/Примерочная/
С нами Буш?
Прошло около недели после встречи Владимира Путина и Джорджа Буша в Братиславе. Можно сказать, сбылась мечта идиота (в данном случае я о самом себе так говорю, цитируя Великого Комбинатора). Совершенно очевидно, что разговор о Беларуси в ходе этой встречи шел, причем не в формате общих переговоров, а, скорее всего, один на один (без г-на Лаврова, который после и сообщил прессе о том, что демократия в СНГ, дескать, не обсуждалась). Этот разговор и выплеснулся чуть позже на площадь, во время речи президента США, в виде одного исторического абзаца, посвященного нашей маленькой, но очень гордой стране. Абзац вычеканен на белорусских демократических интернет-ресурсах, а потому есть надежда, что наши сто тысяч избирателей с его содержанием будут ознакомлены в течение ближайших месяцев.
Результат, что и говорить, весомый. Президент одной из сверхдержав дал однозначно понять всему миру, что его волнует ситуация в Беларуси. И — что теперь?
Толпы сторонников европейской и евроатлантической интеграции все еще не начали свои манифестации на Октябрьской площади города-героя Минска (благо, площадь Независимости загодя перекопали). Политические партии не спешат штурмовать Центризбирком, дабы доказать Лидии Ермошиной, как сильно она ошибалась, подсчитывая результаты народного волеизъявления. И даже члены ученого совета БГУ хотя и находят в себе силы, чтобы публично не голосовать за лишение слова своего бывшего ректора Александра Козулина, но все еще этих сил недостаточно, чтобы отказаться накануне от голосования за текст, позорящий их ничуть не в меньшей степени.
Возникает ощущение, что Буш и будет организовывать в Минске всю эту «валошкавую рэвалюцыю», о неизбежности которой так долго и нудно говорят члены всевозможных коалиций. Потому что только он из возможных субъектов белорусского политического процесса предпринимает хоть какие-то действия, чтобы добиться демократизации Беларуси. Все остальные по-прежнему безмолвствуют. Как народ в «Борисе Годунове». В лучшем случае — решают собственные проблемы. Власть — готовится удерживать власть навсегда, оппозиция — играет в очередного «единого кандидата», способного на время стать лидером нашего электорального демократического гетто.
Возникает ощущение, что Бушу просто не вполне адекватно обрисовали, с какой именно страной и с какими именно людьми он имеет дело. Он явно недооценивает Лукашенко и столь же явно переоценивает тех, кто ему противостоит. Единственный акционер ЗАО «РБ», кого Буш оценивает здраво и чью роль он понимает очень хорошо, — президент России. Но по России у президента США есть, надо полагать, полная и достоверная информация. Да и Владимир Путин — уже достаточно известная фигура, чтобы не задаваться хоть сегодня вопросом, чего от него следует ожидать.
Но если Буш руководствуется геополитическими и нравственными соображениями, то те, кто почему-то считает себя демократами (а некоторые даже социал-демократами), должны быть прагматичнее любого Буша. Ибо Буши приходят и уходят, а нам здесь жить. И как неделю назад я задавал вопрос господам дипломатам, просчитывают ли они возможность беспрепятственного переизбрания Александра Лукашенко на третий срок, так сегодня я считаю необходимым задать вопрос нашим отечественным оппозиционерам: а они-то сами готовы к тому, что никакой революции не произойдет — ни васильковой, ни апельсиновой, ни даже розовой? Потому что никто из нас не может ручаться, что белорусский народ выйдет в конце концов на площадь, дабы сказать все, что он думает о госпоже Ермошиной. Скорее, наоборот: можно ручаться как раз за то, что не выйдет и не скажет.
Что тогда? Что мы все будем делать тогда? Вновь апеллировать к Бушу?
