Азиатский и европейский варианты неосоциализма

/Наш путь/

Азиатский и европейский варианты неосоциализма: между компьютерами и метлами

Быть означает казаться. Это — наша особенность. Далеко не самая лучшая черта, которую должны преодолеть. Сколько лет потребуется на самоидентификацию нашей небольшой страны? Вопрос риторический. Надо чаще сравнивать, и тогда — поймем себя. Найдем свою дорогу в будущее.

Трансформационный авторитаризм

Сначала придумали построить мост: Пекин — Москва — Минск. Эта инициатива была встречена никак. Вообще на нее не обратили внимания. Для Китая мы величина небольшая, хотя официальный Минск претендует на чересчур многое, раздувая информационные щеки при оценке отношений с Китаем. Китайские политики этого не любят. Они живут в «большом и вечном», мы же придумываем себе собственные схемы государственности, причем впопыхах и не очень-то искусно.

Россия для Китая — величина серьезная. Хотя имманентно присутствует и расчет на то, что Россия не будет в перспективе находиться в собственных границах 20 века. Россия на изломе, и на ее территорию претендентов хватает. Собственно, по этой причине и белорусским политикам отказываться от «большой игры» в будущее России не стоит. Несмотря на сомнительность такой политической интриги.

С другой стороны, Китай и Россия далеко не сиамские близнецы. И не станут в ближайшее время. Очевидность состоит в том, что и Беларусь несопоставима с Китаем или Россией. Впрочем, это важно только для нас, а не для Китая и России. Но в нашей идеологической захватывающей работе звучит многое. Мы склонны себя, любимых, сравнивать с великими странами. Себялюбие дошло уже до того, что у нас лучшая в Европе хоккейная команда (о которой европейцы и не слышали). Наша армия — лучшая на постсоветском пространстве, к чему натовские аналитики относятся, мягко говоря, с интересом.

Когда сомневаешься в том, что и как делаешь, невольно обращаешься к примерам. Чтобы утвердиться в собственной правоте. Можно сравнивать себя с Португалией или Люксембургом, можно искать аналогии с великими странами — Китаем. При этом и сам становишься больше, крупнее, значимее.

Однако, есть ли нечто общее в «геноме» Китая и Беларуси? Стоит разобраться.

Начнем с самого простого и ясного. У Беларуси и Китая есть одно общее, но не только, как понимаете, в прошлом. Работая в Китае (в прошлом веке) в период проведения активной фазы реформ, приходилось искать формулу китайских трансформаций. Она сочеталась с официальной идеей «социализма с китайской спецификой» и реалиями происходящего. Моя точка зрения состоит в том, что Китай — это неосоциалистическая страна, и будет оставаться ею в XXI веке. Восточный неосоциализм — вот политический проект китайской политической элиты.

По аналогии можно определить и Беларусь, как неосоциалистическую страну, с той особенностью, что это — европейский (хотелось бы думать) вариант неосоциализма. Две модели довольно живучи. Собственно, именно данное обстоятельство и делает наши страны интересными для изучения. Как ни парадоксально, но страны Восточной Европы, новые члены ЕС не столь интересны в данном отношении. Они просто идут туда, где все есть. Ценности, благосостояние, демократия и… неизвестное будущее.

Для Китая и Беларуси прошлое социализма не закончилось. Точнее, в Китае социализм не завершился застоем и распадом, как на уровне общества, так и на уровне личности. Или полураспадом, как у нас и в России. Общество не может в миг отказаться от той системы ценностей, которые складывались десятилетиями. Плюс к этому и известные исторические традиции. Именно ценности социализма и стали мобилизующим моментом в социальной и экономической истории нового Китая. Заметьте, что сама дефиниция «новый», что называется, имманентна китайской специфике общественного выбора. Про Беларусь так говорить не приходится. Наш горизонт смягченно обозначен двойным названием — «Беларусь сегодня» и «Советская Белоруссия». Если же употребляется тезис «новая», то это соотносится с некоей оппозиционной парадигмой. Хотя вполне было бы привлекательно и для власти ввести данное историческое и концептуальное обозначение.

Таким образом, Китай и Беларусь рамочно можно определить как неосоциализм, его две разновидности. Вторая общая черта — авторитаризм. Либо партийный, когда коммунистическая партия является ассоциированным авторитаристом, либо персонифицированный, как в Беларуси. Смеяться или подвергать уничижительной критике данные разновидности авторитаризма не стоит, они суть трансформации от тоталитаризма к демократии. Историческая особенность эволюционного развития. Конечно, важно и то, каков он, этот авторитаризм? Что он ускоряет в обществе, а что замедляет. Вот в этих деталях и скрывается существенное различие Беларуси и Китая.

