Теория «иррационального выбора»

Популярное в современном политическом лексиконе слово легитимность означает способ, каким народ оправдывает право власти на управление страной и обусловленную этим правом необходимость ей подчиняться. В отличие от классической монархии или диктатуры, современная демократия предполагает определенный тип легитимности, который в терминологии Макса Вебера получил название рационально-легального. Это означает, что органы власти формируются согласно освященной Основным законом (легальной) процедуре, в ходе которой граждане делают свой рациональный выбор. В Беларуси этот процесс лишь отчасти легален и в еще меньшей степени рационален. Призывая граждан быть «разумными людьми», президент, тем не менее, выражает надежду, что выбор они все-таки будут делать «сердцем».

В западной политологии в 80-е годы ХХ века появилось научное направление, получившее название «теория рационального выбора» («формальная теория», «позитивная теория»). Оно возникло на стыке политологии и экономики — самой рациональной из общественных наук. Представители данного направления исходили из понимания человека как сугубо рационального существа, озабоченного прежде всего текущими проблемами и увеличением своих материальных возможностей. В рамках этого подхода делалась попытка создать всеобъемлющую теорию политического поведения по моделям «экономического человека». Эта теория экономична, логически последовательна и опирается на математическую обработку данных. И все было бы хорошо, если бы не «иррациональное»…

Жизнь не всегда дружит с логикой. Она преподносит нам всякие неожиданности, обусловленные человеческими чувствами, предубеждениями, просто случайностью. О роли «иррационального» начала в жизни общества написано немало. Вспомним Ницше, Парето, Фрейда, Сореля. Современные неоконсерваторы, в целом весьма критично оценивающие способность людей к «рациональному» поведению в политике, характеризуют человека как «существо неразумное, слабое, легко поддающееся натравливанию» (Г.К. Кальтенбруннер). В американской политической науке ХХ века отнюдь не случайно доминирующим направлением надолго стал бихевиоризм и в целом ориентация на исследование политического поведения через призму политической психологии. Важнейшими темами современной политической науки по-прежнему остаются технологии избирательных кампаний, политическое мифотворчество, «пиар» и прочие средства, позволяющие манипулировать массовым сознанием. Как всегда политология пытается предсказать исход политических событий, а политическая психология затем объясняет, почему этого не случилось. В общем, вокруг одна психология. Политическую жизнь в Беларуси тоже все в большей степени определяют комплексы, страхи, навязчивые состояния, «необъяснимая» любовь.

Белорусам не свойственна рационализация власти. Вопреки народной мудрости, лидера здесь судят не по делам его, а по словам. Рейтинг президента у нас никогда не был связан с эффективностью его деятельности. Гораздо большее значение здесь традиционно имеют «субъективные» факторы — сочувствие, симпатии, стремление оправдать («ему мешают», «ему трудно», «он сделал все, что мог»). В оценке руководителя доминируют не деловые (организаторские способности, восприимчивость к новому, творческое начало), а «моральные» качества. Для белоруса гораздо важнее то, что избранный им руководитель является «честным, бескомпромиссным, справедливым». Ведь отец (батька) не обязан быть лучше (умнее, успешнее, деловитее) других. Прежде всего он должен любить домочадцев, заботиться о своих. Члены семейства отвечают ему тем же.

Патриархальной культуре в целом органично присуще «иррациональное». Достаточно вспомнить домостроевское «не бьет — значит, не любит». Господствующие в патриархальной семье отношения в гораздо большей степени определяются чувствами, нежели разумом. Сколько бы не писали в газетах о том, что дачи экономически нерентабельны, «голос крови» зовет тысячи минчан на грядки. Сколько бы не обманывал обещаниями президент своих избирателей (не повышать цены на ЖКХ, проводить либеральные реформы, дружить с соседями), они ему по-прежнему доверяют. Потому что между ними есть «настоящее чувство».

Белорусы иррациональны в оценке своего прошлого, настоящего и будущего. Можно сказать, что процесс «рационализации» (по Максу Веберу «расколдовывание мира») белорусского общества еще не коснулся. Господство «иррационального» создает благоприятную почву для натравливания «своих» на «чужих», реанимации образа внешнего и внутреннего врага». И напротив, попытки опереться на рациональность остаются без поддержки. Так, использование современных PR-технологий (рекламные ролики, слоганы и пр.) в нынешней, «предреферендумной» кампании вызвало возмущение прежде всего в стане самих сторонников президента. «Президент не нуждается в рекламе, он выше этого!»

