Нежелание использовать мировой и отечественный опыт, неспособность учиться на своих и чужих ошибках давно стали для Беларуси своего рода визитной карточкой. Воинствующий антиинтеллектуализм белорусских властей известен всем. Однако в тени как-то остается вопрос о том, какую роль в этом играют белорусские интеллектуалы. Насколько успешно справляются со своей миссией в Беларуси люди «знания» — те, кто его добывает, хранит, распространяет?
«Хранители»
Пожалуй, наиболее ярко образ человека «знающего» воплощен в представителях академической среды. Именно здесь совершается процедура признания за человеком его научных заслуг, происходит наделение официальным статусом ученого. В советское время на этот процесс влияло множество «вненаучных» факторов. Степень новизны и научности измерялась соответствием догматике, «преданностью» идеалам и способностью продолжать «начатое». Нынешняя ситуация мало чем отличается от прошлого. Разве что на смену партийному контролю пришел дух корпоративизма. «Хранители» научной истины бдительно следят, за тем, чтобы в их ряды не проникли «чужеродные» (а по сути любые новые) элементы. События прошедшего года дают примеры того, как вполне заслуженные, по нашим меркам, деятели науки получают от своих коллег «отлуп» в притязаниях на звание член-корреспондента. Причина, к сожалению, не в борьбе научных школ и направлений. Как обычно, сказываются взаимные обиды, симпатии и антипатии. Научные баталии становятся тривиальной борьбой у «кормушки», где успевшие захватить ключевые позиции не пускают к ней остальных. Часто можно услышать о том, как в какой-то отрасли знания два остепененных специалиста (успели в свое время защититься в Москве или Ленинграде) никого больше не «пропускают» («рубят» на защите). Обычное дело, когда два признанных научных корифея делят «сферы влияния» и достигают взаимной договоренности по типу: «Я вам уступаю N, а вы мне за это пропустите диссертацию Y».
Академики бдительно стоят на страже «священных» ворот. Правда, ожидающий за ними научный «рай»» давно уже лишен былой привлекательности. Зарплата вузовского преподавателя, не говоря уже о работниках академических институтов, далека даже от прежних (советских) стандартов. В стране отсутствует продуманная политика в отношении подготовки высококвалифицированных научных кадров. Если защита кандидатских себя еще как-то оправдывает, (дает статус, формально необходимый для чтения лекций), то докторская уже целиком становится уделом энтузиастов. Не удивительно, что таковых в последние годы становится все меньше. Не за горами то время, когда с уходом «старой гвардии» вузы будут испытывать острую нехватку остепененных специалистов. Деятельность ВАКа, отслеживающего в диссертациях грамматические ошибки, смотрятся на этом фоне вполне «в духе времени».
В советское время Москва была для Минска безусловным научным авторитетом. Туда ехали учиться, защищаться, повышать квалификацию. Сегодня туда едут лишь единицы, да и то лишь в периоды очередного обострения «белорусского вопроса». Зато в отношении Минска к Москве появилось много нового и необычного. Начиная с того, что согласно решению ВАКа защита диссертаций в России может быть разрешена лишь в порядке исключения. Московские дипломы перестали соответствовать нашим стандартам качества. И это при том, что состояние белорусской гуманитарной и общественной науки критическое. По многим дисциплинам научные издания отсутствуют вовсе, остальные находятся под жесткой идеологической цензурой. Научные конференции приобретают характер камлания на тему антиглобализма и панславизма. Научную объективность заменяет «идеологическая» выдержанность. В отношении философских и социально-политических наук само понятие «научное сообщество» звучит как насмешка. Исследовательские проекты здесь посвящены исключительно проблемам «идеологической работы». В естественных и технических науках распространяются мифы о белорусском «high-tech», «силиконовых долинах», «наукоемких производствах» и «преимуществах» нашего образования.
Как это ни парадоксально, но курс политического руководства на самоизоляцию удивительным образом совпал с тайными помыслами многих обществоведов. Ведь он позволяет избежать жесткой внешней конкуренции и необходимости быть на уровне современных требований. В диссертациях «открывается» то, что в мире давно уже известно. Можно отгораживаться от мирового научного сообщества, ссылаясь на «уникальность» отечественного опыта. Примером может служить научная деятельность какой-нибудь организации типа высшей школы КГБ, где кто-то очень «засекреченный» руководит кем-то, еще менее известным, и в итоге получается тщательно сохраняемый в тайне результат. Причем речь ведь идет не о разработке каких-то новых видов вооружений, а об исследованиях в области социально-политической и экономической науки. Конечно, такая ситуация очень выгодна для всех участников «научного процесса».
