«Бишкек–Минск» с заездом в Сочи

Политика не есть искусство возможного;
политика — искусство невозможного.
Вацлав Гавел

Ранее утро 25 марта. Москва. Белорусский вокзал. К московскому перрону не спеша подтягивается минский состав. Сегодня у тепловоза дополнительная нагрузка — к поезду прицеплен спецвагон руководства БелЖД. Однако Вы не найдете в этом офисе на колесах белорусских железнодорожных генералов. В вагоне-«членовозе» в Москву прибыл глава Администрации белорусского президента В. Шейман. В канун визита российско-белорусской встречи в Сочи у В. Шеймана в российской столице запланирована череда встреч и совещаний — на неделю вперед. Но Родина не оставит его один на один с московским правящим бомондом. С понедельника к главе Администрации А. Лукашенко присоединились еще ряд видных сановников из второго круга высшей белорусской номенклатуры.

Пожарная суета в минских кабинетах и приемных московских чиновников позволяет сделать два вывода. Во-первых, ощущается огромная обеспокоенность главы белорусского государства в связи с предстоящим сочинским саммитом. Во-вторых, все слова высшего белорусского руководства о «плановой» подготовке встречи чуть ли не с января текущего года не имеют под собой никаких оснований. Если бы такая подготовка велась, то не нужны были бы февральские обращения депутатов Парламентского собрания СГ к президентам двух стран с призывом скорее встретиться. Кроме того, в белорусских СМИ не было бы почти месячной пропагандистской кампании, направленной на доказательства особой, «союзнической» роли РБ на фоне «изменницы» Украины.

Однако скоротечные события в Бишкеке без сомнений несколько скорректируют украинский фон готовящихся сочинских переговоров.

I. Бишкек

Всю зиму и начало весны в кабинетах российских сенаторов и думцев мелькали хорошо знакомые лица видных белорусских оппозиционеров. Возможно, что в конце января и начале февраля белорусы не раз сталкивались в коридорах российской власти с «коллегами» из Бишкека. Не случайно, отвечая 25 марта на вопросы журналистов в Ереване об отношении Москвы к новым киргизским властям, В. Путин многозначительно отметил: «Эти люди нам хорошо известны. Они всячески способствовали развитию отношений между Россией и Киргизией, много сделали для становления сегодняшнего уровня межгосударственных отношений». Любопытно, о ком из современной белорусской оппозиции российский президент, кроме А. Климова, с которым В. Путин действительно знаком и о котором периодически вспоминает, мог бы так же сказать?

За две недели до начала «тюльпанной революции» с В. Путиным имел беседу А. Акаев. По словам очевидцев, из Москвы киргизский президент вернулся сам не свой.

Через некоторое время после состоявшихся выборов (обязательное условие начала любой «бархатной революции» на просторах СНГ) начались волнения на юге Киргизии. Основные поводы — фальсификации при подсчете итогов голосования и коррупция правящего клана А. Акаева — растворились в море общей социальной неудовлетворенности. Людей вывела на улицы безнадега нищеты. Казавшийся твердо стоящим на ногах режим доктора Акаева рухнул за считанные часы. Нам остается подвести итоги.

Ни один из основных факторов, определяющих политическую ситуацию в Киргизии («азиатский» способ управления, яркая, но расколотая оппозиция, умеренное влияние США и ЕС на ориентированную на Запад и на Москву киргизскую элиту, бедность основной массы населения, этническая пестрота, растущее влияние религиозного [мусульманского] экстремизма, кореллирующее с ростом потенциала наркодельцов), в «тюльпанной революции» не стал ведущим. В итоге гнилость режима наложилась на социальные факторы, что и позволило сменить правящую элиту. Нищета стимулировала погромы и грабежи.

Оппозиция осталась раздробленной, она действительно проиграла последние парламентские выборы (что было подтверждено ОБСЕ), в ее среде так и не нашлось общепризнанного национального лидера, но в отношении к режиму А. Акаева среди всех оппозиционных движений обнаружился консенсус на основе демократических ценностей. Это было во многом неожиданно, так как мы уже привыкли, что в Москве «цветочные» революции интерпретируются как вариант консолидации на националистической и откровенно антироссийской платформе. Возможно, что вариант, подобный киргизскому, будет использован и в Минске.

В Киргизии потерпел поражение облагороженный клон режима А. Лукашенко (Киргизия, в отличие от Беларуси, имеет вполне демократичную Конституцию, не нуждающуюся в глубокой переделке). Глобальная «партия власти» совместно с заботливо выстроенной чиновничьей «вертикалью» оказалась неспособной устоять перед лицом даже разрозненной оппозиции. «Вертикаль» не смогла организовать с оппозицией элементарные переговоры (оптимальный способ ведения политических дел). В час испытаний чиновники просто разбежались… Это будущий белорусский сценарий.

