Волна и пена
«Немецкая волна» вызвала неожиданно обильную пену — сама того не желая (хотя, думается, лучшего пиара она желать и не могла).
Тот факт, что детонатором для столь пламенной полемики стал в общем-то не слишком серьёзный повод (получасовое вещание станции, которую даже при этой «раскрутке» едва ли будет слушать значительная часть населения), комментируется с долей стеснительности: ну, полчаса… при чём тут «Немецкая волна», будут ведь и другие проекты… и вообще — дело в принципе…
Естественным образом дискуссия перешла на более широкие аспекты. Я здесь хочу обсудить не культурологическую и даже не политологическую сторону — а, скорее, политическую в сугубо прикладном плане. Потому как само возникновение активной полемики вокруг языка вещания представляется очень показательным. На гребне «Немецкой волны» всплыли на поверхность изъяны и дефекты, которыми белорусская оппозиция (прежде всего в узком смысле, т. е. лидеры, но и в широком тоже, т. е. люди, не приемлющие нынешний режим) грешила и продолжает грешить. Как в капле отражается океан, так и в этой «волне» (конечно, не в самой радиостанции, а в пене, поднятой вокруг «Немецкой волны») зримо отразилась основная черта стиля работы оппозиции даже не за 10 лукашенковских, а за 15 лет, за все годы существования белорусской оппозиции как таковой.
Вкратце эту черту можно определить так: нежелание (временами — принципиальное!) считаться с реалиями, неумение (также зачастую возводимое в принцип) работать в существующих условиях. Это когда совершаются вроде бы хорошие, такие положительные действия (по крайней мере, с точки зрения тех, кто их осуществляет), которые, однако, не приводят, да и не могут привести к положительному результату: то, что известный аналитик и футуролог (и, по совместительству, председатель Белорусского союза предпринимателей) Александр Потупа называет словосочетанием «белый шум». Отметились, поставили «галочку» — а что результата нет… ну, это обстоятельства в государстве такие. Хотя на самом деле причину и следствие здесь в значительной мере меняют местами: обстоятельства не меняются потому, что на реальный результат, по большому счёту, никогда не работали.
* * *
Помнится, в 2001 году светлой памяти Игорь Герменчук (редактор упоминавшейся в данной полемике газеты «Свабода», а на тот момент — журнала «Кур\\`ер») принёс мне спецвыпуск оппозиционного издания, посвящённый одному из претендентов в кандидаты. Портрет последнего красовался на каждой без исключения странице, содержание было подстать иллюстративному ряду. Поскольку с редактором этого издания я знаком, Игорь сказал мне: «Вадим, объясни этому человеку, что так работать нельзя: это вызывает только отвращение, достигается лишь обратный эффект».
Человек мне в ответ развёл руками: «Да я говорил ему об этом — не понимает!»
Увы, мне и самому частенько приходилось сталкиваться с тем, что — не понимают напрочь. Считают, что раз продукция распространяется бесплатно — «пипл схавает» все, что ни дашь. Именно поэтому сколько раз доводилось видеть: как только на улице раздают какой-нибудь «спецвыпуск» — все окрестные мусорницы оказываются доверху забиты этой продукцией.
Того и добивались? Или, что вернее, конечный результат просто не очень заботил: накорябали чего-то оченно правильного, раздали людям — а там хоть трава не расти.
А дабы вышло по-другому, следовало бы подумать прежде всего о том, как сделать это интересным для читателя, причём с самого начала: там должны быть «фишки», какие не позволили бы человеку сразу отбросить в сторону этот продукт, привлекли бы его внимание. Если реально требуется, чтобы прочитали и восприняли, бесплатность не имеет ровным счётом никакого значения; задача стоит совершенно такая же, как и перед любой газетой: материалы должны быть удобоваримыми, интересными по содержанию и поданы в привлекательной форме.
Впрочем, это отнюдь не специфическая болезнь белорусской оппозиции. Как-то в Киеве на семинаре, посвящённом партийной прессе, довелось ознакомиться с аналогичными образчиками из России и Украины. И добро бы только коммунистических и прочих левых партий — эти-то накрепко усвоили, что «газета — коллективный пропагандист и агитатор», и потому до сих пор штампуют аналоги передовиц советской «Правды». Нет! — партийные издания тех, которые за свободу да рыночную экономику, на иной идеологической базе выпускают такие же нечитабельные «боевые листки».
