/Суд истории/

Эсэсовцы или «бойцы Сопротивления»?

Об этой дилемме латышской истории и современности не утихают споры

Вместо предисловия*

«Сейм Латвии отклонил законопроект русскоязычной оппозиции „О статусе бойцов антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне“. Депутаты парламентской фракции „Центра согласия“ пытались добиться, чтобы статус советских ветеранов (жителей Латвии, которые с 1941 по 1945 год на территории страны принимали участие в боевых действиях против гитлеровской Германии и ее союзников на фронте, а также в составе партизанских и диверсионных отрядов) был приравнен к статусу участников национального сопротивления, в числе которых есть и бывшие бойцы „Ваффен СС“. Сейчас у ветеранов антигитлеровской коалиции в Латвии нет никаких льгот.

… Власти Латвии объявили террор бывшим советским военнослужащим-ветеранам. Так, 83-летнего Николая Ларионова, бывшего сотрудника органов госбезопасности, приговорили к пяти годам тюремного заключения за участие в депортации в 1949 г. из Латвии в Сибирь 500 человек. То, что Н. Ларионов в годы войны в составе дивизии латышских стрелков дрался с фашистами, получил ранения, имеет боевые награды, не было принято судом во внимание. Равно как и тот факт, что решение о депортации принимал не Н. Ларионов, а Совмин и прокуратура Латвийской ССР.

Список беспрецедентных судебных решений, принятых в Латвии, весьма обширен. Бывший министр госбезопасности Альфонс Новикс, которому вынесли пожизненный приговор, скончался в тюрьме. Михаил Фарбтух, тоже бывший чекист, отсидел два года, несмотря на инвалидность. Евгений Савенко провел в местах лишения свободы год и три месяца. Судили Николая Тэсса, Яниса Кирштейнса, Трофима Якушонка… Бывший чекист Василий Кирсанов скончался после ареста.

Но самым громким было дело 80-летнего красного партизана Василия Кононова. Его судьба вызвала широкий резонанс и в Латвии, и в России. Латышский суд в конце концов переквалифицировал прежнее обвинение в военных преступлениях на «бандитизм», за который В.Кононов «за давностью лет» не будет подвергнут наказанию…».

*Фрагменты публикаций одного из российских веб-сайтов

«К барьеру!..»

Прочитав сообщение российских СМИ, автор вооружился дюжиной вопросов «не в бровь, а в глаз» и отправился на поиски ближайшего латыша. Им оказался первый секретарь посольства Латвии в одной из европейских стран. Дипломат отказался давать интервью, но охотно согласился объяснить, какова официальная точка зрения латвийского государства по этому поводу.

Оказывается, латыши убеждены, что их страна была оккупирована в первой половине 20-го века трижды — Советским Союзом в 1940 году, нацистской Германией в 1941-м и снова СССР — в 1944-45 годах. «Враждебные акции сопредельных государств» были направлены против независимости Латвии, завоеванной в нелегкой борьбе 1918-19 годов. Поэтому люди, которые не боролись за восстановление суверенитета республики, не могут быть признаны борцами сопротивления. Если коротко, то это все. Но, конечно, и жизнь, и история — сложнее.

Итак, «добровольческий латышский легион СС». Что это такое? В вооруженных силах гитлеровской Германии служило, по разным источникам и данным, 110-140 тысяч латышей. Существовали две латышские дивизии СС, 15-я и 19-я, которые, по воспоминаниям очевидцев, очень неплохо воевали на Восточном фронте и были у немцев на хорошем счету. «Легион» — это неофициальное название этих двух дивизий. Через него прошло примерно 50 тысяч фронтовиков-окопников. Интересно, что в войсках СС были три прибалтийские дивизии — две упомянутые плюс одна эстонская. У литовцев таких подразделений не было, сообщает «Энциклопедия Третьего рейха».

Все латышские подразделения, помогавшие немцам, можно условно разделить на три группы, растолковал мне дипломат.

Первая — примерно тысяча человек — это военнослужащие СД, так называемая «команда Арайса», замешанная в военных преступлениях, охотившаяся в том числе и на евреев. Никто в Латвии не отрицает, что это были головорезы. Но в то время, когда они участвовали в Холокосте, «легиона» еще не было (Гитлер издал приказ о его формировании в феврале 1943 г., а уничтожение 70 тысяч евреев, живших в самой республике, и 20 тысяч их соплеменников, привезенных из Центральной Европы, закончилось к весне 1942 года). За военные преступления сам Арайс в 70-х годах был в Германии осужден. Большинство его подчиненных, оставшихся в живых и убежавших на Запад, тоже угодили за решетку.