Надежды правящего режима на силовые ведомства оказались иллюзорны. В «органах» неожиданно обнаружилась масса сторонников оппозиции. В наших условиях, когда власть, имея возможность выпустить на улицы в штатском почти 180 тыс. «служивых», по сути, имеет «под рукой» от силы 180 омоновцев, что и носились весь вечер 25 марта вокруг гастронома «Центральный». На какую лояльность силовиков может рассчитывать власть, если рядовой милиционер получает от силы 400 тыс. рублей, а его начальник более 2 млн.? В принципе, с параличом «силовиков» мы уже встречались и в Тбилиси, и в Киеве.

Обращает на себя внимание роль Верховного Суда Киргизии, который каждый шаг новой власти — полномочия старого парламента, назначение и. о. президента и т. д. — подтверждал своими решениями. С этим мы уже встречались в Грузии и Украине. Судебная власть в революционных ситуациях оказывается в роли «спецназа» легитимности — действует оперативно, чем и закрепляет победу революции.

К власти пришли хорошо известные народу и, что очень важно, номенклатуре персонажи — отставные высшие чиновники прежней администрации, не входившие в правящий клан А. Акаева. По своим взглядам они ничем не отличаются от политического окружения М. Саакашвили, В. Ющенко, близки по духу к Г. Грефу, А. Кудрину, А. Чубайсу. Эти люди могли продекларировать стабильность и гарантии безопасности прежнему режиму, что немедленно и сделал возможный будущий президент Киргизии Ф. Кулов.

Оппозиция, придя к власти, сразу заявила не просто о сохранении нормальных отношений с РФ, но о «дружбе» между Бишкеком и Москвой при несколько большем внимании к Западу, что в принципе нормально, учитывая, что политика лавирования в духе А. Акаева явно изжила себя. Этот момент критически важен для Беларуси — в Киргизии произошла смена правящих элит, которые не находились в полярном противостоянии друг к другу. Если бы мы знали, кто привел в стан недавнего высшего номенклатурщика в ранге министра А. Козулина, то на многие глубинные процессы в белорусском правящем классе мы бы посмотрели по-другому…

Влияние Запада на подготовку «тюльпанной революции» оказалось практически идентично влиянию на белорусскую оппозицию — умеренные гранты, поддержка ростков гражданского общества, критика итогов выборов наблюдателями от ОБСЕ, заявления структур ЕС и госдепартамента США по поводу зажима демократии и наличия политзаключенных и т. д. Никакого «политического вторжения» Запад в Бишкек не осуществил, как, впрочем, и в Минск. Или не успел? Отсюда и несколько бессистемная реакция Запада на успех революции: вроде все близко к не раз апробированному сценарию — новые власти вполне демократичны, либеральны и ориентированы на сотрудничество с Западом, «тиран» низвергнут, но вот ощущения победы у Запада нет. Может быть потому, что новые власти Бишкека ничем не обязаны Брюсселю и Вашингтону? Тогда кому?

Россия устами В. Путина (26.03.05) немедленно пришла на помощь киргизской оппозиции и пообещала даже экономическую поддержку (Бишкек попросил помочь с весенним севом, к которому страна совершенно не готова), а также посоветовала немедленно навести порядок на улицах… В ночь с 26 на 27 марта Ф. Кулов выпустил на улицы киргизской столицы вооруженный до зубов спецназ. Революция закончилась, началась обыкновенная борьба за власть между победителями.

Вероятно, Москва знала и по-своему готовилась к «тюльпанной революции» — вела переговоры с оппозицией, настаивала на неприменении силы А. Акаевым (как всегда, только российский МИД живет словно в вакууме: ничего не знает и не понимает). В итоге она готова принять бывшего (уже можно так сказать: назначена дата новых президентских выборов) и очень на нее обиженного президента Киргизии на своей территории. Пришедшая к власти в Бишкеке оппозиция полностью устраивает Кремль. Российская база сохраняется, никто не собирается покушаться на российские инвестиции (Ф. Кулов отмел даже мысль о реприватизации), ничто не угрожает русскому языку и славянской диаспоре. Но это пока… Джин беспредела вполне может вырваться на свободу, и тогда факторы, пока остающиеся в тени — сложный этнический состав страны, наркотрафик, безработная молодежь и т. д., могут оказать свое деструктивное слово…

В октябре 2004 года мы высказали мнение, что «Россия получила в Киеве серьезный урок, и она всеми силами попытается в срочном порядке ликвидировать появление новой площадки для вероятного противоборства между Западом и Востоком» (см. «Украинские уроки», 29.11.04). Через неделю, опираясь на дополнительную информацию, тезис пришлось уточнить применительно к Республике Беларусь: «… именно сейчас Москве, как воздух, понадобится быстрая демократизация белорусского политического режима, его немедленный выход из международной изоляции, смена одиозного и недоговороспособного руководства. По большому счету все это необходимо для того, чтобы не дать Западу новой „площадки“ для очередной „бархатной“ революции. Но у Москвы мало времени и ресурсов» («Задание на зиму», 06.12.04).