Выход тут один — каковой давным-давно используется на Западе. Политические структуры (или же медиамагнаты, — да любые субъекты, преследующие политические цели) нанимают профессионалов, в работу которых не вмешиваются.
В противном случае работа может быть только на отчёт — а вот на реальный результат никак не получится. Законы здесь вполне универсальны. К примеру, английский футбольный клуб «Челси» резко прибавил после того, как его приобрёл российский олигарх Роман Абрамович. Дело в том, что Абрамович, наняв за большие деньги высококлассного тренера, ни малейшим образом не стал вмешиваться в его работу. А вот если бы владелец принялся покупать «звёзд» по своему вкусу, а не по усмотрению тренера, да ещё диктовать стратегию и тактику игры — нет сомнений, что результаты бы оказались, мягко говоря, не столь высокими.
* * *
В аномальных условиях лукашенковской Беларуси политическую оппозицию самым брутальным образом вытолкнули не просто на обочину, а в глубокий кювет. Не столько вина, сколько беда оппозиции в том, что политики и партии, изначально готовившиеся к деятельности в условиях какого-никакого парламентаризма, не смогли найти адекватных ответов новым вызовам, при которых никакого парламентаризма уже не осталось. Однако факт остаётся фактом: за десятилетие оппозиция так и не научилась действовать в изменившихся до крайней гнусности реалиях. Более того: некоторые считают, что «тем хуже для фактов».
Хронические неудачи, однако, привели к тому, что многие оппозиционные начальнички (и не только), смирившись со статусом лишенцев в общегосударственном масштабе, принялись отыскивать компенсационные механизмы в собственном междусобойчике. Опущенные руки каким-то причудливым образом сочетаются с надутыми щеками; ущемлённость — с чванством. Боже упаси, я имею в виду не всех без исключения, вообще никого не хочу обидеть, и говорю об этом не в упрёк — отмечаю как порок, который необходимо осознать и преодолеть. Но уроки из прежних ошибок, как видим по той же дискуссии вокруг языка вещания «Немецкой волны», извлекаются с неимоверным скрипом и далеко не всеми.
В прошлом году состоялась известная кампания под кодовым названием «парламентские выборы и референдум», где режим в очередной раз наголову разбил оппозицию (подчёркиваю: не в ходе выборов и референдума, ибо голосования на самом деле не было и не предвидится — а именно в ходе политической кампании, которую, в неравном бою без правил, оппозиция вдрызг проиграла). На пресс-конференции по итогам этой кампании журналист из франкфуртской газеты спросил оппозиционных деятелей, намерены ли они менять свою стратегию и тактику и какие действия собираются предпринимать в дальнейшем. Один из деятелей (приложивший, кстати, руку и к протестам по поводу русскоязычного вещания) начал отвечать сразу в резко повышенном тоне: «К каким действиям вы нас подталкиваете?! Не надо нас подталкивать! Мы и сами знаем, как победить диктатуру!». Последний пассаж особенно занятен: если знаете, почему ни с кем не делитесь этим знанием или, ещё лучше, не претворяете его в жизнь?
Молодой немецкий журналист не то что не подталкивал ни к каким действиям — смутно подозреваю, что демократия в Беларуси вообще не вписывалась в круг его жизненных приоритетов. Он приехал в нашу страну делать свою журналистскую работу и в рамках этой работы задал совершенно естественный и логичный вопрос. Раз определённые действия в конкретных условиях не приносят результата — значит, следует предпринимать другие действия. Видимо, другой выход — ничего не менять, а продолжать вечно жаловаться на то, как в Беларуси всё недемократично и как нас обижают, — ему просто не пришёл в голову.
При хронических неудачах, наверное, закономерен комплекс неполноценности. Руки опускаются, и вместо того, чтобы попытаться сделать что-то реальное для изменения ситуации, многие предпочитают искать компенсационные механизмы. Характерно это, как отмечено выше, не только для «начальников».
В газете «Народная воля» нет-нет да и пнут того или иного российского деятеля за употребление в качестве названия нашей страны слова «Белоруссия». В полемике с «Немецкой волной» Михаил Плиско счёл нужным бросить этот же упрёк и Германии: оказывается, эти бяки мало того, что проявили «больше чем неуважение к языку титульной нации, это — неуважение к Беларуси как независимому и суверенному государству», так ещё и «в Германии нас по-прежнему именуют не Belarus и не Belarusland, а Weissrusland». Ну да, именуют именно так, и правильно делают — потому что по-русски наша страна называется «Белоруссия», а по-немецки «Вайсрусланд». Говорить здесь о каком-то «неуважении» смешно и абсурдно как минимум потому, что и мы по-белорусски пишем «Германія» или «Нямеччына», но никак не «Дойчланд», и «Расія» или «Расея» в любом случае через «а» и с одним «с».
