/Russki standart/
Быть ли белорусским великороссам?
В конце октября с. г. случайно или же намеренно в Министерстве регионального развития России случилась «утечка» информации, в результате которой достоянием общественности стал интереснейший, с моей точки зрения, проект национальной политики Российской Федерации. В случае своего формального одобрения этот документ сменит предшествующую версию аналогичной стратегии, принятую в 1996 году. Он определяет основные направления будущего развития федерализма в России.
В целом новый проект концентрируется вокруг трех принципиальных проблем:
— формирование единого многонационального общества при консолидирующей роли этнических русских граждан;
— дальнейшая консолидация российских граждан как средства достижения национального единства и укрепления властной вертикали;
— формирование объединенного гражданского общества-нации, где российским гражданам, в том числе проживающим за пределами Российской Федерации, будут гарантированы соответствующие права и предоставлена защита государства.
Внимательное рассмотрение всех трех целей позволяет заключить, что в новой оправе фигурирует уже несколько подзабытое понятие «советский народ». В свое время это туманное понятие, закрепленное в основном правовом акте СССР, являлось весьма удачной формулировкой, прикрывавшей культурную ассимиляцию национальных меньшинств и предоставлявшей гарантии беспредельного русского этнического доминирования.
Кроме того, проект наглядно демонстрирует масштабы поддержки национализма современным российским государством. Хотя документ вышел из стен министерства регионального развития, в его подготовке участвовала межведомственная комиссия, включавшая представителей министерств культуры, образования, финансов, иностранных дел и юстиции. Не остались в стороне и Совет Безопасности и Федеральная служба безопасности РФ. В целом проект национальной политики Российской Федерации следует рассматривать как ответ на проблемы строительства «единого социального» российского государства, которые в апреле 2005 года сформулировал глава президентской администрации Дмитрий Медведев. Предлагаемая стратегия направлена на дальнейшее укрепление роли федерального центра и полностью соответствует политике укрепления «вертикали» власти, на деле попирающей фундаментальные принципы общественной самоорганизации.
Либеральные российские аналитики указывают, что появление документа совпало по времени с периодом подготовки новых двусторонних соглашений о разграничении полномочий с субъектами Российской Федерации — Татарстаном, Башкортостаном и Чечней. С момента принятия этих соглашений в 90-х гг. они вызывали постоянную ожесточенную критику российских националистов. В итоге в 2003 году в федеральное законодательство России были внесены поправки, в соответствии с которыми проявления так называемой «этнической» демократии были значительно урезаны.
В соответствии с новой национальной политикой положение русского меньшинства, проживающего на территории этнических республик Российской Федерации, должно неизменно укрепляться. Это подтвердил, выступая перед Государственной думой, министр регионального развития России Александр Яковлев: особое внимание он уделил программам своего министерства, направленным, в частности, на поддержку традиционной русской культуры на Северном Кавказе.
В проекте как бы опущены вопросы федерального регулирования прав репрессированных народов. Но проблемы эти остаются. Ингушетия, к примеру, сохраняет свои притязания на Пригородный район, формально принадлежащий сегодня Северной Осетии. Список таких претензий можно продолжить. Согласно действующему российскому закону 1991 года «О реабилитации репрессированных народов», национальные меньшинства имеют право на возвращение территорий, незаконно отнятых у них в результате репрессий. Проблема исполнения данного закона, как известно, по-прежнему остается чрезвычайно актуальной прежде всего для взрывоопасного северокавказского региона России, этнические жители которого пережили массовые репрессии и депортации в сталинские времена.
Реакция российских национальных меньшинств на новый проект национальной политики далека от энтузиазма. На фоне общей настороженности в отношении положений документа, определяющих так называемую «консолидирующую» роль русской нации, высказываются и более резкие оценки. Например, западная пресса приводит высказывание помощника президента Татарстана, который назвал документ прямым возвратом к восприятию России как «старшего брата», а также указал на явное отсутствие там положений, гарантирующих равноправие национальных меньшинств России, касающихся, в частности, вопроса использования собственного языка наряду с русским. Президент Ингушетии в своих комментариях в отношении проекта также скептически заметил, что проблема национальностей в России не исчезнет лишь от того, что власти примут решение как можно меньше акцентировать на ней внимание.
Наблюдатели полагают, что Кремль, скорее всего, сохранит свою пассивность и бездействие в отношении проблемы территориальных репараций. На встрече с «Матерями Беслана» президент Владимир Путин подчеркнул, что Дмитрий Козак должен подготовить в месячный срок предложения по решению данного вопроса. Этого не случилось. Дмитрий Козак наверняка участвовал в подготовке программного документа в области национальной политики, однако, как было сказано выше, проблемы репараций не получили в нем отражения.
Еще одним заметным компонентом проекта является институализация принципа «унитарного федерализма», суть которого проявляется уже сегодня в случаях, когда менее населенные и экономически развитые округа России присоединяются к более крупным и мощным в экономическом отношении областям. Министерство регионального развития, представляя новую концепцию национального развития, не исключает, что аналогичная политика может быть применена и к этническим республикам. Таким образом, фактически могут быть созданы условия, при которых национальные объединения в России будут вынуждены сливаться с более крупными территориальными единицами, где доминирует русский этнос. У Министерства регионального развития имеются достаточно мощные рычаги (в том числе и федеральные финансы) для реализации подобной стратегии. Достаточно показательны в этой связи слова главы этого ведомства о том, что федеральные финансовые потоки должны быть преимущественно направлены на поддержку более динамично развивающихся регионов, нежели распределены с позиции их сбалансированного и синхронизированного развития. На практике это означает, что федеральные средства скорее будут направляться на поддержку крупных регионов, в которых доминирует русское население, чем на повышение уровня развития экономически отсталых этнических республик.
Появление нового программного документа в области национальной политики России аналитики связывают также и с движением персоналий. В настоящий момент Александр Яковлев, занимавший в прошлом немало видных постов, по всей видимости, предпринимает попытку найти «адекватную» нишу для вновь созданного Министерства регионального развития и укрепить свой, как представляется, значительно пошатнувшийся за последние годы политический имидж. Предполагается, что стоимость новой амбициозной программы Кремля в области национальной политики будет оценена примерно в 10 миллиардов рублей. Финансирование такого масштаба, безусловно, способно помочь министерству Яковлева стать крупным звеном в цепи принятия решений в области национальной политики России. Но даже если этого не произойдет, оказавшийся в центре общественного внимания проект говорит о многом и, главное, — о реальных интересах и целях Москвы по отношению к национальным и этническим меньшинствам.
Нынешний, «послекризисный» год с полным основанием можно назвать годом реанимации проекта Союзного государства Беларуси и России. При этом нет сомнения, что роль и место Беларуси в этом союзном государстве рассматривается Кремлем в контексте общей стратегии «консолидации» русской нации. В этой связи едва ли следует принимать на веру заключения некоторых комментаторов о том, что Россия изменилась и что модель Европейского союза может стать реальностью для белорусско-российского объединения. По этому поводу можно только заметить, что любое партнерство России и Беларуси, являющееся более глубокими, чем оговариваемые в международном праве отношения двух независимых государств, неизменно будет означать ущемление белорусских интересов в пользу российских.