В отношении этой проблемы, сказал дипломат, точка зрения официальной Риги однозначна: для военных преступлений нет срока давности. И различий тоже никаких нет. Если речь идет о некоторых советских военнослужащих или чекистах, иных работниках послевоенного репрессивного аппарата Советского Союза и есть доказательства их участия в репрессиях против населения, то латышские правоохранительные органы возбуждают уголовное дело. Суд определяет, имеется ли вина этого человека или нет.

Вторая группа — это латышские полицейские батальоны, которые были в основном образованы для охраны разных объектов, участвовали в борьбе против советских партизан. Третья — непосредственно «легион», фронтовики. У каждой этой группы солдат — отдельная история. Потом они перемешались, полицейские батальоны влились в «легион», под конец войны там же оказались и остатки «команды Арайса», которых просто не знали, куда девать.

Ремарка

Не так давно широкую огласку получило дело двух «бойцов Арайса», осевших в Австралии, — Конрадса Калейса и Карлиса Озолса, которые якобы также участвовали в «решении еврейского вопроса». Хотя латышская Генпрокуратура на протяжении ряда лет предпринимает определенные шаги для того, чтобы добиться их выдачи, воз и ныне там. Россияне обвиняют латышей в том, что слабо усердствуют и неэффективно «прессуют» австралийцев, а вот как советских ветеранов сажать — тут, мол, проблем нет. Рига защищается тем, что ее прокуроры запросили у Москвы тайную информацию о господах Калейсе и Озолсе, содержащейся в тайных архивах КГБ. Россия якобы по неизвестным причинам отказалась латышским товарищам помочь.

Кроме того, если уж сравнивать судьбы тех, кто служил Гитлеру, с судьбами служивших Сталину, подчеркивают латыши, то нельзя забывать о том, что после войны в СССР и на Западе были осуждены более 30 тысяч местных «коллаборационистов», однако те, кто участвовал в советском терроре против населения республики, до 1989 года жили, пользуясь льготами и почетом.

Сегодня в Латвии живут около 4000 участников Второй мировой войны. «Общество латышских национальных воинов» (это, в основном, те, кто служил в германских войсках) насчитывает примерно 800 человек. Есть и Ассоциация воинов антигитлеровской коалиции, правопреемница советского Общества ветеранов войны, в ней состоит около 3000 человек.

Официальная Рига заявляет, что «легион» не был добровольческим. Проходила мобилизация, за уклонение от которой германские оккупационные власти грозили смертной казнью. Добровольцев там было примерно процентов 10-20. Поскольку не было уверенности, что их наберется нужное количество, немцы и объявили мобилизацию. Так возникли две дивизии. Было фактически два варианта: или мобилизуют, или расстреляют. Третий путь — «умыть руки» и уйти в лес. Многие так и сделали.

Разговор с дипломатом «по душам»

– А в Красной Армии были латышские формирования?

— Номинально — да. Была 201-я латышская стрелковая дивизия, которая потом стала 43-й гвардейской. Латышей в ее рядах было примерно 40%, речь идет о тех гражданах республики, которые в 1941 году эвакуировались из Латвии. Были там и те этнические латыши, которые жили в СССР и избежали сталинских репрессий. Кстати, советское командование бросало эту дивизию именно на те участки, где на стороне немцев держали оборону части «латышского Легиона». По крайней мере, есть два таких участка фронта — Волхов, где стояла 19-я дивизия, и (под конец войны) Курземе. Считаю, что это была целенаправленная политика на уничтожение латышей: брат шел против брата…

— Вы сказали, что полицейские части участвовали в борьбе с советскими партизанами. А было ли вообще сопротивление германской оккупации со стороны обычного латышского населения? Партизанское движение?

— Действовало примерно 10 групп сопротивления: «Объединение латышских националистов», «Организация патриотов», «Громовой крест», молодежная «Даугавпилсские ястребы», «Молодежные полки» и другие. Это были небольшие группы, которые занимались распространением листовок, газет. Их целью было восстановление независимой Латвии. Они ориентировались на западных союзников, надеясь, что их победа принесет свободу латышскому народу. Все эти группы были разгромлены немецкими спецслужбами.

