Еще раз о возможности бархатных революций
На фоне стремительной череды смены режимов в Грузии, Украине и Кыргызстане среди политиков, дипломатов, журналистов и просто интересующихся политикой граждан вопрос «кто следующий?» стал, наверное, одним из самых популярных. Государственный секретарь США Кондолиза Райс тоже не смогла обойти эту тему, выступая 20 апреля с. г. в Вильнюсе. Следующей, по ее мнению, должна быть Беларусь.
В том, что очередь Беларуси рано или поздно настанет, лично у меня нет сомнений. Как представляется, это вопрос времени, вопрос вызревания условий. В Грузии, Украине и Кыргызстане эти условия созрели — народы этих стран перестали верить тем, кто, взывая к принципам народовластия на словах, на деле реализует политику, совершенно далекую от демократических стандартов.
Однако сегодня, на мой взгляд, не менее интересен и другой вопрос: насколько эффекты бархатных революций в трех бывших советских республиках могут стимулировать перемены в России? События в Грузии, Украине и Киргизии не прошли бесследно для российской оппозиции, которая после президентских выборов в России 2004 года переживает очередной кризис, а также для властей и российского общества в целом.
В России уже всерьез задумываются о предстоящих в 2007 году парламентских выборах, а также о выборах главы государства в 2008 году. Распространение оранжевой символики отмечено в Калининграде, Санкт-Петербурге, Москве, других российских городах, и это означает, что часть российского населения разделяет демократические ценности, ставшие катализатором перемен.
В марте 2005 года Фонд «Общественное мнение» провел опрос среди россиян относительно возможности «бархатной революции» в их стране. Результаты данного опроса весьма интересны. Только 38% опрошенных заявили, что такая революция может произойти, имея в виду нынешнее состояние России. Эта часть населения считает, что «ветер перемен» может быть вызван высокой безработицей, низким уровнем жизни, социальным неравенством, экономическими проблемами и инфляцией. 41% опрошенных, однако, придерживаются противоположной точки зрения. Они категорически отвергают какие-либо признаки стремительного развития событий, смены существующих ныне политических, социальных и экономических приоритетов. Ясно, что так отвечают те российские граждане, которые располагают достаточно высоким уровнем экономической и социальной обеспеченности.
Треть опрошенных заявили, что революция невозможна, потому что россияне чрезвычайно пассивны вследствие длительного периода войн, революций, перемен, всегда несущих с собой бытовую неустроенность. Представители этой группы считают, что для осуществления демократических преобразований нет достойного лидера, олицетворением которых он бы мог стать. 6% опрошенных придерживаются мнения, что власти сделают все, чтобы подавить вероятное народное недовольство.
Аналогичный опрос, проведенный в марте этого года другой российской социологический службой — РОМИР, продемонстрировал схожие результаты. В революцию в России верят жители Поволжья, Северо-Западного района и Сибири. Отрицают возможность перемен россияне из Дальнего Востока, Центрального и Южного федеральных округов. Такое расхождение мнений свидетельствует о различной степени властного контроля над обществом в различных регионах России. Там, где местные власти недвусмысленно давали и дают понять, что любое несогласие встретит отпор, социологические опросы однозначно показывают веру респондентов в то, что Москва подавит любую революцию.
Принято считать, что молодежь является чрезвычайно значимой общественной силой, способной катализировать бархатную революцию. Украинский сценарий стал наглядным подтверждением этой точки зрения. Россия, однако, демонстрирует иные тенденции. Большинство молодых людей в России, согласно социологическим замерам, предпочитают поддерживать правящие силы, президента Владимира Путина и дистанцироваться от всяких революций. Хотя более 44% молодых россиян принимают участие в выборах, абсолютное большинство из них — более 95% — не участвуют ни в каких молодежных (в том числе политических) организациях.
Вместе с тем примерно 42% молодых людей поддерживают прокремлевскую «Единую Россию». Далее в списке следует партия Владимира Жириновского (более 12%) — это следствие многолетних усилий либерально-демократической партии по организации различного рода программ для молодежи, в т. ч. парламентского образования, а также летних лагерей для малообеспеченных. На третьем месте следует графа «Против всех», в которой отметилось более 10% респондентов. Практически все оппозиционные партии России, которые сегодня заявляют о себе как о потенциальных оппонентах прокремлевской кандидатуре президента на выборах 2008 года, имеют среди молодежи ничтожную степень поддержки. Партии «Родина» и КПРФ получают примерно по 3-4%, «Яблоко» — всего 1,2-1,5%.
Интересно, что, согласно опросам, именно молодежь является основной группой поддержки Владимира Путина. Участников социологических исследований в возрасте 18-29 лет, которые голосуют в поддержку нынешнего главы государства, всегда примерно на 10% больше, чем представителей иных возрастных групп.
Четверо из пяти опрошенных считают, что Россия должна иметь объединяющую национальную идею. 18,2% москвичей, например, считают, что необходимость сохранения российского государства может выступить в качестве подобной объединяющей идеологии, только 3,2% называют в качестве объединяющей идеи капитализм, еще меньше — до 1,1% — либерализм или коммунизм.