Несколько иную стратегию избрали представители «президентской» общественной науки. Они, напротив, стараются как можно быстрее сделать достоянием общественности все, что «натворено». Здесь нет, однако, фундаментальных исследований как таковых, так же как и нет представлений о стратегии общественного развития. Все пишется «на злобу дня», т. е. по поводу очередного выступления или инициативы президента страны. Со своими коллегами из независимых исследовательских центров эти люди в открытые дискуссии не вступают, предпочитая обращаться с экранов телевизора непосредственно к гораздо более «понимающей» их широкой публике.
«Посредники»
После распада СССР зарубежные фонды и благотворительные организации попытались наладить контакты с белорусской интеллектуальной элитой. Многие из ее здешних представителей стали постоянным участниками, а иногда и непосредственными организаторами научных и образовательных программ. Им выпала роль своего рода посредников между Востоком и Западом. Для Запада они выполняли функцию культурных переводчиков, помогающих понять особенности местной культуры, определить целевые группы для благотворительной помощи и, в конечном счете, организовать эффективное обучение демократии. Для Беларуси они стали трансляторами новых демократических идей и ценностей.
Деятельность посредников (которые в своих областях знания в большинстве своем действительно были лучшими) всегда имеет в достаточной степени противоречивый характер. Уже хотя бы в том, что эти люди неизбежно сталкиваются с банальной завистью. Явление в творческой среде нередкое. Всегда найдется тот, кто спросит — «почему не я». Другое противоречие связано с деятельностью самих же посредников. Заняв ключевую позицию в распределении западной помощи и будучи единственными поставщиками информации о Беларуси на Запад, они не избежали соблазнов, которыми чревата любая монополия.
В конечном счете «посредники» оказались в ситуации «любящей матери», которая, желая добра своему чаду, должна поскорее подготовить его к самостоятельной жизни и тем самым стать не нужной. Ведь по замыслу западных доноров, деятельность посредников изначально была нацелена на демократизацию белорусского общества, а, значит, на обновление и активизацию научной жизни, развитие конкурентной среды, свободный обмен мнениями и информацией. На практике нередко получалось иначе. Возникла знакомая и привычная для нашего общества ситуация, когда первыми «пробившиеся» и установившие контроль над «входом-выходом» оказались кровно заинтересованы в сохранении существующего «статус-кво». Как результат — проводимые при поддержке западных грантов научные исследования состояния белорусского общества, самим белорусам не известны. Посредники не слишком привыкли ориентироваться на мнение «своих». Общество платит им той же монетой. Поэтому когда власть, реализуя стратегию самоизоляции, закрывает представительства зарубежных фондов и негосударственные учебные заведения, народ не просто «безмолвствует» (это для него нормальное состояние), но даже и не сочувствует. За годы своей работы «посредникам» так и не удалось привлечь на свою сторону представителей научной элиты, завоевать устойчивые симпатии хотя бы интеллектуального меньшинства. Интенсивно взаимодействуя с «заграницей» и стремясь при этом оставаться «незаметными» в своей стране, они не могут рассчитывать и на то, что общество заметит их исчезновение.
«Пропагандисты»
Современный человек становится очевидцем всех мировых событий. Профессия журналиста является на сегодня одной из самых опасных. Опасна она еще и в том смысле, что его влияние на массовое сознание может быть чрезвычайно деструктивным. Ярким примером служит деятельность «чэсных» журналистов из государственных СМИ.
Их познания не отличаются той глубиной, что присуща академическим кругам. Этого от них никто и не требует. Функция пропагандиста в современной Беларуси постепенно сводится к следованию нехитрым рекомендациям «классиков» типа: «чем чудовищнее ложь, тем легче в нее поверят». Как показывает практика последних лет (интерпретация событий в Югославии, Ираке, Прибалтике), молодое поколение становится объектом политического манипулирования так же легко, как и старшее. Невзирая на мощный заряд возрастного нонконформизма, его способности к объективной оценке ситуации весьма ограничены. Не имея навыков критического мышления, оно не может отличать правду от лжи, политический проект от утопии, мнимые достижения страны от вымышленных. В условиях ограничения информации (когда не только белорусские, но и русские каналы начинают заниматься отсевом материала), они легко становится жертвой стихийного «антиамериканизма» или «антиевропеизма», социальной ненависти или «ура-патриотизма». Что уж говорить о поколении старшем, которого всю жизнь подвергали «идеологической обработке», а сегодня «облучают» мощным зарядом популизма. Трудно устоять перед обаянием харизматического лидера говорящего комплименты. А если добавить сюда такую особенность белорусского менталитета как поразительная доверчивость…
Работа журналиста может быть опасна для общества, не меньше чем работа плохого врача или педагога. Негативное влияние телекомментатора на белорусскую аудиторию можно сравнить разве что с совращением несовершеннолетних. Тем более, что по многим параметрам (характеристикам) белорусский народ таковым и является. Существуют разные мнения на тот счет, знают ли пропагандисты сами, что «творят». Являются ли они беззастенчивыми циниками или глупыми апологетами? Само по себе незнание, как известно, от ответственности не избавляет. Однако среди пропагандистов немало людей, отлично сознающих то, что они «производят». Свидетельством тому может служить явно возросший в последние годы «уровень» пропагандистских передач, их претензии на научность и аргументированность. На вооружение взяты не только ноутбуки, но местами и мировая политическая и экономическая мысль, опыт советской внешнеполитической информационной войны, учитываются особенности современной международной ситуации, массовой психологии и белорусского менталитета.
