Президентские выборы на Украине — это инцидент. Вовсе не в том смысле, что Украина в самом деле совершает «исторический выбор» между условными синими (Запад) и условными зелеными (Восток). Главным образом в том смысле, что едва ли не впервые на пространстве СНГ смоделирован драматически насыщенный аналог ситуации «витязь на распутье»: по сей день неизвестно, кто победит. С известной долей умного лица можно предполагать, что одним туром кандидаты, коих набралось более 20, не отделаются. Другие прогнозы имело бы смысл держать при себе. Вот где зарыто преимущество так называемого олигархического капитализма.
Введенное в Украине предвыборное положение, главным содержанием которого является множество всевозможных грязных трюков и уловок, едва ли можно охарактеризовать как попытку определиться с «будущим», которое, в свой черед, осмысливается как однозначная втянутость, вовлеченность в российский либо, напротив, в западный анклав «влияния». Виктор Янукович не есть синоним «России», Виктор Ющенко — синоним таких слов, как «ЕС», «НАТО» и пр. При этом, конечно, необходимо помнить о том, о чем чаще всего забывают: «Россия» не есть антоним «Запада» хотя бы по той простой причине, что сама она пока не декларирует стремлений развиваться в каком-то ином, принципиально отличном от западного, культурном канале. В некоторых отношениях Россия является даже более «западной» и «прозападной» страной, чем Украина (не говоря уже о Беларуси).
Титаническое столкновение двух воль, двух цивилизационных перспектив — эффект предвыборной драматизации. Можно вспомнить о незабвенных временах президентских выборов в России (1996 г.), когда относительно обширный перечень кандидатов был сведен к двум крайним полюсам — Ельцину и Зюганову — и один стал олицетворением «будущего», второй — «прошлого». Можно было противопоставить Ельцину, например, Григория Явлинского (в какой-то момент рейтинг последнего был выше), но выбор пал на лидера КПРФ — в противном случае был бы утрачен драматизм момента, и в определенном смысле — его предсказуемость. Схватить случай за рога — разве не эту задачу ставят перед собой серьезные пиарщики?
Сходная ситуация воспроизводится на Украине: в реальности существует масса драматических расколов, цивилизационных и культурных швов, масса политических программ (мало отличающихся друг от друга) и масса кандидатов «на любой вкус»; в символическом же пространстве пиара весь этот бесконечный набор расколов предстает как фундаментальный, осевой шов. Противостояние между «прошлым» и «будущим» переписывается как агональное напряжение между «западом» и «востоком» — в целом, свойственное Украине, хотя весьма в малой степени отражающее картину реальных напряжений: индустриальный восток и юго-восток, «культурный» запад, центр как вотчина колхозных генералов, благодатный юг, — мало ли чего нет в Украине?
Ориентация на Россию? Это вполне анекдотический сюжет. Украина сама есть цивилизация, в равной степени можно говорить о «проукраинской» ориентации российской элиты. Весь год прошел под знаком этой ее ориентации. Русские могут утешать себя тем, что способны удерживать Украину в состоянии цивилизационного балансирования (так, во всяком случае, рассуждают сами русские), но разве Украина способна однозначно и навсегда определиться со своим выбором? Этого не случилось даже в советские времена.
Но опять же: альтернатива Восток/Запад является относительно успешным и горделиво глядящемся камуфляжем интересов промышленно-политических группировок (или олигархических группировок, как принято их именовать). Эти интересы должны быть вновь вынесены в политическое поле и разыграны в нем при формальном соблюдении правил (т.е. без существенного ущерба для легитимности победителя) — вот все и толкают излюбленную тележку политического сюжета.
