/Смена караула/
Ответ Вадиму Казначееву, или Еще раз о граблях
Не сомневаюсь в том, что этот текст опоздал. Он выйдет в свет уже после Конгресса Демократических сил, когда интрига исчезнет: просто все уже всё будут знать. Но в последней публикации в Дискуссионном клубе на сайте «Наше мнение» Вадима Казначеева затронута весьма серьезная проблема — проблема восприятия единого кандидата электоратом.
Считаю необходимым высказаться по этому поводу.
Я принадлежу к самой дисциплинированной категории избирателей — я голосую за любого кандидата, на котором стоит клеймо оппозиционности. Так получилось. В 2001 году, когда моя любимая тёща попросила разрешения не голосовать за Гончарика («Сашенька, он же почти такой старый, как я!»), я ответил ей в лоб:
— Майя Иосифовна, прокляну! Мы — люди беспартийные, будем голосовать так, как партии приказали. Закройте глаза, чтоб на листовку не смотреть, рот, чтобы не орать от ужаса, уши, чтобы не слышать, как другие орут, и — шагом марш на участки для голосования!
Моя любимая тёща, я, моя супруга и даже тещин кот Тишка Черномырдин добросовестно проголосовали за Гончарика. Ни нам, ни самому Владимиру Ивановичу это не помогло. Но дисциплинированность мы проявили.
И голосовали — рационально.
Вадим Казначеев предлагает вновь голосовать рационально. Дескать, существует абстрактный электорат, который плохо относится к БНФ, но в теории хорошо относится к оппозиции. «В оппозиционных кругах господствовала „бээнэфофилия“ — при том, что в обществе была развита „бээнэфофобия“. В результате многие потенциальные сторонники были отсечены от оппозиции». Это — о выборах 1994 года.
Однако «ржавые грабли БНФ» мало чем отличаются — если следовать логике Казначеева — от новых граблей ОГП. Г-н Добровольский, например, — эдакий живой плюсквамперфект, хорошо забытое старое, обретающееся в оппозиции с 1989 года. Его счастье, что народ просто не знает о его существовании, а то до мордобоя бы дело могло дойти: вот, оказывается, кто все эти годы добросовестно мешает на построить светлое социалистическо — коммунистическое прошлое!
Но г-н Добровольский не выдвигается в кандидаты в президенты. И слава Богу! Посему г-н Казначеев начинает лоббировать интересы другого кандидата от ОГП — Анатолия Лебедько: «Как свидетельствует Социологический опрос Службы Гэллапа, рейтинг узнаваемости у Александра Милинкевича — самый (!) низкий среди потенциальных претендентов: 24,6%. Для сравнения: у Анатолия Лебедько — 46,4%, т. е. почти вдвое больше, причём с плюсовой, в отличие от Милинкевича, разницей между положительным и отрицательным отношением. Таким образом, официозная пропаганда сможет рисовать образ А. Милинкевича, как говорится, с чистого листа. Можно себе представить, какого чёрта она на этом листе намалюет из кандидата, выдвинутого БНФ, — особенно в условиях ограниченных информационных возможностей оппозиции».
В таком случае объективней было бы апеллировать не к делам давно минувших дней и преданьям старины глубокой, вроде 1994 года (опять сказывается наша всеобщая журналистско-политическая плюсквамперфектность), а к 2001 году. До сих пор все социологи твердят, что рейтинг Семена Домаша никак не понижал факт его выдвижения от имени БНФ. И если у г-на Казначеева сплошные эмоции, то у г-на Вардомацкого хотя бы цифры. И рейтинг Домаша продолжал некоторое время расти даже после того, как он снял свою кандидатуру в пользу уважаемого мною Владимира Гончарика.
Теперь о степени выжжености того или иного клейма. Даже если предположить, что клеймо «БНФ» будет выжжено на лбу у Александра Милинкевича пожизненно, то сие вовсе не означает, что того же зловредного знака не будет на лбу у почитаемого Вадимом Анатолия Лебедько. Скажем, вместо трех букв «БНФ» можно выжечь клеймо «1994» — четыре цифры, которые блестяще будут обыгрываться что властью, что оппонентами самого Лебедько внутри оппозиционного лагеря. Только если властное телевидение будет кричать о нем как о политической проститутке Троцком, который, дескать, поматросил с Лукашенко, да и бросил его, то оппоненты будут напоминать о необходимости публичной оценки собственных действий двенадцатилетней давности.
Я не собираюсь оскорблять г-на Лебедько. Он доказал с тех пор свою приверженность демократическим ценностям. Будем считать, что это — и моя автохарактеристика, с той только разницей, что меня придется сравнивать с Троцким, прошедшим процедуру публичного покаяния. Но то, что ни за Лебедько, ни за Федуту большое количество людей вполне демократических убеждений голосовать не будет именно по этой причине, понимать следует.
Посему я просил бы г-на Казначеева отказаться от сравнивания усов и бород, от прогнозирования электоральных раскладов и согласиться на голосование за любого оппозиционного кандидата, даже если в этой роли окажется в конце концов какой-нибудь Дима Бондаренко. Тут я уже и нос зажму, но голосовать за него буду. Ибо это было бы единственным рациональным шагом в совершенно безвыходной ситуации.