/Воспитание иллюзий/
«Молодежная политика» (2)
Не хочу учиться …
Успехи проводимой в стране «молодежной политики» не в последнюю очередь обусловлены популистской политикой. Популизм ведь и заключается в том, чтобы говорить только то, что от вас хотят услышать. А.Г. умеет найти слова для любой аудитории — будь то старики, женщины, дети. Общаясь с молодежью, в отличие от Владимира Ильича, он не призывает молодежь «учится», понимая непопулярность данного лозунга в современных условиях. Да и чему учиться, если вся государственная идеология сводится к незамысловатому «За суверенную процветающую Беларусь!». Чему может научить власть, отличающаяся откровенным волюнтаризмом и проводящая политику воинствующего антиинтеллектуализма? Лидер не призывает молодежь учиться еще и потому, что ему не нужны свободные, критически мыслящие люди. Они начинают задавать «неудобные» вопросы, требовать разъяснений, допытываться до сути.
Конечно, это не значит, что на встречах со студенческой молодежью президент прямо-таки призывает ее махнуть рукой на занятия. Как раз наоборот, он убеждает ее ходить в школу (вуз) и махнуть рукой на политику. Посещать занятия нужно для того, чтобы старательно выполнять домашнее задание, запоминать и в точности воспроизводить услышанное от учителя. А вот учиться в широком смысле слова, т. е. сомневаться, искать истину, проявлять инициативу — этого не нужно. От этого могут возникнуть «неправильные» вопросы, а там чего доброго — и «неправильные» ответы. Гораздо важнее, чем стремление к знаниям, — проявление дисциплинированности и лояльности по отношению к власти. Кажется, что вместо хрестоматийного «учиться, учиться, учиться» белорусские власти готовы предложить что-то вроде «быть как все» и «не высовываться».
Нельзя сказать, что молодые по этому поводу очень уж расстраиваются. Отсутствие самокритичности позволяет обходиться тем, что уже известно, находясь в состоянии самодостаточности. Речь даже не о той высокой планке, которую вслед за Сократом традиционно ставят себе интеллектуалы. (Расширение границ собственного знания утверждает нас в понимании того, что сфера непознанного безгранична.) Не хватает элементарного критического взгляда на собственную персону подвигающего на самосовершенствование и стремление к знаниям.
Данная ситуация характерна и для страны в целом. Пережив короткий период перестроечного «раскаяния» и «критицизма», белорусы с облегчением вернулись в состояние самодовольства. Быстро и безболезненно вернуться в «лоно европейской цивилизации» не удалось — ну и не надо. Вместо «самобичевания» и копания в прошлом в моду вновь вошли патриотический пафос («сами с усами», «шапками закидаем») и гордость за свои «достижения». Молодые в этом процессе оказываются наиболее легковерными. Нежелание учиться у других народов подкрепляется желанием слышать о них только плохое (подтверждающее их — американцев, немцев, поляков, русских — несовершенство). Молодые люди с легкостью верят в мифы о «глупых», «невежественных», «толстых» американцах, так же как в успех отечественных «силиконовых долин» и промышленных гигантов.
Отсутствие самокритичности дополняется практически полным отсутствием критического восприятия. Людей, готовых поверить в любые небылицы, в народе издавна почитали за глупцов. Сегодня они представляют благоприятную почву для политического и социального мифотворчества. Студенты и школьники настолько не уверены в себе и не настроены на размышление («брать до головы»), что готовы поверить в любое, даже абсурдное высказывание. В конспектах студенческих лекций можно встретить тому немало подтверждений. Вот недавний пример. Слушая лектора, студент, не задумываясь, записывает — «учиться в узе». Действительно, на слух примерно так и звучит.
Права человека
Обучение правам человека представляет собой одну из самых сложных и длительных задач в процессе демократизации общества. Здесь мало одних лишь знаний. Необходимо изменение мировоззрения, формирование особых личностных качеств. Без этого права человека сплошь и рядом превращаются в профанацию. Сегодня такой предмет в рамках высшего образования себя изживает. Не успели научиться, как уже «все знаем». Да и трудно сказать, как этот курс будет сочетаться с принимаемыми в стране законами о «дискредитации» государства. Удивляет другое. В студенческой, т. е. достаточно продвинутой, аудитории можно услышать по поводу этого закона удивительные откровения. «А как же иначе?» «Как можно позволить человеку обливать грязью за границей свое государство и оставить это безнаказанным?» И это несмотря на то, что буквально на предыдущем занятии они подробно рассматривали конституционные права и свободы гражданина Республики Беларусь, в числе которых — и свобода мнений, и свобода слова.