Мы далеки от мысли, что Москва уже овладела сложными и обоюдоострыми политтехнологиями настолько, чтобы выхватить из рук Запада столь эффективное оружие, как «бархатные революции», и пойти на опережение, ликвидируя старые постсоветские демагогические режимы на просторах СНГ. Но тот факт, что социально-политический конфликт в Киргизии, разворачиваясь по традиционному «оранжевому сценарию», оказался вполне приемлемым для Москвы, сомнений не вызывает. Уже сейчас очевидно — сменой элит удалось ликвидировать киргизскую «площадку» для столкновения Запада и Востока. Кто следующий?

II. Сочи

За четыре месяца после предыдущей встречи президентов России и Беларуси (последние переговоры между ними состоялись еще в августе 2004 года) произошло немало событий: подведены итоги конституционного референдума в РБ, победила «оранжевая революция» в Киеве, осуществилась «оранжевизация» Кишинева, свергнут режим Акаева. Рассчитывать на то, что в Сочи в период, когда «вокруг все рушится», будут обсуждать проблемы Союзного государства и даты/повестки Высшего Госсовета СГ или получение от Москвы неких «преференций» с целью противостояния неминуемой «оранжевой революции» на белорусской земле, было бы наивно. Тем более что тут, как на грех, на днях «Газпром» поставил задачу срочно, в первой четверти года поднять стоимость поставляемого газа в РБ на 22% и получил полную поддержку своих планов в Кремле. В принципе, никакие преференции режим А. Лукашенко уже не спасут. Он обречен.

После встречи В. Путина и В. Ющенко в Киеве предположения независимой прессы и белорусского официоза на то, что Беларусь остается единственным реальным союзником Москвы, во многом обесценились. Украина слишком нужна России, чтобы ее «шантажировать» особыми отношениями с А. Лукашенко. Минск никогда не сможет стать адекватной заменой Киеву. Потенциала не хватит. Не поможет и рекордный объем взаимной российско-белорусской торговли. Да и географию не заменить.

Главная цель встречи в Сочи для А. Лукашенко лишь частично связана с реанимацией Союзного государства — политического прикрытия от «оранжевых революций». Основная проблема для Минска заключается в признании Россией итогов октябрьского референдума. Дело в том, что мир однозначно не признал референдум. Следовательно, никто не признает и очередную «победу» А. Лукашенко на выборах 2006 года. Под вопросом только Россия. В принципе, А. Лукашенко вполне хватит поддержки одной Москвы, чтобы остаться на очередной президентский срок. Но как бы ни хотелось государственным белорусским СМИ в союзе с определенной частью независимой аналитики, чтобы заявлениями МИДа РФ («референдум — внутреннее дело белорусского народа») и деятелей Думы вроде Жириновского, Зюганова и Грызлова Россия поддержала итоги октябрьского референдума, лично мне доказать это невозможно. Никто, нигде и никогда не найдет ссылки на однозначную поддержку белорусского конституционного переворота, прозвучавшую из уст главы российского государства. Россия — президентская федеративная республика, и президент, глава действующей администрации, определяет внешнюю политику, а не Жириновский. Вместо поддержки со стороны Москвы, если кто не помнит, в октябре 2004 года российские СМИ устроили А. Лукашенко разгромную информационную войну. В ответ на улицах Минска избивали российских телевизионщиков. Хороша поддержка!

Сейчас, после нескольких месяцев «паузы» между Минском и Москвой, с первого видеокадра, в котором окажутся вместе В. Путин и А. Лукашенко, белорусские СМИ немедленно объявят, что исполнительная власть РФ полностью поддержала итоги референдума 2004 года. Дорога к президентским выборам для А. Лукашенко будет открыта, тем более что он уже начал предвыборную кампанию. В этом и заложена интрига саммита в Сочи.

Фактически судьба А. Лукашенко в руках В. Путина. Стоит ему публично заявить о непризнании итогов октябрьского всенародного опроса в Беларуси (очень сомнительно), как в Минске мгновенно образуется вакуум власти. Никто не будет ждать еще год. Может быть использован и иной вариант — акаевский. Напоминаем: через две недели после российско-киргизского саммита А. Акаев исчез из собственного кабинета. Не нашли до сих пор.