Белорусский клин
«Исходя из последних событий и
руководствуясь здравым смыслом,
мы пришли к единственному выводу:
сохранение свободы в нашей стране все
больше зависит от успешного
утверждения свободы в других странах»
Джордж Буш, 43-й президент США, 20.01.05
Белорусско-российский скандал с пересмотром ставок тарифов на прокачку транзитного газа так и не заладился. Москва отреагировала несколькими дежурными, преисполненными презрения, газетными статьями. Исполнительная российская власть вообще проигнорировала транзитные угрозы из Беларуси. Никто в Минск не приехал, никто Александра Григорьевича уговаривать не стал. На завершившейся неделе «российская повестка» белорусского президента была исчерпана встречей главы белорусского государства с губернатором Алтая Михаилом Евдокимовым. С учетом того, что образ А. Лукашенко давно и плодотворно используется на российской эстраде, «продолжительная» беседа президента и сибирского губернатора обязательно привнесет в творчество любимого россиянами артиста новые, теперь уже белорусские сюжеты.
Кремлю не до Лукашенко. В. Путин вступил в период завершения своего правления, и сейчас он считает своим долгом провести ряд жестких и непопулярных реформ. Российскую власть уже не волнует рейтинг, демонстрации пенсионеров вызвали озабоченность в большей степени у думцев (им переизбираться), чем у обитателей Кремля и Старой площади. Российский президент не против несколько притормозить монетаризацию льгот населению, но всю прошедшую неделю В. Путин демонстрировал свою решимость довести реформу до конца. Попутно он окончательно закрыл столь любимую российскими и зарубежными аналитиками тему своего «третьего срока».
На внешней арене у Кремля две основные проблемы, и все они связаны с новыми/старыми президентами, только что прошедшими обряд инаугурации. Исключительно остро стоит задача строительства отношений с администрацией В. Ющенко. Кроме того, с каждым днем в Кремле все большее беспокойство вызывает современный уровень российско-американских отношений, которые после украинской «оранжевой революции» приобрели характер быстро формирующегося кризиса. Несмотря на состоявшийся на прошедшей неделе «фоновый» визит Сергея Иванова в Вашингтон, сторонам пришлось довольствоваться только тем, что «диалог продолжается». Основная работа впереди — начинается подготовка саммита президентов России и США.
Минск настойчиво ищет малейшие «лазейки», которые бы позволили ему хоть как-то зацепиться за мощные внешнеполитические «локомотивы», несущиеся мимо Беларуси через Атлантику. К сожалению, что-либо позитивного, способного хотя бы частично посодействовать разрушению быстро разрастающихся завалов на линии «Вашингтон — Москва», белорусское руководство не может предложить в принципе. Дело в том, что внешнеполитическая основа выживания политического режима А. Лукашенко основана на постоянном кризисе между Западом и Востоком.
Разжечь этот кризис Минск явно не в силах. Беларусь — не Куба и стратегического значения для Вашингтона не имеет. Беларусь интересует США только в аспекте российской проблематики. Иными словами, все решения по «белорусскому вопросу» в Вашингтоне будут приниматься с учетом позиции России — сколь бы популярными не были идеи о том, что надо «меньше обращать внимания на Москву». Что-то американцы не особо придерживаются этого собственного совета (так как никому, по большому счету, не хочется брать на содержание государства с устаревшей структурой экономики и гигантским и неэффективным госсектором).
Алгоритм принятия решений в отношении Минска может быть кардинально и быстро изменен только в том случае, если внешнеполитический потенциал белорусского руководства вдруг приобретет геостратегическое значение — получение монополии на транзит между Минском и Москвой, быстро разрастающийся центр политической и социально-экономической нестабильности, резкое и неожиданное наращивание военного потенциала (попадание в руки белорусского руководства одного из видов оружия массового поражения), превращение Беларуси в разгар глобальной антитеррористической войны в «темную (непрозрачную) зону». Пока ни один из вышеперечисленных факторов на руку Минску не играет, если только не считать пустой риторикой жесткие заявления белорусского президента, высказанные им на заседании Совета безопасности 21 января в отношении МАГАТЭ. В контексте уверений А. Лукашенко, что «чернобыльский фактор» в сознании белорусов уже полностью преодолен, сложно избавиться от ощущения, что А. Лукашенко трудно совладать с желанием стать европейским Ким Чен Иром — страшный сон для Вашингтона и кошмар наяву для Москвы. Но это все в сомнительном будущем. Как говорится, «съест-то он съест, да кто ему даст». Пока Минск способен лишь на подбрасывание «дровишек» в костер американо-российских противоречий.