Думается, если бы не дикая искривлённость нашей внутренней ситуации — вопросы типа того, как нашу страну называют на других языках, вообще мало кого бы волновали. А так — определение нашего государства как «последней диктатуры в Европе» уже стало хрестоматийным; глава государства, за которого, не говоря ни о чём другом, попросту стыдно; прошло полтора десятилетия независимости, а всё обсуждается «проблема», не объединиться ли нам с соседним государством… Зато давайте-ка потребуем, чтобы все ввели в свои языки наше самоназвание — ах, не хотят? ах, какие нехорошие! ах, какое неуважение!
Но ведь искривлённую ситуацию не исправишь столь же кривыми ходами.
Вспоминается персонаж «Пинской шляхты» Винцента Дунина-Марцинкевича, которого ни за что ни про что приговорили к порке розгами — и он готов был дать крупную взятку, чтоб только коврик подстелили.
Такие же компенсационные механизмы и в поднятой пене вокруг языка вещания «Немецкой волны». На письменные обращения к белорусским властям по поводу всевозможных вопиющих нарушений правовых норм эти самые власти внимания не обращают. На пикеты обращают — но в лице ОМОНа. Так давайте закидаем письмами немецкое посольство и проведём пикеты по поводу «Немецкой волны» (не случайно эти пикеты были санкционированы властями: сублимация деятельности, пар в свисток — на здоровье!). Иными словами: секут нас тут розгами — ну, что сделаешь, — так хоть коврик нам подстелите, вещайте на нашу страну по-белорусски.
* * *
Теперь попробуем взглянуть сквозь эту же призму результата на вопрос языка вещания «Немецкой волны», равно как и прочих имеющихся и планируемых медиапроектов (назвать это «проблемой языка» мой язык не повернулся).
Лично я делал бы такие проекты двуязычными — причём не только по чисто культурологическим, но и по маркетинговым соображениям: чтобы не отталкивать ту часть аудитории, которая желает получать информацию на белорусском языке.
Кстати, как раз по этим соображениям двуязычной стала и газета «Свабода», на которую Виталий Силицкий в своём обращении ссылается как на «успешный белорусскоязычный медийный проект», чей «опыт не был учтён». Ссылка, скажем мягко, не совсем точная: если говорить об этом опыте, то «Свабода» перешла на двуязычный формат именно с целью расширения аудитории, причём произошло это сразу после парламентских выборов весной 1995 г., на которых БНФ не смог провести в Верховный Совет ни единого депутата. «Я понял, что по сравнению с началом 90-х ситуация изменилась», — сказал Игорь Герменчук — и перестроился, невзирая на недовольство товарищей по БНФ (которое, надо сказать, волновало его в последнюю очередь). Он делал качественную газету и хотел, чтобы её читали (а без этой цели существование любого СМИ попросту теряет смысл).
К слову, в ходе упомянутых выборов десятилетней давности (только уже на втором этапе, осенью, после весеннего бээнэфовского провала) я обнаружил в почтовом ящике листовку кандидата от БНФ (тогда ещё единого и возглавляемого Пазьняком) — на русском языке! Когда я продемонстрировал этот материал — в ответ мне показали русскоязычную листовку… самого Пазьняка! То бишь даже Зенон Станиславович смог «наступить на горло собственной песне», когда счёл необходимым поработать на результат. Правда, на фоне ранее наработанного имиджа натужность и ненатуральность этого шага была слишком очевидной, и успеха БНФ это не принесло.
Однако выше не случайно акцентировано: двуязычным радио делал бы лично я. Не все с этим согласны. Некоторые не приемлют двуязычия «под одной крышей» хотя бы чисто эстетически. Да и вообще, по каким бы ни было соображениям, в Беларуси выходят и моноязычные издания: к примеру, тех же Андрея Дынько да Валерки Булгакова, с одной стороны, и Петра Марцева да Игоря Высоцкого, с другой. Однако я — на том основании, что названные лица не разделяют моего мнения, которое всё из себя такое разумное и правильное! — не собираюсь называть этот факт «позорным», «недемократичным» и призывать к бойкоту упомянутых СМИ.