Интересна судьба «Громового креста» и ее лидера Целминьша. До войны в Латвии этих людей считали профашистски настроенными. У организации были очень сложные отношения с властями в 30-х годах. Но с приходом немцев, вместо того чтобы — вполне логично — стать коллаборационистами, люди из «Креста» влились в движение сопротивления. Если в начале оккупации еще там шла речь о сотрудничестве с германской администрацией, пока немцы поддерживали диалог о предоставлении Латвии автономии (по примеру Словакии), то во второй половине оккупационного периода «Громовой крест» перешел к явно антинемецкой националистической пропаганде. В конце концов немцы посадили Целминьша в концлагерь Флоссенбург.

Была там еще одна, вероятно, самая серьезная сила местного сопротивления — Латвийский Центральный совет (ЛЦС). Его создали весной 1943 года. 40 экс-депутатов парламента из 100 были в этом Совете. Главная цель — восстановление независимости Латвии. Они регулярно информировали западные правительства через Швецию о ситуации в Латвии. Совет провозгласил борьбу против обоих оккупационных режимов — как Гитлера, так и Сталина. Большая акция Совета — помощь беглецам в 1944 году, при приближении советских войск, так называемая «лодочная акция»: 5000 человек на рыбацких лодках через Балтику переправляли на шведский остров Готланд. Немецким спецслужбам в конце концов удалось разгромить и Совет.

В 1944 году, при подходе советских войск к границам Латвии немцы создали из бывших «айссаргов» (специальное военизированное формирование в довоенной Латвии, что-то вроде Национальной гвардии в США) полк для ведения диверсионной борьбы в тылу Красной Армии. В полку было около 1000 человек, им командовал латышский генерал Курелис. Подразделение, «распропагандированное» ЛЦС, прониклось утопическими мечтами (полк станет ядром будущей латышской армии, дождется западных союзников, вместе с ними выгонит советские войска) и отказалось подчиняться немцам. Полк ушел в лес, было несколько боевых столкновений с немцами, но силы были неравны: в это время в Курляндии была сосредоточена 200-тысячная группировка немецких войск. Латышских «мятежников» в конце концов разгромили, 8 офицеров казнили…

— Не прослеживается ли здесь попытка — по аналогии со Словацким (1944 года) или Пражским (1945 года) восстаниями — подправить собственный имидж перед приходом союзников, вне зависимости от того, западные они или восточные? Такую точку зрения мне приходилось слышать от самих «чехословаков», которые весьма самокритично оценивают свою новейшую историю.

— Нет, я так не думаю. Условия в Латвии были другие. Да, у немцев были проблемы на фронте, но тылы они контролировали очень хорошо, службы безопасности рейха работали четко. Все это было связано с риском для жизни, и вряд ли эти люди просто хотели кому-то что-то показать, подставляя голову под пули…

— Да, конечно, но и Словацкое восстание было жестоко, кроваво подавлено, да и в Праге за несколько дней погибло более 5000 восставших. Всегда трудно предполагать, что режим сдастся без боя, хотя и такое бывает.

— В любом случае, Курземский полк боролся за восстановление независимости Латвии, и этим заслужил уважение потомков.

— Если можно, подробнее о советских партизанах в Латвии.

— В Латвии не было своего партизанского движения. Все партизаны были засланы Москвой. Один оккупационный режим организовал диверсионные группы по борьбе с оккупантами-немцами. Среди этих партизан были и латыши; конечно, не все наши соотечественники были национально ориентированы, были там и люди, настроенные просоветски. Но этих партизан в 1944 году в Латвии было всего 800 человек, 3-4 отряда.

— Партизаны пользовались поддержкой населения?

— Нет. Такого базиса, какой был у партизан в Белоруссии или на Украине, у нас не было. Из воспоминаний латышских партизан следует, что они очень часто ходили в белорусские леса, потому что там было для них более безопасно, чем в лесах Латвии. Фактически там, в Белоруссии, у них была база, с которой они совершали диверсионный рейд в Латвию, а потом уходили обратно. Население советских партизан не жаловало…

— Чем вы это объясняете? Страхом перед репрессиями немцев?

— Думаю, главным фактором была все же неприязнь по отношению ко всему советскому как к оккупационному и антилатышскому. Если посмотреть стратегические планы Вооруженных сил Латвии по защите страны до 1939-40 годов, то врагом номер один всегда была Германия. Подумайте, что могло случиться за один год советской оккупации, чтобы немцев в 1941 году латыши встречали с цветами? Советы невзлюбили сразу и навсегда.