Руководство страны отдает себе отчет в том, что политический режим А. Лукашенко не имеет ресурсов противостоять Западу в одиночку. При лобовом столкновении как экономически (глобальные санкции по иракскому образцу), так и в военном смысле Минск в лучшем случае продержится в течение нескольких дней и часов. Оборонный потенциал республики сохраняется и даже модернизируется в формате 60 — начала 70-х годов по опыту арабо-израильских войн (танки на суше, реактивная авиация в воздухе). После Югославии и Ирака, где экономический потенциал стран уничтожался неконтактным способом (армии практически не участвовали в полномасштабных сражениях, за исключением нескольких боев), то есть ущерб наносился без непосредственного уничтожения боевых частей противника, белорусская армия может быть использована преимущественно для парадов. Как говорится, оловянные солдатики для маленьких мальчиков, парады — для больших.
Наши оборонные возможности по сравнению с Западом находятся на другой, более низкой стадии развития. Можно вспомнить о том, как почти тридцать веков назад многотысячные египетские войско, вооруженное бронзовым оружием, разбежалось при виде конницы гиксосов, вторгшихся в долину Нила из Азии. Египтяне не знали лошадей… Белорусская армия не имеет крылатых ракет и еще много из арсенала войн третьего тысячелетия.
То же самое справедливо и в отношении нашей экономики (затянувшаяся до неприличия индустриальная эпоха), социально-экономической структуры, соответствующей скорее аграрной стране, прикладной науки, промышляющей копированием зарубежных образцов и технологий, наконец, набора приоритетов властей и белорусского общества, которые дальше обожествления личности первого белорусского президента и пресловутой продовольственной безопасности в варианте «чарка — шкварка» не продвинулись ни на шаг.
Ничего другого у А. Лукашенко нет. Но даже это, весьма сомнительное по ценности «наследство» удержать в президентских руках возможно только при наличии российского «зонтика».
Логика белорусских властей поражает своей прямолинейностью. Считается, что разрастание противоречий между Востоком и Западом надо всячески стимулировать. Это полезно как для внутреннего пользования (натравливание населения на единственную оставшуюся на планете супердержаву), так и для внешнего (псевдосоюзническая солидарность с Россией, где разногласия с Вашингтоном частично выплеснулись и на внутренний политический рынок). Минск откровенно рассчитывает, что, в случае чего, «ему зачтется»: в случае осложнения политического фона перед американо-российским саммитом в Москве может возникнуть потребность в демонстративном визите А. Лукашенко, который будет, естественно, преподнесен в формате «необходимости посоветоваться перед встречей лидеров России и США».
Встреча в Москве нужна Минску позарез. Попытки посадить за стол переговоров президентов двух стран стали приобретать анекдотический характер. К примеру, на прошедшей неделе «сенатор» Николай Чергинец объявил о вдруг обнаружившемся прогрессе по созданию окончательной редакции Конституционного Акта Союзного государства. Оказалось, что для завершения столь перезревшего дела срочно необходима встреча между В. Путиным и А. Лукашенко для получения «стимула». Депутаты готовы даже публично обратиться с призывом к ним — встретиться и «обсудить». Нет сомнений, что скоро от подобных, инициированных Администрацией белорусского президента, обращений депутатов, первых лиц экономики и науки деваться не куда будет. Повторяется 2003 — первая половина 2004 года, с той лишь разницей, что тогда на интеграционной почве выискивалась «норка» для президентского референдума. Сейчас же, спустя полгода, ему необходимо официально вступать в предвыборную кампанию на условиях изменений в конституции, одобренных всенародным опросом, итоги которого никто в мире не признал. Лукашенко, остро ощущая себя международным изгоем, судя по всему, верит в дипломатическую аксиому: переговоры сами по себе являются признанием партнера.
Между тем Россия белорусский президентский референдум демонстративно проигнорировала. Повторение такой же реакции окружающего мира на итоги президентских выборов для Минска является неприемлемым результатом. Так что «легитимизация» итогов референдума крайне необходима. Вот и зарабатывает официальный Минск «очки» перед Кремлем.
В итоге, белорусский телевизионный экран и страницы белорусских государственных газет поражают обилием антиамериканского бреда (медицинский термин): «Буш избран при огромном количестве нарушений избирательных прав американских граждан» (почему тогда его Керри поздравил?), «мир захлестывает волна антиамериканизма» (а США — волна эмигрантов), «по непроверенным источникам, американскими оккупационными войсками захвачен лидер иракского сопротивления Абу Мусаб аз-Заркави» (по совместительству глава иракского отделения «Аль-Каиды», организатор захватов иностранных граждан и казней ни в чем не повинных заложников путем отрезания голов — вот такое сопротивление!) (БТ, «Панорама», 05.01.05). Свою лепту в антиамериканскую истерию внес и белорусский президент, добавивший 21 января в сборник президентских эпитетов в адрес Вашингтона (где «бриллиантом» сверкает глагол «опупели») новые яркие определения, исключительно уместные в момент второй инаугурации президента США. Из новых поступлений особо запомнилось: «хлебнули крови» (США).
Давно пора всей этой пропагандисткой вакханалии дать четкое определение. Перед нами не что иное, как политическая патология, в основе которой нет ничего, кроме страха за свою судьбу. Минск исступленно пытается вбить свой клин в российско-американские отношения. Более того, в последние дни белорусская официальная пропаганда вдруг стала выражать поддержку России в ее «противостоянии США». Как говорится, «упаси Боже, от таких союзников».