Конечно, таких не так уж много, но сам факт их наличия кое о чем говорит. Поневоле начинаешь сомневаться, что права и свободы имеют естественный, то есть присущий человеку от природы, характер. Судя по всему, они могут быть только результатом долгого целенаправленного внедрения в сознание (тренинга).
Деструктивное влияние
В последние годы в Беларуси очень популярной стала критика так называемых деструктивных сект. Борьба с ними дает пример того, как общее дело можно использовать в корпоративных интересах. Деструктивным, собственно, может быть все что угодно. Начиная от неумеренной увлеченности учебой (вспомним известный каламбур о «красном дипломе») до некомпетентного политического руководства. Критерием деструктивности, по-видимому, является обыкновенное чувство меры (как говорят в народе, голова на плечах). Отдельный вопрос представляет сфера религиозных убеждений. Помимо откровенно насильственных (т.е. уголовно наказуемых) деяний, зачастую деструктивным объявляется все, что приводит к разрыву личности с близкими, уходу от мирских проблем. Тем самым вопрос деструктивности становится вопросом степени «интенсивности» веры, желания адепта без остатка посвятить себя учению. Разве не так же ведет себя человек в православии, буддизме, исламе, когда решает уйти в монастырь?
Расширительное толкование деструктивности имеет свои причины. Для родителей деструктивные секты выступают в роли козла отпущения, на которого можно свалить просчеты в воспитании собственного чада. Приверженцами нетрадиционных религий (сект), как правило, становятся те, кто по каким-то причинам не нашел взаимопонимания, сочувствия, просто общения среди близких. Зато они находят его в среде новых учителей и единомышленников. Даже если уход в секту обусловлен состоянием психики (нервной системы ребенка) — депрессией, отсутствием интереса к жизни, — то и в этом, безусловно, есть вина родителей. Обвинять при этом секты — это все равно что обвинять водку (или ее производителей) за то, что молодежь спивается…
Еще одной причиной массированной атаки на «деструктивные секты» является обычная конкуренция. В борьбе за умы она может быть не менее ожесточенной, нежели в экономике. Православие привыкло к подавлению конкурентов с помощью государства. Так же как и государственные предприятия, церковь уповает на государственный протекционизм. «Свое» государство поможет «своей» церкви. За это она поспособствует в идеологическом воспитании молодежи.
Если бы за разговорами о вреде сект действительно стояла озабоченность деструктивностью, то в первую очередь ее следовало бы приписать тем, кто оказывает по-настоящему развращающее (в гораздо большей степени, чем секты) влияние на сознание молодежи. Прежде всего, это, конечно, государственные СМИ. Вот уж кто не имеет никаких моральных ограничителей. Достаточно посмотреть передачу о «правах человека», где человек с горящими глазами фанатично обличает «ложь и лицемерие» Запада. Кстати, информацию о принятии драконовского закона «о дискредитации» на ОНТ подавали под рубрикой «Права человека». Ни больше, ни меньше.
«Слушаться старших»
Отличительной чертой «положительного» молодого человека (вспомним Молчалина) издавна считалась способность «слушаться» старших. Даже если эти старшие в чем-то ошибаются или заведомо не правы. Подобно тому, как мы соблюдаем закон, даже если он небезупречен. Оснований такого послушания может быть множество. Это и авторитет, и получаемые взамен материальные (социальные) блага, и сложившиеся в обществе традиции послушания.
