Урожай страха
Давно известно: есть мелкая ложь, крупная ложь и статистика. Цифры и проценты могут быть в равной мере подтверждением фактов и беззастенчивой манипуляцией массовым сознанием. От чего это зависит? Правильно, от двух очень простых вещей: кто считает и как считает. Сбор подписей в пользу участия гаранта Конституции в грядущих президентских выборах принес, как объявлено Центризбиркомом, невиданный урожай в 1 млн. 905 тыс. 631 подпись. Для сравнения: при подготовке к выборам 2001 г. вождь удовольствовался 396 тыс. голосов в пользу его кандидатуры. Чем вызван (при практически неизменном рейтинге) столь резкий рост росчерков «за»? Арифметика власти — не рациональный аргумент, а оружие психологического давления.
Чем объяснить невероятный взрыв энтузиазма избирателей? Наивное предположение, что народ дружно возлюбил своего руководителя в предельно острых формах, напрочь разбивает элементарный личный опыт. При взгляде на сиротливо переминающихся с ноги на ногу уличных сборщиков подписей в пользу действующего президента не удалось заметить ни одного радостно бросающегося к ним гражданина. Примерно так же выглядит гражданка средних лет, регулярно в полном одиночестве распевающая близ Комаровки религиозные гимны. С тем же эффектом: полное безразличие прохожих. Президентские агитаторы — не больше, чем тематический элемент городского пейзажа и знак простакам: самый главный тоже играет по общим правилам. Увы, последнее напрочь опровергают вышеназванные цифры. Уж слишком они грандиозны.
С ходу кажется: перестарались соратники, «нарисовали» с избытком. Строго говоря, для обозначения своего преимущества претенденту от власти технически с лихвой хватило бы повторения предыдущего результата. Однако столь очевидный «перебор» тоже имеет свои причины и обоснования. Прежде всего, руководство играет в политику азартно, как в хоккей. Играет на выигрыш, само себя убеждая: все меняется к лучшему. А подтверждением этому — статистика: пресловутые 250 долларов заработка, рост валового продукта. И, разумеется, цифры поддержки. Чем больше — тем лучше. Хочется роста любви.
И его есть кому обеспечить: за прошедшую пятилетку была окончательно отстроена пирамида власти — линейная система административно-волевого управления страной. Лояльность повсеместно подменяет компетентность. А управленцы всех уровней исправно воспроизводят заданный верхами жесткий хамовато-безапелляционный стиль руководства. У них успела сложиться общая судьба и общее будущее, напрямую связанное с наличной властью. Не будет ее — полетят и они. А потому своих подчиненных госчиновники всеми правдами и неправдами гнали подписываться. Фактически — не за первое лицо. За себя, любимых. За свое личное стабильное будущее.
Сверху страх — снизу апатия. Основной процент росчерков «за главного» дала масса, привычно прогибающаяся под сильного. Бесперспективность, ошибочно принятая за стабильность, воспроизводит хорошо знакомый по советским временам здоровый дофенизм: мне сказали — я и сделал. Надо подписать — подпишу, надо проголосовать — проголосую. А что такого, все равно в моей частной жизни это ничего не изменит. «Совслужащие», так и не успевшие за короткую шушкевичскую «оттепель» полюбить себя свободными, привычно практикуют двоемыслие: на службе — как надо, дома — «да выключите вы его, достал!».
Но страх — это еще и боязнь остаться без работы. Случись что — как устроиться в райцентре или деревне учителю или работнице, куда податься управленцу или милиционеру? Как быть отчисленному студенту или бывшему офицеру? И кто им поможет? Отсутствие нормального рынка труда порождает слепую привязанность к записи в трудовой книжке и паническую боязнь лишиться верного куска хлеба. Извечный страх: «Уволят, отчислят…». Тех, кто готов рискнуть, — меньшинство. Нет профессионального выбора — значит, нет и морального.
Есть еще и юная поросль, вошедшая в силу при правлении вождя и, по очевидным причинам, другой жизни (и с другим лицом на первых полосах госгазет) просто не представляющая. Молодые прагматики, слабо верящие в пропагандистские сказки и политиков как таковых, выбирают индивидуальную карьеру, а не коллективную судьбу. И пока лично каждого не обожгла своим вниманием власть, они будут к ней относиться как к естественной части своего существования: планета — Земля, светило — Солнце, поэт — Пушкин, президент — Лукашенко. Здесь тоже живет страх нестабильности, страх революций. В мире ПП РБ они уже устроились. А там придется учиться заново.
Вот так по сумме обстоятельств и получилось: сверху дали отмашку — снизу с готовностью ответили. С разной мотивацией, но с общим смыслом. Цифра за главного — это не цифра любви. Два миллиона подписей — это два миллиона индульгенций, два миллиона прошений о помиловании, два миллиона взмахов рукой «возьмите и отвяжитесь!». Хотели показать «отщепенцам» масштабы народного ликования по поводу третьего срока, психологически подавить инакомыслящих. А вышло наоборот: показали масштабы несвободы, собрали урожай страха.
Но вот что любопытно: показатели власти не могут падать. И в следующий раз этот рекорд снова потребуется превзойти.