Ветеранам посвящается

Существуют темы деликатные, тонкие, сакрализованные и даже как бы запретные, словом, темы, к которым следовало бы подходить лишь с одного какого-то дозволенного боку. Недозволенные или полудозволенные темы — не есть ли это отголоски дискурса Надзирающего и Наказывающего? Уже по этой причине к этим темам следовало бы прикоснуться.

Освоение военного и партизанского «брэндов» — по ту сторону «брэндов» присвоенного, неизвестно кем легализованного (ибо имена репрессантов не столь известны, как имена созидателей) и вроде как официального (вернее, официозного) — следует счесть хорошим знаком. Речь, конечно, о:

1) выходе второго номера журнала «пАртизан»;

2) выходе серии книг (преимущественно зарубежных), посвященных партизанскому движению и освобождению Беларуси;

3) демонстрации на МКФ запрещенного к публичному показу в Беларуси фильма Андрея Кудиненко «Оккупация. Мистерии» (интервью с которым см. на сайте Хартии’97).

О том, как реагирует официоз на «альтернативную» историю, хорошо иллюстрирует пример названного кинофильма. И даже понятно, почему он так реагирует. Как отмечают «Известия» (в статье с красноречивым названием «Перманентная оккупация. Белорусское кино — о подполье из подполья»), «Оккупация» отличается от кинематографических высказываний на военную тему, которые советские и постсоветские цензоры привыкли получать из павильонов «Партизанфильма». И резюмирует: «насчет гениальности можно спорить, но одного отрицать нельзя — фильм сделан безусловно талантливыми людьми, которые были катастрофически, преступно ограничены в возможностях и средствах». Весьма лестно отзывается о фильме «Радиомаяк», а Кинокадр.ru заключает: «Культурные учреждения батьки Лукашенко перестарались, увидев скандал там, где его нет. Не несет в себе фильм никакого надуманного оскорбления ветеранам, более того, такого по-хорошему патриотичного мы не видели давно … И не дать собственному народу посмотреть фильм о себе, это уж ни в какие ворота».

Каким же образом получается так, что народ по сути дела лишен возможности переосмысливать собственную историю? Не потому ли, что может возникнуть некий альтернативный образ народа-героя — образ, который, в общем, в чем-то не совпадает с зашлифованным до сияния рельефом? Не потому ли, что его «патриотизм» не будет совпадать с какими-то смутными (на самом-то деле достаточно отчетливыми) представлениями о «патриотизме»?

Истина, однако, состоит в том, что никто из тех, кто не осчастливлен «лицензией» на производство образов, не может их производить. В этом состоит страшная тайна «запретной» темы. Как-то само собой разумеется, что тема сия — признанный домен власти. Тема войны приватизирована властью — но каким-то причудливым образом… Не верьте утверждениям, что дискурс власти преподносит героев минувшей войны каким-то нереально прекрасными, бесстрашными и могучими. Обратитесь к официозным публикациям и вы прочтете такое: «Ветераны благодарили Президента Республики Беларусь, руководство области за социальную поддержку, за то, что их подвиги не преданы забвению». Имеющий глаза да увидит: власть жаждет видеть в героях холопов — людей, страшно благодарных барину за подачку. Мол, не забыл. Как если бы у «барина» было право забыть. Как если бы это было в его воле.

Вообще говоря, мне всегда казалось, что социальные выплаты ветеранам войны — нечто, причитающееся им по праву. По закону. Без лишних слов и оговорок. Это не дар правительства или президента — у них нет ровным счетом никакой возможности что-либо «дарить», ибо они никакой собственностью не располагают. Или все мы ошибаемся? Ведь они без конца что-нибудь кому-нибудь «дарят». Или, скажем, «оказывают помощь».

На сей раз — аккурат в канун 60-летия освобождения Беларуси — в размере 50 до 100 тыс. белорусских рублей, т. е. 23-46 у. е. на брата-героя. Как отмечает «Время Новостей», «многие ветераны с нетерпением ждут этих денег, считая, что их распределяет сам батька Лукашенко». То есть, ветераны уже готовы смириться с навязанным статусом.

Это еще большой вопрос, кто кого должен благодарить в первую голову и извиняться — за опережающий рост дороговизны. Нам доводилось знаться с ветеранами-белорусами, ныне проживающими в Москве. Никому из них не приходит в голову, что они чем-то обязаны г-ну Лужкову или Путину, хотя их пенсия превосходит минский аналог примерно в два раза. Те, кто был вывезен в Германию на принудительные работы, не должны кланяться Шрёдеру в ноги за недавнюю выплату — примерно $1200 на каждого. Потому как эта сумма — малая доля компенсаций, которые едва ли вообще могут быть выплачены сполна. Г-н Шрёдер вроде бы это понимает и не требует благодарности. Эти деньги преподносятся с извинениями…

Имеются два способа выплат социальных пособий, пенсий и пр. Первый из них обычный: из общего пирога выделается определенная сума, которая далее перераспределяется по адресатам. Второй — несколько более запутанный. Из общей суммы причитающихся выплат удерживается (в специальный фонд) некий объем денег, которой затем будет распределен в качестве «даров» и «вспомоществований». Очень удобно: со временем ветераны начинают благодарить власть за подвиги, которые они когда-то совершили. Так, во всяком случае, представляет это дело официоз. Так за что же должен быть благодарен ветеран? За то, что страна бедна, и никто не в состоянии обеспечить им достойную жизнь?

Вообразите себе: пробирающийся через леса и буераки партизан поминутно благодарит власть за то, что вовремя обеспечила его винтовкой и кошачьими глазами, позволяющими видеть в ночи. Такой фильм у нас на родине, вероятно, показали бы непременно.

Унизив героя, со временем начинаешь чувствовать и себя вроде как героем. Начинаешь принимать такую позу, словно сам участвовал в войне. Словно в ней победил. Обманчивое чувство…