/Выговориться/
Вне фокуса
Для тех, кто более или менее отдает отчет в происходящем в стране, подлинным открытием стала не столько содержательная часть получасовых телевыступлений Александра Милинкевича и Александра Козулина, сколько то обстоятельство, что эти выступления не были купированы. Все что было сказано, было сказано. Наиболее юная часть белорусского электората вряд ли способна припомнить что-либо подобное вообще.
Вот и напрашивается вопрос: прорвало? Или это локальная брешь, предусмотренная, так сказать, сценарием, написанным там, наверху? Мой вариант ответа таков: ни то, ни другое. Сама белорусская система отстроена таким образом, чтобы представлять собой систему отсутствий, симуляций. Это своего рода дырчатая структура, черпающая свою силу из собственной слабости. Это сеть, наброшенная на общество с целью тотального камуфляжа.
Можно обнаружить — как ни странно — определенный параллелизм в репрессиях и послаблениях, которые подобной системой предполагаются. С одной стороны — применение «политических» статей против молодежных активистов, действующих от имени чего-то незарегистрированного. С другой — неожиданные откровения двух «альтернативных» Александров на БТ. Как все это вписывается в стилистику текущей политической кампании?
В первом случае мы имеем дело с симуляцией репрессий (по преимуществу) — при том, что самим страдающим от арестов и задержаний, конечно, так не кажется. Однако, бросается в глаза то обстоятельство, что политическим репрессиям подвергнут неизменный и весьма ограниченный круг граждан (активисты «Зубра», «молодого Фронта» и пр. — набор уже известных имен). Возможно, где-то действительно существуют всякие там террористические организации, о которых нам твердят представители силовых и волевых структур, — мы этого не знаем. Однако мы точно знаем, что существуют белорусские граждане (вроде Валерия Щукина и молодых людей, распространяющих открытки с видом на Милинкевича), которых арестовывают с завидной регулярностью. И вот вам — симуляция: проценты и цифры (повторных) «предотвращений», «задержаний», суммы отнятого полиграфического оборудования функционируют как показатели «эффективной» работы.
Таким же образом функционирует правительство, умело оперирующее процентами приростов и приращений. Между тем: в стране имеются предприятия, разоряющиеся каждый год, и каждый год получающие «внутренние» инвестиции. Существуют и «точки роста», которые уместнее было бы называть зонами фокусировки внимания. Все, что выходит за пределы этих зон (выставочных павильонов sui generis), оказывается неподконтрольным, как бы вываливается из «тотальной» ситуации. Принцип симуляции в том и состоит, чтобы концентрировать ресурсы на топ-показе. Света Калинкина пишет о том, что последние годы белорусского президента не позволяют фотографировать без грима, глянца и этого, как его, глямура. Объект сфокусированного внимания.
Во втором случае мы имеем дело с симуляцией политической конкуренции на телевидении. Но не излишней ли фокусировкой внимания на «конкуренции» объясняется то очевидное обстоятельство, что Александр Милинкевич и Александр Козулин (следует особо отметить мощный старт его кампании) сказали то, что сказали? Оказались вне фокуса?
Я не склонен думать, что руководство БТ получило указание сверху не подвергать цензуре выступления кандидатов — вот это действительно не вписывалось бы в стилистику предвыборной кампании. Я также не уверен, что мы имеем дело с саботажем, — для нашей ситуации, для наших чиновников это чересчур яркий дивертисмент. Вообще говоря, на дирижистском уровне было сделано все, что необходимо: выделано неудачное эфирное время (18.00 — часы пик в транспорте), на каждого кандидата отведено всего два выступления по полчаса (что гораздо хуже, чем 20 пятиминутных выступлений; в любом случае этого мало для того, чтобы пробить информационную блокаду) и пр.
Думается, однако, руководство БТ последние годы чересчур сфокусировано на «политике» телевещания и на «освоении ресурсов» (т.е. создания образцово-показательных агиток) — до такой степени, что уже некому заниматься цензурой. Вопреки расхожему мнению, цензура требует профессионализма, или, если угодно, искусства. И если в 2001 г., на белорусском телевидении, по всей видимости, еще работали люди, которые отличали «голливудский» монтаж от «интеллектуального» и могли аккуратно подрезать Гончарика, то к весне 2006 г. таковых не осталось. Или им теперь все равно? Предвкушают нового лидера? Вообще, если обратить внимание хотя бы на то, каким образом «монтируется» рекламные паузы в киносеансы, то невольно приходишь к выводу, что за диспетчерскими пультами окопались бывшие водители троллейбусов.
Дыра в дырчатой структуре. Вот еще одна дыра, о которой в эфире говорит Козулин. Власть, увлекшаяся «политическими» поправками в УК и другими законодательными инициативами, упустила из виду, можно сказать, законодательную базу собственного функционирования на текущий период. Не внесены исправлении ни в Избирательный кодекс (согласно которому на время избирательной кампании Лукашенко должен отправится в отпуск), ни в закон О президенте (который по прежнему не предусматривает третьего президентского срока!). В общем, налегли на референдум, собрали кучу подписей, но так и не сумели обеспечить законность участия кандидата Лукашенко в избирательной кампании. Уже и времени нет заделывать брешь в законе. Остается главой Верховного суда назначить строителя. Или железнодорожника. Или телередактора.
Трудно сказать, в какой степени эта дырчатая структура, эта сеть устойчива. Насколько все прогнило в нашем королевстве? Доживает оно в нынешнем своем виде окаянные дни, или еще несколько лет проболтается в зазоре между «законом» и «реальностью»? Если сегодня у кого-то хватило смелости (или напротив — чего-то не хватило) пустить в эфир неправленые выступления двух Александров, которым хватило смелости… то завтра руководителям избирательных участков может хватить смелости не купировать избирательные списки. Или не хватить смелости купировать их.
Если разрыв в сети суть частная победа хаоса над порядком, то ее полный демонтаж — торжество порядка над стабильностью.
Иллюзии не вечны. Страх тоже. Сеть — тоже.