Украина в постсоветском интерьере
Внимание к Украине не ослабевает. Это особенно приятно осознавать мне как белорусскому гражданину, любящему свою страну и свой народ. На мой взгляд, будет совершенно естественно и закономерно, если после триумфальной победы оранжевой революции интерес к украинскому феномену у живых демократических сил Беларуси удвоится. Ведь бархатная революция у нашего южного соседа не завершила процесс, а только начала его. Мы, таким образом, становимся уникальными свидетелями событий, которые уже в обозримом будущем способны серьезно изменить геополитическую расстановку сил в регионе, в котором мы живем и который называют постсоветским пространством. Украина, возможно, перестанет быть участником этого пространства, сделав понятие демократии в рамках СНГ гораздо более практическим, чем это было до сих пор.
На сегодняшний день ни одно государство СНГ, в том числе и Украина, не соответствует классическим демократическим стандартам. Все страны Содружества являются так называемыми квазидемократиями. Украинское бархатное восстание в этом смысле стало революцией не против авторитаризма. Народ проголосовал именно против перспектив продолжения квазидемократического пути, у которого нет будущего.
Уроки украинских событий уже довольно тщательно проанализированы. В заключениях экспертов, в том числе и западных, много торжествующей патетики. Во многом эти настроения оправданы. Но сегодня, спустя сравнительно небольшой промежуток времени после победы Виктора Ющенко, не может не вызывать беспокойства иная реальность: события в Украине стали своеобразным катализатором объединения и сплоченности авторитарных сил на постсоветском пространстве. Россия и Беларусь особенно показательны в этом смысле. Подобное заключение заставляет сделать вывод о том, что «второй дубль» у украинского сценария вряд ли произойдет в каком-либо из государств СНГ.
СНГ: Совсем, Наверное, Гнием…
Почти пятнадцать лет тому назад с подачи острого на язык юмориста новая тогда аббревиатура «СНГ» была расшифрована как «Сперва Немного Грязновато…». Украинские события побуждают нас еще раз посмотреть на Содружество — как оно выглядит сегодня? Картина складывается нерадостная, и довольно колкая шутка пятнадцатилетней давности уже не отражает в полной мере положения дел.
«Совсем, Наверное, Гнием…» — такая интерпретация сокращения СНГ сегодня кажется более приемлемой. СНГ приближается к совершеннолетию, но авторитарные тенденции во многих постсоветских государствах только укрепились. Сегодня участников Содружества можно было бы классифицировать следующим образом.
К тираниям можно смело относить Туркменистан и Узбекистан. Там в прошлом году (соответственно 19 и 26 декабря) состоялись абсолютно бессмысленные выборы, покорно подтвердившие властные полномочия прежних политических элит.
Квазидемократии с чрезвычайно ограниченной свободой оппозиции представляют собой Беларусь и Азербайджан. Об этом свидетельствуют итоги октябрьского референдума в Беларуси и декабрьских выборов в местные органы власти в Азербайджане. Официальный Баку лишил все оппозиционные партии возможности участвовать в избирательном процессе. А в Беларуси Александр Лукашенко, а вместе с ним и «приватизированная» православная церковь во главе с митрополитом Филаретом не погнушались даже святыми рождественскими праздниками для решения политических интересов и «заверения» белорусского народа, что украинский «бунт» у нас не пройдет, а «безопасность» и «стабильность» будут обеспечены любой ценой…
Квазидемократиями с действующей оппозицией могут быть названы сегодня политические режимы в Армении, Кыргызстане, Молдове, а также стремящейся к независимости Абхазии. В армянском парламенте оппозиция сегодня контролирует 23 из 131 места. Этого, естественно, недостаточно для оказания действенного влияния на политический процесс в стране, но хватает для мобилизации усилий по поиску более широкой коалиции, которая может включать ряд видных в прошлом политических деятелей Армении, обладающих поддержкой представительной армянской диаспоры, прежде всего, в США. В случае образования такой коалиции позиции нынешнего президента страны Роберта Кочаряна могут быть серьезно подорваны.
Политологи рассматривают как вероятную возможность конкурентной избирательной кампании в Кыргызстане в рамках предстоящих в феврале парламентских и в октябре — президентских выборов. Однако при этом допускается масса оговорок. Прежде всего, президент Аскар Акаев должен выполнить свое обещание не баллотироваться на третий срок. Административный ресурс партии власти, где ключевую роль играет дочь Акаева Бермет, уже включен на полную мощь. На этом фоне оппозиционная партия Ар-Намыс вряд ли сможет выполнить задачу по объединению севера и юга страны и, таким образом, обеспечить свою победу на выборах. Вторая по значимости оппозиционная партия Ата-Юрт, сформированная в декабре 2004 года, пока не может получить официальную регистрацию. Таким образом, хотя в целом реальное участие оппозиции в предвыборной гонке и не исключено, Кыргызстан, скорее всего, сохранит свой статус квазидемократии.