Следовало бы несколько нейтрализовать «негативный» подтекст вышесказанного. Принято считать, что, уличив «олигархический» интерес, мы вскрыли подоплеку событий: показали, что все происходящее в Украине, не является «подлинной» политикой, т. е. политикой, ориентированной на интересы народа, ключевым содержанием которых является культурно-историческое стремление к тем или иным корням. «Подлинной» политики не существует, поскольку интересы, транслированные в область политической игры, с одной стороны, никогда не являются интересами «народа» (лишь человек с больным воображением может представить себе такой интерес), а с другой — никогда не являются чистым выражением чаяний группы. Эти чаяния и интересы неизбежно переживают ряд трансформаций, и в этом смысле можно лишь в шутку говорить о том, что Виктор Янукович является ставленником донецкого клана либо, скажем, Леонида Кучмы.
С другой стороны, Ющенко как ставленник «оппозиции» олицетворяет интересы групп, ущемленных в своих правах. Ему якобы делегированы голоса всех западных регионов и прозападно ориентированных сил. Было бы любопытно отследить, как разыгрывается партия этого фиктивного делегирования, в ходе которой правящий режим обвиняется в «терроре», и, развивая эту тему, Ющенко делает своими сторонниками и соратниками всех общественных деятелей, погибших в стране за последние годы, — от Гонгадзе и учинившего акт самосожжения Алика Асланова до угодившего в автокатастрофу националиста Чорновила. В довершение разыгрывается комедия с покушением-отравлением — вот мы и получаем прозападно ориентированного радикального «оппозиционера», негде клейма поставить.
При всем неприятии подобных аморальных инцидентов (все мы сторонники облико морале) следовало бы признать: вынесенная в публичное пространство «межклановая» разборка гораздо предпочтительнее фиктивного единства нации и государства — искусственно смоделированного положения вещей, при котором аппарат («клан», располагающий монополией политического, судебного и экономического насилия) презентует собственные интересы в виде salus populi, пресловутого блага народа, так сказать, осевой ориентации народа. Это — белорусский случай, и он ни в коей мере не напоминает украинский случай, который — на фоне первого — выглядит вполне естественным и нормальным. Интересы должны быть представлены в виде политических ставок, они должны быть разыграны. Мы должны лицезреть настоящий бой политических гладиаторов — лишь такая политика не является «грязной». Нормальная политика на самом деле не исключает ни подкупа, ни обмана, ни допинга, но она исключает предсказуемость — когда все знают, какой гладиатор должен победить, а какой — лечь в первом раунде.
Каким же образом при украинской схеме могут быть учтены интересы народа? Единственным способом — собственно говоря, тем единственным способом, каким они могут быть вообще учтены в современном мире. Когда Лукашенко осуществляет «подкуп» избирателей, обещая им те или иные блага, у граждан нет ровным счетом никаких шансов стребовать с него выполнение этих обязательств или расплатиться по счетам. Поскольку аппарат делает все возможное для того, чтобы обеспечить несменяемость своего главы. Украинские избиратели такой возможностью располагают: они могут переизбрать президента, изменить расстановку сил в политическом поле и, следовательно, обеспечить новое распределение ставок в поле экономических преференций. Предложить чего-то большего не может ни один государственный строй.
Как отмечает Питер Лавель в «United Press International», «Украина отличается от России и Беларуси во многих отношениях. Политические партии Украины более активны и имеют четкие и проработанные политические платформы, а исполнительная ветвь власти и парламент сосуществуют в обстановке, которая имеет значимую систему сдержек и противовесов как для той, так и для другой стороны. Хотя это рассматривается как предусмотрительная демократическая ценность, в действительности это является отражением хронического раскола страны — которую разделяют политика и геополитические рубежи». Вероятно, автор этого «уместного» замечания много знает о демократии, которую мнит как идеальный проект (в перспективе — для всех народов и на все времена), прилаженный к некоему социальному нерасколотому целому. На мой же взгляд, следовало бы расценить все украинские швы и расколы как необходимое предусловие их институционального закрепления.
Украинцы, во всяком случае, не разделяют синоптической иллюзии белорусов, в силу которой всякий конфликт интересов, всякое отклонение от курса и пр. расценивается ими в качестве аномалии. Важно понять, что когда элита не заголяет зад перед победителем, а продолжает отстаивать свои интересы, то это хорошо, а не плохо.