— То есть, Гитлер и его рейх латышами рассматривались — в сравнении со Сталиным — как меньшее зло?

— Да. Были к тому же утопические мечты, что немцы вернут независимость. Бывшие солдаты и офицеры латышской армии, прятавшиеся в лесах от Советов, наносили ощутимые удары по отступавшим в 1941 году частям Красной Армии. Патриоты пытались взять власть в маленьких деревнях еще до прихода немцев.

— Существовало ли антисоветское партизанское движение в Латвии после того, как Москва оккупировала вашу страну?

— Действовало несколько подпольных организаций в 1940-41 годах. Но сформироваться в централизованную силу они не успели. Многие люди просто ушли в лес, чтобы выйти оттуда в июле 1941-го. Подполье существовало, и чекисты даже успели несколько его ячеек разгромить. Первая волна депортаций произошла в Латвии всего за неделю до начала войны. Было вывезено примерно 15 тысяч человек. Еще несколько тысяч просто арестовали и расстреляли. Интеллигенция, политики, военные, — под удар тогда попала, прежде всего, элита нации. А вторая волна депортаций, в 1949 году, имела уже целью разгромить крестьянство. Тогда это нанесло большой удар по деятельности национальных партизан — у них вырвали почву из-под ног, ликвидировали базу… Если бы не депортации, еще неизвестно, чем бы эта партизанская война закончилась: изначально в 1945 году в лесах было 20 тысяч вооруженных людей, и это при том, что в эмиграции находилось более 200 тысяч латышей! Официально последние 300 «лесных братьев» вышли из лесов в 1956 году.

— Давайте перейдем к пресловутому закону.

— Закон «О статусе участника движения национального сопротивления» небольшой, всего 10 статей, приняли его в 1998 году. Потом вносились небольшие изменения, но суть осталась прежней. Она такова: речь идет о людях, участвовавших в вооруженной или подпольной борьбе, направленной на восстановление Латышской республики, провозглашенной в 1918 году. Потому советские партизаны не подпадают под действие этого закона — они восстанавливали нечто совершенно иное. Те же, кто боролся против обоих оккупационных режимов или поддерживал эту борьбу, статус получить могут. Не могут быть признаны борцами сопротивления те, кто участвовал в репрессивных деяниях обоих оккупационных режимов. Советский партизан, боровшийся с немцами, а потом в 1945 году ушедший в «лесные братья», вправе на это высокое звание претендовать. Таких случаев немного, но они есть.

— Сколько человек уже получили этот статус?

— Примерно 700.

— Можно ли сказать, что подавляющее большинство этих лиц — это те, кто боролся против Советской власти до и после 1945 года?

— Да, это так.

— А закона «О статусе ветерана войны» в Латвии нет?

— Нет. Как и нет закона о статусе ветерана «легиона». Философия латышского законодательства такова: да, все эти люди были жертвами режимов, которые пытались поработить Латвию. Но это не дает им права на высокое звание борцов за восстановление республики.

— Думаю, многих бывших советских граждан особенно шокирует эта аббревиатура — «СС». Не будь ее, может быть, эти факты латышской истории воспринимались менее болезненно…

— Да, большинство привыкло за этой аббревиатурой видеть репрессивные, карательные соединения. Но заметьте, что нет ни одного легионера, который бы был осужден за военные преступления. Все эти люди, которых после войны отправили в сталинские лагеря, были осуждены по статье «Измена Родине». Хотя непонятно, какой Родине они изменили. СССР? Это абсурд, они не считали страну, оккупировавшую Латвию, своей Родиной, и потому не могли ей изменить! Но главное — даже Сталин не обвинял их в военных преступлениях.

— Какие права и льготы имеет участник латышского национального сопротивления?

— Министерство обороны скоро должно начать выплату им специальной пенсии. О ее размерах точной информации нет, поскольку это положение принято лишь в июне прошлого года. Есть льготы по налогообложению, медицинскому обслуживанию и так далее. В основном речь идет о социальной сфере. Есть у нас еще один закон, гораздо важнее и весомее, — «О лицах, репрессированных по политическим мотивам». Там пакет льгот посерьезнее будет. Но опять же, разделения нет — речь идет о репрессированных как нацистским, так и коммунистическим режимами. Заключенные концлагерей полностью подпадают под действие этого закона. Российские СМИ часто пишут: «Как это так, эсэсовцы получают льготы!». Они получают льготы не как эсэсовцы, а как незаконно и политически репрессированные. За каждый год, проведенный в лагере или ссылке, им начисляется двойная пенсия.