Собственно, сам по себе призыв к бойкоту средства массовой информации, озвученный политологом и поддержанный политиками, — на мой взгляд, вовсе не является свидетельством профессиональной компетентности (опять же, никого не хочу обидеть). Ибо и политологам, и политикам следовало бы знать: игнорирование политическим деятелем средства массовой информации может происходить только по принципу обиженной маленькой девочки «Порежу пальчик — пусть маме будет плохо!» Политик, работающий на реальный результат, такой роскоши никогда себе не позволит.
Откуда вообще эта навязчивая идея: указать СМИ, как оно должно работать? Поверьте, господа: само медиасредство это знает лучше вас. В том числе и то, каким конкретно образом (исходя из своих возможностей и имеющихся ресурсов) более эффективно «продвигать демократические идеи» и «доносить альтернативную информацию». Первоочередным условием в этом плане является то, чтобы их слушала не только политически ангажированная публика, но и иные прочие. Этим самым «иным прочим» удобнее воспринимать информацию на русском языке. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить тиражи («Белорусская газета» и «Наша нiва», либо «Советская Белоруссия» и «Звязда» — как видим, дихотомия «государственная — негосударственная» в данном случае роли не играет). Или просто выйти на улицу — не на уличную акцию оппозиции, а именно просто на улицу — и послушать, на каком языке общаются люди.
В комментарии для радио «Свабода» замдиректора Независимого института социально-экономических и политических исследований Александр Соснов заметил: «На вопрос, каким языком пользуется население в быту, белорусский назвали не более 5% населения». Реальная языковая ситуация заставляет пересмотреть некоторые штампы. Например, вполне очевидно, что замечания по поводу «неуважения к языку титульной нации» совершенно неуместны: языком титульной нации (в её подавляющем большинстве) на сегодняшний день является русский язык. Речь не о причинах и оценках данного факта — это простая констатация: факт есть факт, и с ним надо считаться.
На предмет того, что не была принята во внимание «поддержка аутентичной национальной культуры» — это да.Но для такой поддержки следовало бы инициировать именно культурологический проект. При чём здесь проект общественно-политический? Почему, собственно, «Немецкая волна» попутно должна решать ещё и наши лингвистические или какие-нибудь другие культурологические проблемы?!
Таким образом, «полного непонимания процессов, которые происходят в Беларуси» (формулировка обвинения — из заявления В.Силицкого), немцы отнюдь не проявили — совсем наоборот, понимание вполне чёткое и адекватное. Вот чего они не поняли — так это почему ни слова не было сказано о содержательном плане, а всё вертится исключительно вокруг языка (но это не потому, что они немцы: у меня тот же вопрос возникает). Корнелия Рабитц из управления программ Центральной и Восточной Европы отметила: «Сравнение „белорусский язык — хорошо, русский язык — плохо“ — глупо». Что тут возразишь?
* * *
«Вопрос белорусского языка является необходимым условием демократизации страны», — подчёркнуто в заявлении Президиума Рады БНР под руководством Ивонки Сурвиллы. Консервативно-христианская партия Зенона Пазьняка «погнала волну» ещё более резко — настолько, что идиому даже, пожалуй, не следовало брать в кавычки: «Сойм КХП–БНФ направил в Брюссель письмо, начинающееся с предложения „Требуем (sic! — В.К.) отменить решение по тендеру о предоставлении права русификационного вещания на Беларусь для телерадиостанции „Немецкая Волна“ и не выделять денег на эту антибелорусскую деятельность», т. е. в буквальном смысле погнали «Немецкую волну» вон из Беларуси.
С Пазьняком-то, положим, всё понятно — но беда в том, что пазьняковская стилистика слишком похожа (ну разве что самую малость порезче) на тональность обращения, которое и разожгло весь сыр-бор. «Всецело поддержали политику уничтожения белорусского языка» (это всего-то русскоязычное вещание эдак расценивается!), «призываю к бойкоту» (Пазьняк развил эту мысль до призыва к бойкоту «немецких товаров, немецких туристов и всех немецких инициатив» — видать, немцы в его сознании пали аж до уровня «проклятых москалей», то бишь ниже некуда), «позорное решение»… Если бы обращение белорусского политолога из США имело характер рекомендации, а не жёсткого требования, я бы сам согласился с советом изменить формат вещания «исключительно на русском языке» в пользу двуязычного. Однако поскольку это обращение, со всей его категоричностью, поддержал ряд политиков, невольно закрадываются определённые мысли.