В Молдове оппозиция также теоретически способна бросить вызов находящимся в настоящее время у власти коммунистам. Однако наиболее влиятельный блок — «Демократическая Молдова» — сегодня практически полностью контролируется политиками «старой закалки», которые ориентируются преимущественно на Россию и, вероятно, будут стремиться искать поддержки у Москвы в будущем. Вторая крупная оппозиционная сила — Христианско-демократическая народная партия — рассчитывает получить поддержку Виктора Ющенко, но шансы квазидемократической «Демократической Молдовы» сегодня выглядят предпочтительнее.
Серьезное внимание привлекла победа оппозиционных сил на президентских выборах в Абхазии в октябре 2004 года. Россия, однако, смогла применить прямые рычаги политического и экономического давления и заставить пересмотреть итоги этой победы. Несмотря на явное присутствие конкурентной выборной среды, в силу российского фактора Абхазия вряд ли способна в обозримом будущем стать реальной демократией.
Две азиатских страны — Казахстан и Таджикистан — можно назвать квази-демократиями с оппозицией, которая имеет серьезный, но нереализованный пока потенциал. В Казахстане такой оппозицией является коалиция трех партий — «Ак Жол», «Демократического выбора» и коммунистов, которые успешно бойкотируют парламент, но продолжают претендовать на влияние в рамках президентской избирательной гонки в январе 2006 года. Шансы демократизировать Казахстан, однако, практически ничтожны на фоне чрезвычайно мощного административного ресурса Нурсултана Назарбаева и членов его семьи, а также стремления нынешней власти мобилизовать противостояние нынешней оппозиции на волне борьбы с «проявлениями мусульманского экстремизма».
В Таджикистане степень влияния оппозиции будет более четко определена в ходе выборов в парламент в феврале–марте 2005 года и президентских выборов, предстоящих в 2006 году. Однако действующий президент Имомали Рахмонов поступательно консолидирует власть в своих руках и, очевидно, будет стремиться исключить соперников из предвыборной гонки.
Таким образом, даже самый общий обзор положения дел в большинстве государств СНГ показывает невозможность прямого копирования украинского сценария в обозримой перспективе.
Безусловно, чрезвычайный интерес в представленном политическом пасьянсе представляют оставшиеся три страны — Грузия, Россия и собственно Украина.
Характеризуя ситуацию в Грузии, следует отметить главную ее особенность: грузинская революция практически не оставила в стране оппозиции, необходимой для нормального функционирования демократии. Эксперты, впрочем, не исключают возможность разрыва между нынешним лидером Михаилом Саакашвили и спикером парламента Нино Бурджанадзе, который может повлечь за собой создание оформленной оппозиционной силы в стране.
Ситуация в Украине и России нуждается в более подробных комментариях.
Украина: неизбежность радикальных реформ
Отпраздновав победу украинской демократии, мы немедленно задаем себе вопрос — а что же дальше, каковы перспективы оранжевой революции? Следует отметить, что, несмотря на народную поддержку и триумфальный кредит доверия, полученный Виктором Ющенко в декабре 2004 года, ему предстоят нелегкие времена. Вызвано это рядом взаимосвязанных причин.
Во-первых, демократический альянс, поддержавший нового украинского лидера, имеет чрезвычайно широкий идеологический спектр — от партии «мятежной» Юлии Тимошенко на крайнем правом фланге до лидера социалистов Александра Мороза на левом. Обеспечить единство такого фронта чрезвычайно сложно, и именно это можно назвать главным вызовом для Виктора Ющенко.
Во-вторых, украинского президента ожидает конституционная реформа, которая серьезно сократит его властные полномочия, унаследованные от Леонида Кучмы. В свою очередь, полномочия парламента чрезвычайно возрастут в большинстве ключевых областей принятия политических решений — начиная от формирования правительства и заканчивая интервенцией в работу спецслужб. В данном контексте для Ющенко будет важно обеспечить эффективное участие демократического альянса в украинских парламентских выборах, намеченных на март 2006 года.
Третья причина обусловлена двумя первыми и состоит в необходимости для нового украинского истеблишмента обеспечить чрезвычайно высокие темпы демократических реформ. Основные задачи желательно решить еще до выборов нового парламента. Это прежде всего касается необходимости принятия эффективных мер для преодоления коррупции в высших эшелонах власти и сокращения доли теневой экономики в стране, которая, по некоторым подсчетам, сегодня составляет около 55% ВВП.
Виктору Ющенко будет важно показать международному сообществу, что тенденция массовых нарушений принципа верховенства закона, которая наметилась в последние годы руководства Леонида Кучмы, остановлена. Решительность, продемонстрированная в данном направлении, сможет привлечь внимание к Украине крупного иностранного капитала, который до настоящего времени отказывался от крупных инвестиций в украинскую экономику не только из-за засилья коррупции, но и полной законодательной неразберихи и путаницы в процессе обеспечения ведения бизнеса.