Китайский авторитаризм строится на авторитете партии, ее системной идентичности, когда расшифровываются интересы ассоциированной части общества — партийной элиты. Коммунисты Китая не просто сохраняют свое пребывание у власти при помощи системы традиций и манипуляций, они формируют новое качество самой партии. Процесс коллективный, важный и ответственный. Чтобы ни происходило с теми или иными персоналиями, но политический институт — партия находится на всех уровнях власти. Причем это партия, которая меняется. Можно считать, по меркам ортодоксальных коммунистов, — перерождается. Помню, как мои коллеги, профессора Народного университета Китая, иронично шутили: от коммунистической идеи в Китае остались только красные флаги в Пекине. Да, но это если аргументировать терминами того «старого» застывшего марксизма-ленинизма. Новый китайский коммунистический синдром отталкивается от ценностей социализма. Свободное развитие личности, социальное равенство, справедливость, экономическая эффективность и … частная собственность, которой владеют и сами коммунисты. Более того, именно коммунисты и стали новаторами создания эффективной частной собственности.

В этом между правящей политической элитой Беларуси и китайскими коммунистами целая пропасть. Белорусские политики не просто не любят частную собственность, они не уважают и не принимают чужую частную собственность. Со своей — все порядке: родственники, дети, внуки уже смело присваивают, пользуясь терминами Маркса, прибавочную стоимость. Сами — да, другим — нет.

Китайские экономические реформы «делались» не по рекомендациям сверху. Это то, чего никогда не понимали белорусские политики. Наши различия — в существенном. Во-первых, коммунисты Китая являются сторонниками реформ. Наши властные неокоммунисты реформ боятся и не хотят конструктивных изменений. Внутри нашей властной элиты сидит вера в некое чудо, которое совершится само собой. Примером является ситуация с нынешним экономическим ростом, который происходит «не благодаря, а вопреки». Мировой рынок энергоносителей дал нам шанс на изменения, а мы возомнили, что это и есть наша заслуга. Но модернизация страны все равно происходит, хоть и медленно, но верно. В этом и ошибка белорусской власти. Когда наступает время действовать на благо будущего, она цепляется за старые экономические формы, пытается их усовершенствовать. То, что мы делаем последние годы, — есть, образно говоря, выжимание «социалистического лимона».

Во-вторых, китайские реформаторы не боятся частной собственности. Приняли, как необходимое, быстро и без особенных дискуссий. Сами «ответственные» партийные работники по заданию партии создавали частные предприятия и развивали внутренний рынок. Сделали опору на мелкий бизнес, самозанятость населения. Дело не просто пошло, а стремительно стало развиваться. Частные компании, магазины, мастерские стали строиться прямо на глазах, жизнь забурлила. У нас же обратное движение — стали меняться вывески предприятий, и сдерживается развитие частной инициативы.

Китайские предприниматели пришли в бизнес из разных сфер деятельности. Много и бывших преступников, хотя это понятие условно. В отличие от Китая, наш бизнес складывался уникально. В него пошли одни из самых образованных и культурных наших соотечественников. Пошли с идеями и перспективами. Но застряли на полдороге. Натолкнулись на железобетон номенклатуры, которая должна бы поделить собственность между собой и закрепить себя в новых рыночных одеждах. В итоге — китайский частный бизнес процветает, наш — рассыпается и гибнет, как социальный и экономический феномен. Хотя мы имели шансы более высокого порядка. Дошли до того, что сделали деловых людей «мальчиками для битья». Да и сами себя приговорили к патернализму и субсидиарности. Прямо как вредители какие-то.

Не обладая высоким уровнем образования и знаний в целом, китайский бизнес состоялся и прогрессирует. Китайцы вообще как народ склонны к торговле и ведению предпринимательства. Инициативны и очень работоспособны. Именно по этой причине они сейчас одевают и обувают весь мир. В последние годы взялись и за нас. Мы же сидим и смотрим, как теряем свои конкурентные позиции. Более того, делаем это так быстро, что потом придется ограничивать ввоз китайских товаров.

Мы — им, они — нам

Сколько торжественных слов и речей произносится о белорусско-китайских экономических отношениях. По мнению уважаемых мною китайских дипломатов, это сотрудничество вообще не продвигается. Нет интереса у массового китайского предпринимательства к Беларуси. Политики и власть говорят, а реальные экономические круги слушают. Не более того.

Вот и возникает такой вопрос: а что связывает наше экономическое взаимодействие. Если мы так политически близки (рассчитываем на это, сидя в Минске), то и экономические, финансовые потоки будут серьезными и разносторонними. Дает ли экономический эффект наша, так сказать, идеологическая «близость»?

