошлого года Александр Лукашенко заявил на заседании Совета безопасности, что граничащие с Беларусью Польша и страны Балтии «давно превратились в плацдарм, где развернуты натовские средства радиоэлектронной борьбы и разведки». Позднее, на пресс-конференции для российских журналистов он же утверждал, что «Их АВАКСы летают вдоль наших границ, а радиолокационные станции „простреливают“ наше пространство, вплоть до Кремля».
Известный своими антизападными настроениями вице-президент Академии геополитических проблем генерал-полковник Леонид Ивашов предложил следующее толкование намерений альянса: за последние годы «страны Североатлантического альянса, куда стремится и Украина, буквально окружили Беларусь. И с военной точки зрения натовские стратеги просто не могут не рассматривать планы подрезания с флангов врезающегося в Европу „белорусского выступа“» (Независимое военное обозрение, 17.09.2004).
Итак, вроде бы достаточно для того, чтобы почувствовать если не страх, то хотя бы некоторую тревогу. Вместе с тем, уже несколько лет существует Совет НАТО-Россия, который собирается несколько раз в год и где обсуждаются самые важные вопросы отношений между ними. При этом, согласно сообщениям, двустороннее сотрудничество постоянно расширяется, охватывая все новые сферы. Например, буквально неделю назад появилось сообщение, что в середине февраля в Средиземном море пройдет первая совместная военно-морская операция РФ и Североатлантического альянса, которая обещает стать началом качественно нового этапа их военного сотрудничества. «Это будет беспрецедентная операция, подобной еще не было в истории сотрудничества России и НАТО. Она выходит за рамки уже действующей их совместной программы по спасению на море. Страна, которая не является членом НАТО, будет проводить совместную боевую работу с военными кораблями альянса. По сути, это реальная подготовка к совместной операционной деятельности, первое конкретное боевое сотрудничество двух сторон», — сказал пресс-секретарь штаб-квартиры НАТО Роберт Пшчел (Независимое военное обозрение, 20.01.06). Да и высокопоставленные представители белорусского военного ведомства на различных семинарах неоднократно подчеркивали, что не ощущают угрозы с западного направления.
Таким образом, налицо определенное несоответствие. Для того чтобы разобраться в этом, представляется целесообразным вернуться к исходной ситуации. К концу восьмидесятых годов, перед окончанием «холодной войны», противостоявшие друг другу НАТО и Организация Варшавского договора (ОВД) накопили в Европе десятки тысяч единиц тяжелого вооружения: танков, боевых бронированных машин, артиллерии, боевых самолетов и атакующих вертолетов. Причем, как ни печально это признавать, именно ОВД (а фактически Советский Союз) задавала тон в этой гонке вооружений, имея практически трехкратное преимущество.
Переговоры о сокращении этих вооружений шли около 20 лет. К счастью, в конце концов, стороны перестали смотреть друг на друга только через прорезь прицела, и 19 ноября 1990 года в Париже был подписан Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), который, по сути, стал краеугольным камнем европейской безопасности. В соответствии с ним НАТО и ОВД обязывались в течение шести лет, к 15 ноября 1995 года, установить паритет по всем упомянутым видам боевой техники одновременно с кардинальным их сокращением.
Следует отметить, что значительную часть вооруженных сил альянса составляли войска США, размещенные на базах, которые формально назывались базами НАТО, но на деле были американскими. В результате к 1996 году Соединенные Штаты сократили численность своих военнослужащих на континенте с 344 до 100 тысяч, в том числе бригад — с 17 до 4, боевых самолетов — с 666 до 168, военных объектов — с 858 до 275, а ежегодные расходы на содержание своей европейской армии — с 14.25 до 4.87 миллиардов долларов.
Данная ситуация сохранялась в течение нескольких лет и нареканий не вызывала. Однако после Пражского саммита НАТО 2002 года Соединенные Штаты приняли решение о пересмотре всей концепции размещения войск в Европе. По словам Джорджа Буша, в течение следующих семи лет предполагалось осуществить самое масштабное со времен второй мировой войны перемещение американских войск и военных баз, находящихся за пределами США. Цель данной акции определена как обеспечение «более эффективных ответов на вызовы XXI века в сфере безопасности».
В соответствии с разработанным планом с 2006 по 2011 год с баз, расположенных в Западной Европе (прежде всего в Германии) и Азии (Япония, Южная Корея), должны быть выведены примерно 70 тысяч военнослужащих. Кроме того, из Германии будет возвращено в США тяжелое вооружение, предназначенное для наземной войны в Европе. Место выводимых из ФРГ двух дивизий (примерно 30 тысяч человек) займет бригада сил быстрого реагирования численностью 3,6 тыс. человек.
29 июля прошлого года Министерство обороны США объявило о своем решении отказаться от права контроля за 11 своими военными базами в Германии в рамках глобальной реорганизации своих вооруженных сил. Это решение, которое будет исполнено в 2007 бюджетном году, является частью программы преобразования армии США. Остальные два военных объекта на некоторое время останутся в руках американцев, но впоследствии также будут переданы Германии.