Трудно говорить о каком-то весомом авторитете взрослых в Беларуси. Ни в одной из сфер общественной жизни они не показали молодежи свою способность к успеху, вызывающую желание подражать. Все достижения, грубо говоря, «на халяву» — благодаря благоприятному стечению обстоятельств, в надеже на случай, помощь, наивность партнеров. Об эффективности политики говорить сложно из-за расплывчатости критериев оценки. Но даже если в качестве таковых взять ее способность гасить общественные конфликты и обеспечивать порядок и стабильность (именно это чаще всего и ставит в себе в заслугу нынешний политический режим), то и здесь пока рано делать выводы. В стране, по сути, не было серьезных социально-политических и экономических проблем, способных испытать режим на прочность. Государственный протекционизм в экономике, точно так же как и периодически повторяющиеся пиар-акции в культуре и спорте позволяют работать в режиме показухи и мало что говорят о действительных достижениях. Выбирая качественный товар — будь то автомобили, музыку, учебники (просто мел, которым приятно писать на школьной доске), — молодые по-прежнему предпочитают заграничное.
Слабо выражен в стране и фактор личной заинтересованности. Способность власти подкупить молодежь не выходит за рамки узкого круга ее элиты (либо случайных, взятых для телерепортажа лиц). По большому счету, молодежи у нас, как когда-то пролетариату, давно уже нечего терять «кроме своих цепей». Что такого особенного могут предложить ей взрослые, кроме распределения в деревню с зарплатой в 100 у. е., либо случайные приработки и жизнь без перспектив на квартире. Даже мифологические проекты типа «силиконовой долины» будут приносить дивиденды не им, а гораздо более старшим и опытным. Если членам мафиозной группировки и вменяется в обязанность беспрекословное подчинение старшим, то за это человек получает очень приличное (по меркам данного общества) вознаграждение из общего котла. В государстве «общий котел» не настолько велик, чтобы «молодежная политика» могла претендовать на какое-то приоритетное финансирование. Ведь есть еще и пенсионеры, и бюджетники, и ЖКХ. Кто более «матери истории ценен»? Тем более, что молодежь и так проголосует «как надо», для чего есть уже отработанные механизмы.
Глубоких традиций послушанияв белорусском обществе также не просматривается. Сама по себе попытка коммунистов разрушить «старый мир» и на его обломках построить «новый» лишила старшее поколение его традиционного авторитета. Молодые оказались более успешными в усвоении «новых ценностей», им принадлежало «коммунистическое будущее», они были избавлены от предрассудков прошлого. Именно молодежи отводилась роль активных строителей коммунизма, кочующих по стройкам века и реализующих амбициозные планы переброски рек и освоения целины. Лишь к закату советской власти сформировалось поколение старших, которое вменяло себе в заслугу что-то великое, достойное подражания (победу в войне, противостояние Западу). Но к этому времени уже никто ни во что не верил и никого ни за что не уважал.
В общем, у нашей молодежи есть все основания быть непослушными. Однако она на удивление конформна. И в этом нет ничего удивительного. Способность к протесту само по себе уже является показателем социальной и политической активности. Когда белорусские государственные СМИ с укором показывают на массовые выступления молодежи на Западе («вот они язвы капитализма!»), им и невдомек, что именно демократия делает подобного рода протест возможным. Молодежные волнения конца 60-х есть порождение демократического воспитания — неравнодушия, стремления к свободе, критического мышления. В Беларуси молодежь не протестует против «лицемерия взрослых», хотя оснований тому более чем достаточно. Государственное образование воспитывает конформную, пассивную, слепо доверяющую власти личность.
Еще раз об авторитетах…
Молодым трудно без авторитетов. Особенно если они не отличаются критическим настроем. В качестве авторитетов вовсе не обязательно должны быть конкретные лица. Как известно, власть общества сильнее, чем власть отдельного человека. Надо обладать незаурядным интеллектом и уверенностью в себе (собственной правоте), чтобы противостоять власти общественного мнения. Духовная ситуация в современной Беларуси такова, что волей-неволей у молодых создается впечатление правоты тех, кто за президента. Об этом говорят все — телеканалы, радио, газеты, преподаватели в школе, представители старшего поколения. Создается эффект «снежного кома». «Если все так думают, значит, в этом что-то есть». Узнать о том, как думают те, кто думает иначе, зачастую невозможно (да и желания особого не возникает). Вот и получается, что даже те, кто не склонен поддерживать лично президента, так или иначе, склоняются в сторону проводимой им политики.