В духе «политического реализма» «пропагандисты» убеждены в том, что как во внешней, так и во внутренней политике все определяет голый интерес. «Кто платит, тот и заказывает музыку». Это значит, что все по-своему правы и виноватых, по большому счету, нет. Объективной истины, так же как и универсальных ценностей, не существует по определению. Данное положение «согласуется» с новейшими наработками постмодернистских мыслителей. «Пропагандисты» убеждены в том, что прав тот, кому удалось убедить в этом большинство. Даже если это происходит путем лишения права голоса представителей других точек зрения. В духе «постсовременности» смотрится и отсутствие объективной информации о текущих политических событий. Общество видит мир глазами журналистов и понимает смысл происходящего лишь через призму их интерпретаций. По этой логике «освещение» событий с «государственной» точки зрения нисколько не хуже любого иного его видения.
Топорность, грубость, непрофессионализм белорусской официальной пропаганды постепенно уступает место циничной беспринципности и мастерству интерпретатора. Можно удивляться, как это молодые, не лишенные способностей люди не понимают временности нынешнего положения. Ведь способность Беларуси плыть против течения, при всей ее консервативности, не безграничны. Нынешний государственный курс не имеет будущего, потому что его социальная база постоянно сокращается. Во всех смыслах — экономической эффективности, смены элит, смены поколений — он явление преходящее. Какими глазами будут смотреть эти люди в глаза своих соотечественников через 5-10 лет? Что собираются они делать в дальнейшем? Ответ прост. Расчет делается на короткую память. Разве кто-то в нашей стране покаялся за советское прошлое — массовые репрессии, несправедливые судебные решения, преследования?
Будет очень жаль, если и в этот раз страна забудет своих «героев». Чтобы этого не случилось, стоит, видимо, где это возможно, почаще вспоминать пропагандистов поименно, отслеживая и «рекламируя» их «успешную» деятельность на поприще развращения «малолетних» (неразумных и доверчивых). Может быть, для кого-то из них это послужит сдерживающим фактором. Многие из них цинично надеются на то, что думающие люди белорусским радио и телевидением не интересуются, а значит, их аморальная деятельность так и останется «в тайне».
* * *
Белорусскому обществу не хватает той легкости в отношении к науке и получению знаний, которая дается традицией. У нас все еще нет отношений с наукой на «ты». Подобное напряжение испытывает провинциальный актер, впервые играющий в столичном театре или сельский водитель на дорогах большого города. Отсутствие свободы и легкости делает наше образование тяжеловесным, заорганизованным и скучным. Президент лично определяет форму вступительных экзаменов, оглашает темы выпускных сочинений, борется с коррумпированными профессорами. Общество в целом уделяет гипертрофированное внимание всему, что связано со школой. При этом ее настоящие проблемы остаются без внимания. Родители озабочены школьными вопросами больше, чем дети. Чрезмерное доверие оценкам и медалям делает процесс обучения покупаемым и часто оспариваемым. Летом царит нездоровый ажиотаж вокруг вступительных экзаменов. Диссонансом всей этой суете вокруг получения знаний выступает забвение тех, кто уже «отучился» — отсутствие работы, стимулов, стремлений. Высокий статус поступившего в институт меняется на скромное положение молодого специалиста.
В истории нашей страны наблюдается повсеместное нарушение последовательности в обучении и в практическом освоении нового. Когда-то большевики решили перепрыгнуть через некоторые исторические этапы развития и вопреки Марксу построить коммунизм в отсталой стране. В дальнейшем в полуголодной стране была поставлена цель догнать и обязательно перегнать Америку. В суверенной Беларуси, следуя этой же традиции, ставится задача избежать «ошибок соседей» и сразу построить цветущее государство. Но при этом нам мечтается заодно избежать и всего, что связано с капитализмом (функционированием рынка), включая сопутствующие ему проблемы. Белорусский народ хотят научить плавать, не входя в воду, изменить все к лучшему, ничего не меняя.