Есть проблемы для нового украинского лидера и в сфере применения криминально законодательства. Вряд ли следует ожидать кампании преследования оппонентов Ющенко, но очевидно, что ключевые назначенцы Кучмы на министерских постах и в силовых органах будут лишены должностей. Чрезвычайную важность сохраняет нерешенная проблема расследования убийства оппозиционного журналиста Георгия Гонгадзе в 2000 году. Да и закон в отношении иммунитета собственно Леонида Кучмы пока украинским парламентом не принят…
Нелегким будет процесс решения приватизационных дел. Вероятно, итоги скандальной приватизации «Криворожстали» могут быть пересмотрены, объявлен новый тендер, что станет в определенной степени символом новой инвестиционной политики Украины. Хотя Виктор Ющенко не склонен к пересмотру итогов приватизации, определенное перераспределение финансовых потоков в этой сфере также неизбежно.
Вероятно, одной из наиболее непростых задач для нового украинского президента станет формирование отношений с т. н. «донецким кланом». Донецкий регион в Украине — это «государство в государстве», с единственной политической партией и централизованной олигархической системой. Хотя бы частично ослабить влияние этого клана возможно лишь за счет создания новых активных объединений в регионе. Ставка в этой связи делается на Союз промышленников Донбасса, который пытается сегодня конкурировать со сложившейся инфраструктурой.
Непросто пока все складывается и во внешней политике. Как показали недавние события, Европейский Союз проявляет неопределенность в отношении перспектив приема Украины в свои ряды. Большинство экспертов отмечают, что гораздо более ощутимый прогресс следует ожидать в продвижении партнерства Украины и НАТО. При любом сценарии, однако, вероятность получения Украиной статуса страны с рыночной экономикой и приема ее в ВТО уже к концу 2005 года очень велика.
На фоне неясностей с ЕС перспективы развития отношений с Россией и вовсе представляются более виртуальными, нежели реальными (см. «Как карта упадет…»). Разногласия нового украинского руководства и официальной Москвы по ключевым вопросам пока представляются сложно преодолимыми, что во многом объясняется последними тенденциями развития ситуации внутри самой России.
Россия: «силовики» становятся еще сильнее
На фоне заметно усилившейся критики российской внутренней политики во второй половине 2004 года смещение Владимиром Путиным Андрея Илларионова с поста представителя России в Группе семи наиболее развитых стран приобрело символическое значение. Андрей Илларионов считается открытым сторонником рыночных реформ, непричастным ни к одному из кремлевских «кланов». В сочетании с другими факторами кадровое решение Владимира Путина заставляет всерьез поразмышлять об общей ориентированности команды, которая сегодня определяет процесс принятия ключевых решений в Кремле.
Сложно не согласиться в этой связи с заключением многих видных политологов о том, что так называемый «санкт-петербургский клан», который пришел на смену многим сторонникам Бориса Ельцина, не являет собой единой команды. Скорее, это постоянная борьба двух противоположных групп — сторонников Анатолия Собчака и коллег Владимира Путина по ленинградскому КГБ.
Наиболее яркими представителями первой группы являются нынешний министр финансов России Алексей Кудрин, министр экономического развития и торговли Герман Греф и бывший первый заместитель руководителя кремлевской администрации Дмитрий Козак. Их антиподы в команде «силовиков» — министр обороны Сергей Иванов, а также высшие должностные лица нынешней президентской администрации Игорь Сечин и Виктор Иванов.
Алексей Кудрин, Герман Греф и Дмитрий Козак имеют сходные взгляды. Они выступают за продолжение рыночных и административных реформ, либеральный налоговый режим, многообразие экономических форм хозяйствования. Кудрин и Греф выступают за повышение транспарентности в российском корпоративном секторе и последовательное снижение роли государства в регулировании крупнейших нефте- и газодобывающих компаний России. Козак в апреле 2004 года предложил чрезвычайно современный проект реструктуризации всей административной системы России. Но по состоянию на начало 2005 года ни Кудрин, ни Греф не стали даже вице-премьерами в составе российского правительства. Более того, судьбы их министерских портфелей находятся под постоянной угрозой. Козак после бесланских событий был направлен на Северный Кавказ.
С другой стороны, на пост премьер-министра был назначен Михаил Фрадков, имевший в прошлом отношение к спецслужбам. Нынешний министр обороны России Сергей Иванов уже давно называется западными аналитиками основным преемником Владимира Путина на президентских выборах 2008 года. Сергей Иванов считается одним из самых способных советников Владимира Путина по их прежнему взаимодействию в рамках КГБ. И Игорь Сечин, и Виктор Иванов, продвинутые за последнее время на высокие государственные посты, также являются сотрудниками спецслужб. Все названные представители власти отстаивают необходимость интервенционистской политики России в СНГ, дипломатическое и военное соперничество с Западом и повышение роли государства во всех сферах общественной жизни России.
Кадровая политика Владимира Путина не оставляет сомнений в его политических предпочтениях, связанных с отказом от курса на радикальные реформы и сохранением статус-кво, сопряженным с крайним недоверием к западной концепции демократии.
Примерно такой представляется картина СНГ на фоне украинских событий. Совсем, наверное,
гнием …