Несмотря на все обвинения в адрес современной молодежи со стороны взрослых, жить ей отнюдь не легче, чем их родителям. Именно потому, что (как это ни парадоксально звучит) жить стало легче. Обеспеченная жизнь современного человека порождает проблемы, о которых не знали люди прошлого. Сегодня гораздо труднее быть интеллектуалом. Слишком много отвлекающих факторов, делающих жизнь веселой, поверхностной, разнообразной. Слишком трудно на чем-то сконцентрироваться и добиваться поставленной цели. Окружающий мир становится подобным видеоклипу, где в ненавязчивой форме сменяют друг друга лица, события, ощущения. Сегодня гораздо труднее оставаться честным, порядочным, потому что (по крайней мере, в сравнении с советским временем) появились дополнительные возможности (и соблазны) зарабатывать (и тратить) много денег. Далеко не всегда это можно сделать легально и со спокойной совестью.
Гораздо труднее приходится современной молодежи и в процессе социализации — в усвоении необходимых для жизни правил и норм поведения. Пестрота современного мультикультурного, глобализирующегося мира не допускает однозначных оценок и моделей поведения и мышления, не позволяет конкретно определить «как надо» или «как лучше». Белорусской молодежи в этом смысле еще сложнее. На их глазах сталкиваются две взаимоисключающие картины мира, каждая из которых утверждает свою правоту. Не имея солидной гуманитарной подготовки, необходимо решать, кто прав в этом споре. Особую пикантность ситуации придает то обстоятельство, что «неправыми» оказываются те, кому с детства приходилось доверять (учителя, родители, бабушки и дедушки), в чьих руках реальные механизмы оценки, поощрения и наказания. А вот «правыми» могут быть совершенно «чужие» люди (за границей или внутри страны), о которых постоянно плохо отзываются по телевизору. Поди разберись тут …
«Неизбалованные»
Стало общим правилом говорить о том, как повезло белорусским властям с народом. Где еще он мог бы найти столь невзыскательного, доверчивого избирателя. Кто еще мог бы столько лет терпеливо выслушивать монологи политического лидера.
Точно так же и взрослым повезло с молодыми. Они не избалованы качественным образованием, уровнем обслуживания (сферой услуг), разнообразием товарного ассортимента, мудрым воспитанием. (* По опыту знаю, с какой радостью откликаются студенты на любую инициативу преподавателя по улучшению учебного процесс (игры, дискуссии, тесты), насколько не избалованы они хорошими педагогами, да и в целом качественным образованием.) Они искренне радуются даже незначительным подвижкам в улучшении своей жизни и создают благоприятную почву для успешной карьеры всех тех, кто в своей деятельности зависит от общественного признания — писателей, композиторов, певцов, журналистов, политиков. В отличие от «избалованных» стран, в Беларуси этим людям очень легко быть «на высоте», стать «гением», «талантом», «лидером».
А вот молодежи с взрослыми не повезло…
* * *
Позволю себе сравнение, которое поймут все, у кого когда-нибудь были домашние питомцы. Есть собаки, которым явно не повезло с хозяином. На прогулке их никогда не спускают с поводка, отчего им приходится понуро ходить рядом, справляя нужду и лениво обнюхивая деревья. У них рано начинаются проблемы со здоровьем, сокращается срок жизни, портится характер. Вырвавшись случайно на свободу, такая собака впадает в крайность — не дается в руки, заставляет себя подолгу искать, порой по-настоящему теряется. Это и понятно: кто знает, когда еще обломится такое счастье. Она не приучена к свободе и не умеет с ней обращаться. Она не уверена, что эта свобода будет у нее завтра. В совсем «запущенных случаях», оказавшись без поводка, она в растерянности стоит рядом. Она уже забыла, что такое свобода и как ею пользоваться.
Причин (оправданий) столь негуманного обращения с животными может быть много — отсутствие пространства (проживание в центре города), неумение и нежелание приучать собаку к послушанию, стремление сохранить душевное спокойствие и пр. Отпустив однажды своего любимца побегать и намучившись потом с его поимкой, многие отказываются от этого навсегда. Таким образом, неспособность к свободе ведет к ее дальнейшему ограничению, которое, в свою очередь, порождает еще большую «дикость». Возникает замкнутый круг. Подобную ситуацию мы наблюдаем и в общественной жизни. «Наш народ пока не дорос до свободы» — любят повторять политики и с удовольствием занимаются его опекой.