То, что времени у всех катастрофически мало, понимает, кажется, только Лукашенко. Поэтому он все время и играет на опережение. Причем каждый раз — по-новому, придумывая новые, не успевшие приесться электорату приемы и тщательно оттачивая старые «гэги». Наконец, именно он в состоянии реально продемонстрировать результаты своей социальной политики, удовлетворяющей стареющих — а потому и приближающихся к пенсии — избирателей, которые еще три года назад были его яростными противниками. Надежда на сытую старость успокаивает многих потенциальных революционеров и отталкивает их от революционной деятельности. Мол, ничего, детям будем из своей пенсии помогать, а о внуках пусть их родители думают.
Нет сомнений в том, что и в 2006 году Лукашенко будет апеллировать именно к этим чувствам — чувствам относительной сытости и безопасности. Он вновь будет открывать разнообразные ответвления газопроводов в забытые Богом и оппозицией деревни, строить школы, возводить ледовые дворцы и футбольные манежи. Каждый год будут проводиться Дожинки, праздники Города, Минские лыжни и тому подобные Славянские базары, которым нечего будет противопоставить, кроме подзабытого и лишившегося былой роковой харизмы экс-лидера «Наутилуса» (как там бишь его?). Ну, еще какую-нибудь полупогасшую звезду сумеем закупить — тоже не Пугачеву и не Киркорова. И — все?
У нас нет инфраструктуры, способной противостоять инфраструктуре власти. Речь не идет о создании чего-либо нелегального, но напротив — легальных центров притяжения. Радость, с которой престарелые сторонники и пропагандисты бойкота 1999–2000 годов до сих пор агитируют за это свое детище, умиляет: люди не поняли, что именно эти два года бездействия оппозиции привели не столько к изоляции режима (об этом режим с горем пополам позаботился без нас), сколько к отсутствию системной оппозиции внутри власти. Есть недовольные чиновники, но у них нет опоры в обществе. Есть недовольные социальные слои, но они не имеют своих лидеров, влияющих хоть в какой-то степени на властные решения. Напомним, что и Саакашвили, и Ющенко были в момент избрания президентами лидерами крупных парламентских фракций. Они контролировали хоть какие-то медиаресурсы общенационального значения. Они, наконец, опирались на крупную внутреннюю буржуазию.
Деятели отечественного киноискусства, радостно пожевывающие свои бородки, вторя отставным дипломатам, не понимают, что все перечисленные выше обстоятельства свидетельствуют как раз о невозможности повторения сценария «революции» в отдельно взятой Беларуси. Но они свято верят как раз в это, ибо успешно снятый год назад в Грузии и Украине фильм убеждает их почему-то в том, что ремейк по-белорусски тоже будет пользоваться успехом у зрителя. Сценарий, быть может, и тот же, но зрители не те, да и творческая группа до сих пор «Оскара» ни разу в руках не держала. Хотя, как мы понимаем, долго трудилась для достижения этой заветной цели и даже много денег потратила.
Все успехи, которые достигаются нашими соседями и сотоварищами по лагерю, оборачиваются против нас. Неужели кто-то все еще надеется, что результативное следствие по делу Гонгадзе будет стимулировать белорусские власти побыстрее проводить демократические реформы и мирно передать власть преемнику? Побойтесь Бога, господа присяжные заседатели! Кучме, кажется, как никому иному давались гарантии — и где они сейчас? В смысле — где гарантии?
Лукашенко не верил в гарантии и не поверит в них. Он верит лишь самому себе. И он интуитивно ощущает необходимость защищаться. Защищаться до последнего Павличенко. Лишь тогда, когда средств для самозащиты у нынешней власти не останется, она сдастся на милость победителя. Если, конечно, сдастся. И если, конечно, мы победим.
Время эйфории должно пройти. Западный вектор освоен (с нами Буш!) — пора идти на восток. До тех пор, пока то же самое, что сказал Буш в Братиславе, не скажет, например, Путин в Кишиневе или еще где-нибудь, восточный вектор должен быть главным вектором внешней политики белорусской оппозиции. Мало того, что Буш поговорил с Путиным, нужно, чтобы Путин захотел разговаривать с нами.
Пока надежды на это мало. Разговаривать в Минске Путину не с кем. Включая, как ни странно, и власть.
А Буш? Никуда он уже не денется.