— Сколько из 700 признанных борцов Сопротивления служило в «легионе»?

— Точных данных нет, это нужно рассматривать индивидуально судьбу каждого. Но по моим данным «лесные братья» состояли из «легионеров» максимум на 50%. Примерно такой может быть и структура группы из 700 сегодняшних ветеранов Сопротивления.

— Много пишут о пресловутом «эсэсовском кладбище» в Лестене. Что оно из себя представляет?

— Это место очень полюбилось российским телевизионщикам, которые там часто снимают сюжеты на тему «Возрождение нацизма в Латвии». В Курземе, недалеко от Тукумса, было открыто братское кладбище, где захоронены бойцы 19-й дивизии Легиона (15-я дивизия окончила боевой путь в Германии). Здесь идет перезахоронение легионеров из других мест. При Советской власти такие могилы местным были известны, но на эту тему было наложено строжайшее табу. Сейчас в Лестене покоятся останки 900 легионеров. Процесс продолжается; могилы ищут частные поисковые организации. Есть там памятник — «Родина-мать Латвия». Никаких эсэсовцев в гитлеровских касках или свастик там нет. Латышские законы запрещают использовать любую нацистскую или коммунистическую символику. На стене пишут фамилии всех погибших легионеров, сейчас там 11 тысяч имен. Есть дата, которую всегда громко освещают российские (и не только) СМИ, называющие это мероприятие «фашистским шоу». 16 марта бывшие легионеры кладут цветы у памятника Свободы в центре Риги. Это и есть тот самый «эсэсовский марш» по улицам столицы Латвии. Собирается 50-60 стариков с национальными флагами, цветами проходят после богослужения от Домского собора к памятнику, а потом на автобусах уезжают в Лестене. Эта дата — память о боевой операции на Волховском фронте, где участвовал в сражении практически целый «легион». Правительство от этих мероприятий раз и навсегда отмежевалось и там никак не участвует, не желая политизации вопроса. С другой стороны, у каждого есть право вспоминать о погибших.

— А есть ли в Латвии памятники советским воинам, погибшим во время войны?

— Конечно, есть. Советские ветераны 9 мая, например, любят собираться у памятника Освободителям в Пардаугаве. Есть братские могилы солдат Красной Армии, которые охраняются государством в рамках российско-латышских договоренностей. Все понимают: война есть война, память о погибших нужно чтить. Мне непонятна позиция некоторых российских граждан по поводу кладбища в Лестене. Ведь именно в России сейчас активно восстанавливаются немецкие кладбища. В Воронеже, под Орлом на немецкие деньги строятся целые мемориальные комплексы. И ни у кого, кроме ветеранов, которые возмущаются, что их памятники находятся в плачевном состоянии, это не вызывает ни малейшего волнения. А когда Латвия хоронит своих соотечественников — это якобы скандал. Понимаю, «СС» — это как красная тряпка для быка. Но — в России любят апеллировать к материалам Нюрнбергского процесса о статусе СС. Между тем там было сказано, что из числа преступных формирований «Ваффен СС» были исключены те, кто был зачислен в эти войска таким образом, который не оставлял им никакого иного выхода, а также те, кто не участвовал в совершении военных преступлений. Мобилизация в «Легион» — как раз из этого ряда понятий. Россия всегда забывает об этой цитате из нюрнбергских документов. А Комиссия по перемещенным лицам США в 1950 году подтвердила, что не рассматривает прибалтийских солдат как настоящих эсэсовцев, потому что получила доказательства, что они подлежали обязательному призыву.

— Я далек и от идеализации западных союзников, которые в Нюрнберге, например, согласились с навязанной сталинскими юристами формулировкой об ответственности немцев за расстрел поляков в Катыни, и тем фактически дали повод потом подвергать сомнению справедливость всего процесса…

— Да, эта проблема есть, но Джордж Буш, например, в 2004 году дал оценку Ялтинской конференции. Он сказал, что это были плохие решения. У американцев, при всех их недостатках, есть одно неоспоримое достоинство: рано или поздно они находят в себе мужество признать свои ошибки. У России я даже стремления к такому разумному подходу не замечаю.