Прокуратура: с заботой о людях
Тема «карающего меча» и «всевидящего ока государства» всегда была одной из любимейших тем президента. Поэтому нет ничего удивительного, что, представляя П. Миклашевича в качестве нового Генерального прокурора работникам прокуратуры, президент произнес длинную речь, которая примечательна уже тем, что в ней более или менее системно изложены представления главы государства о том, как он понимает смысл и задачи правоохранительной деятельности. Напомним, что прокуратура — это именно правоохранительный орган, т. е. орган, охраняющий права субъектов, главными среди которых являются столь любезные сердцу главы государства «простые люди».
В своей речи А.Лукашенко всячески подчеркивает, что «власть должна повернуться лицом к человеку и жить заботами, прежде всего, простых людей, которые нуждаются в поддержке», что прокуратура должна быть «приземлена к интересам граждан». Действительно, незачем парить в высших государственных облаках, когда здесь, на земле полно работы.
Самое важное — это защита трудовых и социальных прав граждан. «Вопросы повседневной жизни людей — соблюдение их жилищных и других прав, обеспечение безопасных условий труда и быта — должны выходить на первое место. На каждый выявленный факт ущемления трудовых прав граждан нужна незамедлительная реакция», — призывал президент. При этом, конечно, «особое внимание необходимо обратить на негосударственные предприятия — подобные нарушения там допускаются повсеместно». Трудно не согласиться, хотя «особое внимание» к негосударственным предприятиям вряд ли так уж оправдано. Интересно другое: на протяжении всей пространной речи президент практически ни разу не упомянул о правах политических. Что это: уверенность, что тут у нас все в порядке, или прямое указание прокуратуре на ту магическую черту, за которую — ни-ни?..
Все это удивительно напоминает известные установки советской пропаганды о том, что «истинное и подлинное» право человека — это, прежде всего, право на труд. За ним следовали право на 40-часовую рабочую неделю, социальное страхование, отдых, пенсию и т. п. При этом политические и гражданские права неизменно попадали в разряд «так называемых». Любой советский пропагандист хорошо знал, что в ответ на злобные выпады Запада о политзаключенных и преследовании инакомыслия надо бодро отвечать: «зато у вас безработица и бездомные спят прямо на улицах». «Расчленение» прав на правильные и неправильные, на те, которые надо соблюдать, и те, которые не стоят и упоминания, — это как расчленение самого человека. Права либо соблюдаются в полном объеме, либо не соблюдаются вообще. Иначе, как защитить то самое право на труд и справедливую его оплату без свободы слова и права предъявлять претензии к государству, права отстаивать свое мнение, даже если оно отлично от мнения президента?
Впрочем, вряд ли современное белорусское государство нуждается в подобных хрестоматийных напоминаниях. Подобная избирательность в соблюдении прав человека коренится в самом его представлении об этом самом «простом человеке» как существе крайне незатейливом. Для него, с точки зрения нынешней власти, важны порядок и кормушка, все остальное — от лукавого. Этот унижающий всех нас подход предписывает не хотеть большего, не желать лучшего и, конечно, не задавать вопросов. Любые напоминания о политических правах рассматриваются как посягательство на права государства. Такое уже было в истории. Нашим государственным мужам следовало бы вспомнить, что народ, не имея возможности мирно отстоять свои права, обычно сокрушал саму власть, которая эти права узурпировала.
Ограждая прокуратуру от защиты политических прав граждан, президент вместе с тем ставит перед ней весьма широкие задачи. Главная среди них — это забота о нас с вами. Впрочем, эту же задачу призваны решать все органы нашего заботливого государства. Что же касается прокуратуры, то она должна защитить человека от чиновничьего произвола, чутко реагировать на обращения граждан, принципиально реагировать на любые случаи производственного травматизма, а также все проявления «волокиты и бюрократизма». Спору нет, перечисленные задачи важны и актуальны.
Смущает другое: президент не призывает самих граждан решать подобные проблемы в судебном порядке. По умолчанию предполагается, что позаботиться о гражданах должен прокурор, притом что сами они — это сторона, страдающая и ожидающая помощи. Можно возразить: само слово прокуратура происходит от латинского procurare — заботиться. Но в современной правоохранительной практике речь идет о том, что прокуратура заботится о соблюдении закона — в ходе следствия, судебного процесса и т. д. В нашем случае ее призывают напрямую опекать всех и каждого, независимо от желания последних.