Может ли Минск рассчитывать на успех в столь «черном» деле, как стравливание великих держав? Успех сомнителен. Во-первых, на А. Лукашенко мало обращают внимание, как в Москве, так и Вашингтоне. А если и обращают, то личная заинтересованность белорусского лидера в полномасштабном кризисе между двумя членами «восьмерки» настолько бросается в глаза, что заставляет немедленно сбросить белорусскую «гирьку» с виртуальных геополитических весов.
Но объективно Минск может рассчитывать погреться на чужом пожарище. Ничто не вечно под луной. Российско-американские отношения изменились в силу того, что изменилась сама Россия. По образному замечанию Дмитрия Саймса, «Россия изменилась прежде всего потому, что она не стоит больше с протянутой рукой». Отношения кредитора и должника должны были поменяться на отношения между равноправными партнерами. Но этого не произошло. Американский и российский правящие классы оказались расколотыми на весьма влиятельные группы с однотипными взглядами на отношения между двумя державами. Как в Москве, так и в Вашингтоне на политику правящих администраций продолжают частично влиять сторонники «холодной войны». Это политические «сиамские близнецы», в чьей лексике присутствуют призывы «противостоять», «положить конец», «не обращать внимания», «вытеснить», «имперские амбиции», «ничему не научились». Эти группы являются надеждой официального Минска. Как Збигнев Бжезинский, так и генерал в отставке Ивашов объективно являются верными союзниками А. Лукашенко…
Группы прагматиков формально находятся у власти. Опираясь на приоритет национальных интересов, как В. Путин, так и фактический госсекретарь Райс открыты для обсуждения взаимных интересов и противоречий, но только до определенного рубежа. В определении «рубежа» как раз и заложена основная проблема во взаимоотношениях между США и Россией. Два основных фактора влияют на эту проблему. С одной стороны, формально США готовы видеть в России независимого и суверенного партнера, но лишь в той степени, насколько этот российский суверенитет не мешает, а содействует решению стоящих перед США геополитических проблем (прагматический подход). Так что граница весьма эластична. С другой стороны, изменилось пространство соперничества/сотрудничества. Россия ушла с мировой арены, но сохранилась в роли супердержавы Евразии, континента, который является ключевым для контроля над планетой. Линия соприкосновения двух держав превратилась в «ступеньку». Тем не менее, российские вооруженные силы, прежде всего ядерная триада, непрерывно модернизируются, что снова ставит под вопрос эффективность программы ПРО США. Исходя из того, что «агрессор в Россию на танке не придет», ее войска становятся все более аэромобильными, сухопутная армия постепенно исчезает. На повестке дня новое поколение авиации и возрождение ВМФ. Меняются и концепции обеспечения безопасности, в которых роль белорусского «сухопутного коридора» неуклонно снижается.
В экономическом плане у России не становится меньше проблем, чем десять-пятнадцать лет назад, но это проблемы уже другого свойства. Пока, во всяком случае, обуздан внешний долг, золотовалютные запасы превысили 120 млрд. USD, растет капитализация российских корпораций, возникла совершенно невиданная ситуация — конкуренция иностранных инвестиций в российскую экономику. В целом все это неплохо, но политически стабильная страна с самодостаточной экономикой (к этому Россия очень тяжело, но двигается) и емким рынком не особенно интересны Вашингтону, так как влиять на ее внешнюю и внутреннюю политику США уже не в силах. Россию можно «щипать» по ее периметру, но входить по-хозяйски в кабинеты московского Белого Дома, как это было в начале 90-х годов, уже невозможно. Не в силах и Москва как-то лоббировать свои интересы в Вашингтоне. Ситуация патовая и поэтому неудовлетворяющая никого, кроме «пограничных» политических режимов (к которым и можно отнести власть белорусского президента), которых как раз устраивает затянувшееся состояние переоценки ценностей в российско-американских отношениях.
Все перечисленное не является иллюстрацией к отшумевшей некоторое время назад в кругах нью-йоркской и вашингтонской интеллектуальной элиты дискуссии «Как и почему мы потеряли Россию?». География, история, ресурсы, экономический и военный потенциалы страны, вызовы по ее периметру объективно заставляют Россию остаться государством, проводящим сугубо независимую политику. В ином формате она просто перестанет существовать. В современном мире помимо США имеются только две столь же влиятельные, быстро повышающие свой политический потенциал силы — Китай и объединенная Европа. Эти соседи России также обречены на независимую от Вашингтона политику. Через десять-пятнадцать лет к ним присоединятся Бразилия и Индия. Это будет новый, многополюсный и во многом глобальный мир с новыми ориентирами и обновленными ценностями. Их согласованием будут заниматься новые поколения дипломатов и армии экспертов, которые вряд ли (разве только с историко-назидательными целями) вспомнят о наивных попытках президента отдельно взятой небольшой европейской страны вбить клин между странами и народами.