Не знаю, может ли какой бы то ни было язык служить «условием демократизации»: хорошо помню, что важнейшей функцией языка является коммуникативная — а вот о демократизирующей функции языка доселе не слыхивал. Но вот принудительные меры по навязыванию языка — безусловно, антидемократические. Сегодня эти политики призывают к написанию требовательных писем да к бойкоту, потому как более сильных средств в их арсенале не имеется. А если б, паче чаяния, они пришли к власти — преодолели бы они искушение действовать насильственными методами? Как бы обошлись, скажем, с правом выбора языка обучения (гарантированным Конституцией, в т. ч. 1994 г.)? Не сохранить ли введённую Лукашенко квоту на FM-станциях для отечественных исполнителей (уточнив, что те должны быть белорусскоязычными)? И почему бы не распространить аналогичную квоту на все белорусские СМИ — под предлогом того, что сам факт деятельности масс-медиа на русском языке в нашей стране направлен на «уничтожение белорусского языка» и «вытеснение белорусского языка с информационного пространства» (так у Силицкого)?
Вышеприведённых вопросов я здесь касаюсь лишь вскользь не потому, что они малосущественны — напротив, они значимы в высшей степени, — просто это особая тема. Данная статья посвящена не столько идеологическому аспекту, сколько эффективности и работе на результат.
«В Беларуси не политтехнологии борются, а идеологии» — сей постулат призывает хорошенько запомнить Андрей Дынько. К сожалению, белорусская оппозиция, в течение всех лет существования суверенной Беларуси, как раз в соответствии с этим и поступала (включая ту её часть, которая декларировала обратное). Для неё всегда было важно прокричать о своей позиции; а вот сделать что-то для того, чтобы это услышали и восприняли (тем более, сделать грамотно, а не просто попытаться усилить децибелы этого вопля) — это всегда было глубоко до зад… ладно, выражусь мягче: глубоко на заднем плане. Потому, собственно, и сама оппозиция находится там же… так же глубоко, значится, на том же заднем плане.
Хочу привести ещё один символичный пример, связанный не со СМИ, но всё равно с массовой коммуникацией. Мне довелось видеть очень много выпущенных оппозицией разных агитационных маек — при этом я ни разу не наблюдал, чтобы в этих маечках ходил кто-то помимо активистов. Это неудивительно: достаточно просто сравнить эти маечки с аналогичной рекламной продукцией, выпускаемой коммерческими фирмами. Небольшой логотипчик вверху слева (в крайнем случае, чуть побольше и по центру) — и всё! Оппозиция же залепляет своими лозунгами (вплоть до перечисления программных пунктов) эту майку целиком, включая спину. Какой нормальный человек это наденет?!
А неважно, что не наденут! Сварганили «правильную» продукцию, поставили «галочку» — дальнейшее прекрасно иллюстрируется рефреном из Роберта Бёрнса: «Плевать на остальное!»
Бывший генеральный продюсер белорусской FM-станции «Альфа-радио» Сергей Кузин, ныне работающий гендиректором украинской радиосети «Хит-FM», дал несколько рекомендаций политическим радиопроектам. Оговорив русский язык вещания, он подчеркнул: «Новому радио нужны сильные менеджеры, которые будут подходить к проекту как к бизнесначинанию, а не как к идеологической затее» (иначе такое радио никто не будет слушать), а также что «каждый день в эфире должны взрываться креативные бомбы».
Однако легче и дешевле не искать никаких менеджеров и никакого креатива, а попросту талдычить давно набившие оскомину тезисы, да и вообще провести очередную политическую кампанию по олимпийскому принципу «важна не победа, а участие», который в белорусской политике давно превратился в анекдотический «не догоню, так согреюсь». А после очередного поражения в очередной раз пожаловаться на диктатуру. С попутной обидой на весь мир и — почему-то — с надуванием щёк.
Вадим Казначеев
31.08.05
См. также
Віталь Тарас: Тры бакі аднаго мэдаля / Прайдзіцеся ўвечары па вуліцах Менску й паслухайце, на якой мове і што гавораць маладыя людзі. Вы на такой мове хочаце размаўляць з выбарцамі, спадары палітыкі й палітолягі? /