Согласно новой концепции, был поставлен вопрос о развертывании значительно более компактных баз в Польше и в новых странах-членах НАТО, таких как Болгария и Румыния. Как заявил представитель Пентагона, «мы будем проводить учения, тренировки, мы можем направить туда войска в результате ротации, но мы не собираемся перемещать к востоку такое количество войск, какое есть у нас сегодня в Германии». США хотят иметь такую структуру вооруженных сил в Европе, которая была бы более легкой, мобильной и была бы размещена ближе к зонам, откуда исходят ожидаемые угрозы.
В декабре минувшего года во время визита в Румынию госсекретаря США Кондолизы Райс было подписано соглашение о размещении на территории этой страны четырех американских военных объектов и 1500 военнослужащих. Однако даже далеко не прозападно настроенный российский политолог Вячеслав Никонов по этому поводу заметил: «Я не думаю, что новые базы НАТО в Румынии могут создать какие-либо дополнительные проблемы для России. Тем более что речь больше идет о передислокации сил, которые сейчас находятся в Германии и, кстати, об общем сокращении американского военного присутствия на европейском континенте, который сейчас является одним из самых безопасных континентов на планете» (Эхо планеты, № 1-2, 2006).
Относительно Польши вопрос еще не решен. Однако все специалисты напрочь исключают возможность создания здесь громадных американских баз со сложной инфраструктурой и большим персоналом. Как сказал бывший министр обороны страны Януш Онышкевич, «базы НАТО, которые разместятся в Польше, не будут собственно натовскими, потому что НАТО имеет небольшое количество собственных ресурсов. Это будут американские базы, на которых не будут размещены никакие боевые части. В Польше будут находиться постоянно не более 100-200 американских военных, а базы будут действовать лишь в случае их использования для переброски грузов или боевых частей, например, на Ближний Восток» (Интерфакс, 30.03.04).
Что же касается стран Балтии, то НАТО не намерено размещать там военные базы. Как заявил заместитель помощника генсека НАТО по общественной дипломатии Джейми Ши, «здесь нет угрозы для нас. Мы разместили здесь четыре самолета, чтобы они могли здесь вести воздушный контроль. Все государства имеют право защищать свое пространство» (РИА «Новости», 19.02.05).
Кстати, говоря о размещении новых объектов в некоторых из стран-участниц, не стоит забывать о том, что там одновременно происходит значительное сокращение уже имеющейся военной инфраструктуры. В рамках проекта «Конверсия военных объектов в Юго-Восточной Европе», являющегося инициативой Экономического директората Отдела политических вопросов и политики безопасности НАТО, оказывается помощь в минимизации вредных последствий закрытия военных баз при максимизации преимуществ. Это осуществляется в Албании, Болгарии, Македонии, Молдове, Румынии, Сербии и Черногории, Хорватии. В частности, в той же Румынии подлежат закрытию около 200 военных объектов, а в Болгарии — свыше 600.
Наконец, у России тоже есть зарубежные военные базы — в Киргизии, Таджикистане, Казахстане, Азербайджане, Армении, Грузии, Украине, Приднестровье, не говоря уже о стратегических объектах в Беларуси. Причем, в отличие от американских, не все они находятся там по желанию хозяев. Скажем, власти Грузии и Молдовы давно настаивают на их выводе, чему Москва отчаянно сопротивляется. Между прочим, у нашей страны с Россией давно заключено соглашение, по которому российская боевая авиация, в том числе стратегическая, может использовать белорусские военные аэродромы (что характерно, большей частью западные), что и было продемонстрировано во время недавних учений.
Таким образом, принимая во внимание все изложенные обстоятельства, едва ли можно воспринимать как серьезную угрозу появление нескольких сот военнослужащих НАТО в относительной близости от белорусской или российской территории. Можно, конечно, дискутировать о том, насколько эффективно транзитные аэродромы в Польше могут содействовать борьбе с терроризмом, в том числе выполнению нынешних миссий альянса, скажем, в том же Афганистане. Очевидно, однако, что в том своем состоянии, о котором идет речь, они ни при каких обстоятельствах не смогут стать плацдармом для нанесения внезапного удара, что, собственно, только и может быть основанием для беспокойства другой стороны.
Если же вдруг окажется, что в действительности НАТО под таким прикрытием пытается создать более солидную инфраструктуру, то это, во-первых, потребует значительного времени и, во-вторых, никак не сможет остаться незамеченным. Соответственно, у потенциального объекта нападения (то есть России, так как всерьез предполагать, что таковой целью окажется Беларусь, нет ни малейших оснований) будет достаточно времени для принятия надлежащих контрмер, для чего у нее имеются все возможности.
Впрочем, все это абсолютно гипотетические рассуждения, не имеющие ничего общего с реальностью. То, что Запад вынашивает коварные планы по совершению агрессии на Востоке, невозможно представить просто потому, что при наличии у России порядка 10 000 ядерных боеголовок это было абсолютно самоубийственным шагом, особенно для густонаселенной и напичканной всевозможными химическими и прочими опасными предприятиями Европы. Гораздо более вероятным представляется вывод, что он сам испытывает определенные опасения. Причем если раньше главной их причиной была российская нестабильность, то сейчас беспокойство вызывает очевидный отход Москвы от демократических принципов поведения во внутренней политике, и общепринятых стандартов — во внешней.
Так что, по большому счету, все упомянутые заявления предназначены исключительно для внутреннего использования. Ибо, как известно, убеждение собственного населения в наличии внешней угрозы, неважно, реальной или мнимой, представляет собой весьма эффективный способ отвлечь его внимание от более насущных проблем.