Рекламная пауза: Водка Nemiroff — подлинный продукт подкупа избирателей. Такая водка возможна только при демократии.
Если посмотреть на предвыборную ситуацию в этой перспективе, то вопрос о том, кто вырвется во второй тур, и кто в конечном счете победит — Ющенко или Янукович, — не столь уж важен. Вернее, эта проблема не столь важна в сравнении с проблемой первостепенного порядка, трактующей о необходимости смены Кучмы кем-то другим, а кого-то другого — еще кем-то. Когда придет срок. Важно увидеть, что именно закон циркуляции политических элит, а не персональный состав элиты как таковой, определяет политическое лицо Украины, а в конечном счете — ее цивилизационной код. В этом смысле ни Ющенко, ни Янукович не способны обеспечить «причащение» Украины к Западу или Востоку.
Пока сложно говорить о том, каким именно образом исход выборов в Украине отразится на последующих политических событиях в славянском треугольнике, однако с определенной долей уверенности можно утверждать, что «украинское эхо» не будет чересчур громким. Приход во власть Ющенко вовсе не означает, что будут аннулированы все российско-украинские договоренности, приход Януковича не означает, что эти договоренности будут реализованы. По этому поводу Лукашенко недавно высказался в том смысле, что существует зазор между политическими декларациями и их воплощением в сфере реальной политики. Уж кому как не ему об этом знать.
Вообще говоря, это важный момент. Среди минских политологов в последнее время возобладала точка зрения, в соответствии с которой Ющенко является своего рода тактическим попутчиком Лукашенко. Логика рассуждений примерно следующая. Если во власть придет альтер-эго Януковича, то произойдет российско-украинское охлаждение, проект ЕЭП провалится, газовые договоренности будут аннулированы. Такое охлаждение — прекрасный фон для активизации российско-белорусского сотрудничества по всем азимутам.
Даже не знаю, стоит ли говорить о том, что украинская экономика во многом основана на ее транзитной составляющей, на экономических обменах с Россией и т. д. Именно в этом вопросе у украинского президента — какую бы фамилию он ни носил — нет ровным счетом никаких возможностей для маневра. Если г-н Ющенко обещает «деолигархизировать» украинскую политику и экономику, то отсюда вовсе не следует, что он намерен перейти на торф или перекроить газовые сети, что он станет блокировать инициативу двойного гражданства или какие-то проекты ЕЭП. Речь идет о смене людей, точек приложения контроля, но не о переделке и переладке самих структур. Наконец, можно вспомнить о том, что именно в ту пору, когда в украинском правительстве работали Виктор Ющенко и Юлия Тимошенко, российско-украинское газовое сотрудничество было наиболее плодотворным.
Вообще говоря, белорусский режим не делает на украинских выборах особых ставок, и мимолетность визита Александра Лукашенко в Киев — косвенное тому подтверждение. Можно предположить, что официальный Минск с удовольствием поставил бы на продление полномочий Кучмы, но таких опций не предлагалось. Вот это был бы в самом деле цивилизационный выбор.
Наконец, пару слов о России. Она не первый раз внедряется со своим пиаром в украинские выборы. Не следует думать, что это сугубо российская инициатива — сами украинские кандидаты с радостью принимают это приношение. Но, с другой стороны, этот пиар никогда не приводил к тем эффектам, которых от него следовало бы ожидать. Предыдущий опыт свидетельствует о том, что никто из кандидатов за счет «брата» не получал более 2-5% надбавки. Только и всего. И лишь «активити» России остается большой политической загадкой. Можно допустить, что во всем повинен травматический след «влияния».
Хотя, с другой стороны (если присмотреться), интерес российской элиты как раз и заключается в том, чтобы обеспечить сменяемость украинской элиты, чтобы всякий раз участвовать в очередном цикле этой смены, в очередном процессе рассасывания переговорных тромбов. Такое влияние куда более значимо, нежели в случае с российско-белорусским союзом, этим главным тромбофлебитом на западных путях.