Посмотрим, что же на самом деле? Чем и как характеризуется экономический обмен между нашими странами. Пока еще нет общего производства, нет общей собственности, нет больших проектов, которыми мы можем сделать прорыв в региональной экономике.

Обратимся к данным статистики экономических отношений Беларуси и Китая в 2005 году. Что же происходит в процессе взаимодействия двух «неосоциализмов»?

Первый результат анализа разочаровывает. Как покупатель белорусских товаров Китай находится на 7-м месте. Впереди не только Россия, но и Голландия, Англия, Украина, Польша, Германия. За 10 месяцев прошлого года мы продали китайским партнерам всего товаров на 380 млн. долларов. К примеру, очень «несоциалистической» стране Голландии было поставлено белорусской продукции на 2 млрд. долларов. Конечно, торговля изменчива и коварна, но потом определимся и с номенклатурой поставок.

Как покупатель китайской продукции мы очень много покупаем, но неофициально. Парадокс, да и только. То ли мы не хотим правовых и нормальных сделок, то ли наши партнеры не склонны к такому ведению дел. Официально статистически за 10 месяцев прошлого года мы купили в Китае товаров на 250 миллионов долларов. У США на 208, но и политические отношения явно отличаются. Нет такой идеологизированной имманентной близости. Не сложилось. Но цифры не подтверждают движение наших политических интересов.

Вторая сторона вопроса: что же мы берем друг у друга, как сложился баланс наших внешнеэкономических интересов на примере торговли. Визиты первых лиц в Китай дали волну большого оптимизма и надежды. Возможно — в будущем. А сейчас?

Наши поставки в Китай состоят в основном из калийных удобрений и азотных соединений. На 220 и 100 миллионов долларов — из 380 миллионов. Китайские товарищи покупают в нашей развитой европейской экономике далее следующее: синтетические нити, шкуры крупного рогатого скота, на 1,5 миллиона долларов транзисторов и на 2 миллиона долларов интегральных схем. На этом фоне ударными выглядят продажи грузовиков — 52 машины и 100 тракторов и седельных тягачей. Это успех, так как в прошлом году было куплено всего 5 тракторов (и тягачей). Что же это? Самый технологичный продукт — интегральные схемы, которых было куплено у нас свыше 500 килограммов.

Можно ли считать это замечательным достижением инновационной экономики (в будущем)? Судите сами, но в этом же году мы купили в Китае этих интегральных схем в весе — 12465 килограмм, что впечатляет. У них, наверное, ширпотреб, не «хай-тек», а у нас? Цифры этой статистики феноменальны, и хорошо бы ознакомить с ними «широкую общественность».

Но и не это самый сильный момент в оценке экономических отношений двух «красных близнецов». Китайские поставки в Беларусь сходны с той номенклатурой, которая имеется в торговле с развитыми странами, особенно с Германией. Именно китайская экономика просто заваливает нас средствами связи, аппаратурой, оборудованием, машинами, стиральными машинами. Мы купили в прошлом году 485 000 машин для автоматической обработки информации, 6 миллионов трансформаторов, 2705 тонн подшипников, 24000 стиральных машин, 31000 видеозаписывающей аппаратуры. Ассортимент поставок уникальный по диапазону: от компьютеров до метел.

Что тут анализировать. Мы для Китая — сырьевая развивающаяся страна. Маленькая и мало конкурентная, плохо усваивающая сигналы внешних рынков. Продаем удобрения и ждем какого-то небывалого сотрудничества, продав 52 грузовика и 5 тракторов. Для нас Китай — это большой гипермаркет, в котором все есть. От лекарств до игрушек. Они себя так сделали. Коммунисты и беспартийные. Авторитарные и не очень.

Резюме

Наше «все» в том, что веников не вяжем, а покупаем в год 135 тонн метел и щеток в Китае. Мы ищем вчерашний день в своем будущем. Экономическая и политическая система Китая смогла создать условия для развития частного и государственного бизнеса. Успехи столь высоки, что мы боимся прямо сказать: реформы, реформы и изменения. Делать их прагматично и ясно, как в Китае. Давать дорогу своим предприимчивым людям. Зарабатывать свое будущее не продажей удобрений, а микросхем. Или информационной техникой и технологиями.

Потом можно сравнивать наши ценности и нелюбовь к западу, которая для Китая не столь характерна, как для нас. Делать свою страну красивой и привлекательной для всех, кто идет с инвестициями, идеями и проектами.

А что пока? Азиатский неосоциализм отличается тем, что все кошки хороши, только бы мышей ловили. Мы пока рассуждаем о том, какого цвета должен быть наш котенок. А он вообще может и не вырасти. Соседние мыши, его маленького, съедят.