На первый взгляд, парадоксально, но проведенный в марте 2005 года Всероссийским центром изучения общественного мнения опрос показал, что возрастная группа 18-29 лет является наиболее консервативной в России. Единственное, что объединяет российскую молодежь сегодня, — это консюмеризм, потребительская ориентация. Иными словами, молодые люди думают о достижении максимальной экономической и финансовой стабильности в рамках существующего режима и не проявляют стремления его изменить, чтобы добиваться сходной или большей стабильности.
Патриотизм во многом стимулировал бархатные революции в Грузии, Украине и Кыргызстане. В России, как мы видим, патриотизм стимулирует поддержку Кремля.
Очевидно, что одной из причин описанной ситуации является слабость российских оппозиционных сил. Попытки объединить предвыборные платформы «Яблока» и СПС провалились. Молодежное крыло «Яблока» практически неизвестно в широкой молодежной среде. Лишь недавно либеральные круги в России начали проявлять некоторую активность, демонстрируя потенциальных лидеров, которые в будущем смогут стать серьезными игроками в большой политике. Русская версия украинской «Поры» во главе с Андреем Сидельниковым — наглядный пример нарастания такой активности.
Следует отдать должное левым — их молодежная политика довольно активна, но все же коммунистические идеалы сегодня слишком непривлекательны.
Среди российских аналитиков, впрочем, сегодня распространено мнение, что Россия уже пережила «бархатную революцию» в 1991 году с Борисом Ельциным. Нынешняя ситуация в России гораздо более стабильна, чем это было в 1991 году. Помимо прочего, это касается и стабильности политического режима как такового, и стабильности российского среднего класса.
Оценивая перспективы революции в России, нельзя сбрасывать со счетов и те меры, которые предприняты властью для укрепления своей устойчивости. Так, например, в начале апреля 2005 года в Администрации российского президента был образован департамент по межрегиональным культурным связям с зарубежными странами во главе с Модестом Колеровым, специалистом в области паблик рилейшенз. До своего назначения Модест Колеров приобрел известность тем, что провел обстоятельный анализ общественной поддержки либеральной идеи в России. Хотя прямая задача нового департамента — расширение российского влияния за рубежом, способности Колерова будут использованы и в рамках работы Кремля с внутрироссийской оппозицией.
Кремль сегодня поддерживает такие молодежные группы, как «Наши», целью которых является создание крупных региональных отделений, в том числе и с привлечением молодых предпринимателей.
Властями поддерживаются решения по введению дополнительных студенческих стипендий и различных грантов, что, конечно же, стимулирует ответную позитивную реакцию.
В марте с. г. указом российского президента в восьми федеральных округах при представителях Президента образованы консультативные советы, которые позволят усилить контроль за настроениями в российских регионах и предотвратить тем самым возможность революционного сценария по киргизской модели.
Безусловно, сильным шагом Кремля следует считать и интервью, данное главой администрации Владимира Путина Дмитрием Медведевым 4 апреля российскому политическому еженедельнику «Эксперт». «Серый кардинал» Кремля впервые публично появился перед российской общественностью, чтобы порассуждать о действиях Кремля в отношении идеи национального единства, роли России в мире, принципиальных экономических и политических шагах российского политического истеблишмента.
Предпринятый шаг вполне объясним: на фоне растущей критики российского политического и экономического развития, видимого ухудшения дипломатических позиций России в мире и в регионе СНГ, расхожих слухов о растущем несогласии внутри команды Владимира Путина, усиления влияния «силовиков» появляется Дмитрий Медведев, никак не связанный с «силовиками» и имеющий целью заверить публику в том, что хотя в администрации и имеются разногласия «среди отдельных личностей», но они никак не отражаются на работе в рамках команды.
В основу интервью Дмитрия Медведева была положена идея российской государственности и российского единства, ради которых, по его словам, работает сегодня власть в России. Инициативы о назначении губернаторов, развитии политических партий, идея т. н. «политического консенсуса» во имя сохранения государства, т. е. мысли, ранее озвученные в той или иной форме, были воспроизведены главой администрации российского президента. Одновременно все наблюдатели отметили, что такие угрозы для развития современной России, как Чечня, Северный Кавказ, высокие темпы распространения СПИДа, отсутствие господства права в экономике и социальной жизни, были «упущены» в интервью.
Последнее обстоятельство позволяет предположить, что в целом Кремль не имеет пока четкой стратегии преодоления проблем — он предпочитает просто умалчивать о них. Несмотря на то, что личные позиции Путина остаются чрезвычайно прочными и аналитики не исключают, что он может выиграть выборы 2012 года (если пойдет на это), нет никаких сигналов, что российский президент точно знает, как использовать свои масштабные полномочия в интересах формирования эффективной стратегии государственного развития. Обращение в этой ситуации к вопросам единства государства и идеологии — лишь еще одно из свидетельств кризиса России.
Сказанное позволяет заключить, что Россия действительно специфична в своем развитии. Сегодня ей не угрожает революция, и нет реальных сил, способных стать ее катализаторами. Более реальные угрозы — это экономическая стагнация, социальные потрясения и общая слабость власти.
…Когда на Западе меня спрашивают о перспективах бархатной революции в моей родной Беларуси, я не склонен сопоставлять белорусское общество и российское. Я связываю все свои надежды на лучшее будущее Беларуси с молодежью. На мой взгляд, именно взгляды молодежи — один из наиболее существенных факторов, отличающих Беларусь и Россию. Именно молодежь в Беларуси способна стать катализатором демократических перемен.