Не забыл президент и о необходимости надзора за выполнением Директивы № 1. «Жду от органов Прокуратуры, — настаивал глава государства, — более эффективной работы в этом направлении: она (директива. — Н.И.) должна быть основой повседневной жизни, а не выполняться только при понукании сверху». Напомним, что сама по себе такая постановка вопроса носит неконституционный характер.
Согласно Конституции прокуратура должна следить «за точным и единообразным исполнением законов, декретов, указов и иных нормативных актов». Как известно, Директива — это и не закон, и не декрет, и не указ и, что самое интересное, не «иной нормативный акт». Во всяком случае, подобный термин вообще не встречается в Законе о нормативно-правовых актах. Но Директива — это, как известно, любимая игрушка президента. По-моему, он едва ли не единственный, кто, во-первых, все еще вспоминает о ней и, во-вторых, верит в ее действенность. Даже белорусское телевидение уже прекратило показывать свои разоблачительные репортажи об изъятии недопитой бутылки водки у не вполне трезвых сантехников и о примерном наказании расхитителей государственной собственности на объектах народного хозяйства.
Всем уже понятно, что любой окрик действует весьма непродолжительное время, потом нарушители становятся хитрее, а контролеры теряют бдительность. Тут самое время вспомнить о прокуратуре. Александр Лукашенко поручил вновь назначенному Генеральному прокурору начинать именно с этого: в течение двух месяцев проанализировать ход выполнения Директивы № 1 и доложить о результатах.
Разговор о правоохранительных органах никак не мог обойтись и без упоминания о коррупции: «Хочу еще раз повторить то, что говорил и десять, и восемь, и пять лет назад: какими бы мы ни были „продвинутыми“, как бы ни работала у нас экономика, если мы не изживем коррупцию, эта ржавчина будет разъедать все. Мы будем работать, а средства будут идти в карман известно кому. Более того, эти люди, чувствуя безнаказанность, „размывают“ белорусское общество. Этого допустить нельзя. В плане борьбы с коррупцией мы выгодно отличаемся от других государств. Это является одной из основ нашей стабильности. И мы должны это сохранить». Тут как раз хотелось бы поподробнее.
Если в сфере борьбы с коррупцией у нас наблюдается, по словам президента, «положительная динамика», то где столь любимые народом громкие разоблачения и скандальные дела? Может быть, коррупция уже искоренена? Тогда зачем создавать оперативно-следственную инспекцию с большими полномочиями, которая «всерьез займется всеми уровнями государственной власти, в том числе и прокурорскими работниками, которые допускают правонарушения»? И чем же занимался Шейман на посту Генерального прокурора, если у его бывших подчиненных не все в порядке по части соблюдения законов? Впрочем, с Шеймана теперь какой спрос…
И под конец о главном — о человеческом факторе. «Тот, кто контролирует других, должен предъявлять к себе самые высочайшие требования. Это — кристальная честность, порядочность, основанная на профессионализме и жизненном опыте», — убежден белорусский президент. Трудно не согласиться. Но трудно и не удивиться подобным заклинаниям. Мы слышали их неоднократно и по разным поводам. Президент призывал и призывает людей, состоящих на государственной службе, быть честными и неподкупными, порядочными и стойкими к соблазнам. Он делает это с каким-то упорством, которое я назвала бы наивным, если бы не знала, что наивность не входит в число персональных качеств Александра Лукашенко.
Применять к чиновнику моральные требования — это то же самое, как требовать от функции быть совестливой. Чиновник, в том числе и прокурорский работник, — это именно функция, которая либо вписывается в отлаженную систему государственных органов, либо отторгается ею. Так в идеале и должна работать государственная машина. Конечно, можно попытаться подбирать кадры на основании тестов на порядочность, кристальную честность и чистоту помыслов. А можно создавать систему взаимодействия и взаимозависимости, которая сама будет выталкивать людей, непригодных для такой работы. В противном случае получится, как у классика: «Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад».
Завершая свою речь, президент обрадовал работников прокуратуры тем, что подобные встречи главы государства с работниками органов прокуратуры станут регулярными. Надзирающее око тоже нельзя оставлять без присмотра.