Особенно ярко иррациональное начало проявляется в политическом поведении тех, кто по своим взглядам и убеждениям нынешний курс не поддерживает, но на выборах (и референдумах) все равно голосует «за». Минчане не перестают удивляться диковинному феномену — «кого ни спроси вокруг, все были „против“, а в итоге оказалось около 70% процентов „за“. Дело не в том, что результаты фальсифицируются (хотя и это имеет место), и даже не в том, что Минск и регионы сильно различаются в своих предпочтениях. Просто значительная часть населения голосует за президента только потому, потому что „больше не за кого“. Белорусы сохранили первобытное отношение к власти, которую, подобно священному огню (или домашнему очагу), нельзя оставить ни на минуту. Если нет других хранителей огня, пусть будут те, что есть. Многие из моих достаточно прогрессивно мыслящих знакомых стыдливо признавались в том, что отдали свои голоса за А. Г. Лукашенко только потому, что не знают других. Уверен, что и на предстоящем референдуме будет примерно то же самое.

Электорат А. Г. Лукашенко можно условно разделить на две группы. Первая — это граждане, преимущественно пожилого возраста, которые давно не были за пределами страны (даже в странах СНГ) и для которых картина внешнего мира конструируется белорусским радио и телевидением. Они искренне верят в «успехи» нашей страны и не сомневаются в том, что правление А. Г. Лукашенко является для нее благом. Они сравнивают нынешнее положение с временами войны (отсюда сакраментальное — «только бы не было войны») либо с периодом «развала СССР». Других критериев у этих людей попросту нет.

Другая часть — это те, кто, напротив, часто бывает за границей (в том числе и в дальнем зарубежье), знает о том, как живут в других странах, и, по большому счету, не заблуждается относительно истинного положения дел в стране. Однако и они высказываются за «ныне действующего», потому что оценивают нынешнюю ситуацию не с позиции «как сделать лучше», а «как бы не было хуже». Белорусов отличает традиционно пессимистичное отношение к собственным возможностям по налаживанию нормальной жизни. Прямо-таки граничащая с фатализмом уверенность в худшем. «В прошлом было плохо, но может быть и хуже». И когда президент говорит о том, что мы в целом еще живем «ничего» (для убедительности вставляется картинка из России), это воспринимается как прогресс. При «правильной» подаче материала — как персональное достижение главы государства.

Еще одна причина парадоксального поведения на выборах — консерватизм и страх перед новым. В свое время советский народ, репрессированный и голодный, искренне оплакивал смерть Сталина. Даже кончина Брежнева, не обладавшего ни харизмой, ни обычным авторитетом, заставила многих призадуматься: «Как жить дальше будем?», «Ведь сколько себя помним — все под его руководством». Аналогичным образом и первый белорусский президент становится пусть и не самым удачным, но привычным, давно знакомым «брендом». Для консервативного сознания это все-таки предпочтительнее, чем незнакомый.

Может быть, белорусы, в отличие от европейцев, умеют «жить сердцем»?

Действительно, мудрецы Востока и Запада в своих поучениях обращаются не к разуму человека, а к его душе, пытаются достучаться до сердца. Современный человек чересчур рационален и живет преимущественно головой. Жизнь, безусловно, сложнее и интереснее, чем логика Аристотеля. Научиться жить сердцем, понимать и чувствовать мир во всей его сложности и многообразии — большая заслуга. Такого человека видно сразу. Он никуда не торопится, и ему всего достаточно. Он ценит все, что имеет, внимательно относясь к окружающим. К сожалению, эти качества в современном белорусском обществе встречаются не часто. Жизнь «сердцем» для нас это скорее свидетельство неумения жить «головой» — отсутствие критического мышления и способности к трезвой оценке происходящего.

Власть хорошо понимает наши слабости и делает все, чтобы воспрепятствовать рационализации государства и политики. Прежде всего, путем узурпации СМИ и создания с их помощью иллюзорной «картины мира». Деятельность тех, кто занимается просвещением (к примеру, зарубежные фонды и организации) — а значит, мешает этой задаче — пресекается. Не много логики и в «идеологии белорусского государства». Вместо того чтобы изучать, чтить и хранить свою конституцию, делаются попытки отыскать какие-то новые (старые?) идеи и ценности. Ставится задача срочно «научить патриотизму», причем для этого избирается самая избитая и малоэффективная форма — погружение в военное прошлое.

В последнее время у пропагандистской машины тормоза отказали напрочь. Происходящее на экранах телевизора не поддается рациональному объяснению. Однако за кажущейся глупостью скрывается трезвый расчет. Власть проводит над гражданами своеобразный психологический эксперимент на ментальную устойчивость. Делается все, чтобы у вас сложилось впечатление, будто только вы «против» и только у вас неразрешимые проблемы (нехватка денег, отсутствие жилья, работы, некачественные продукты). У остальных все «о`кей», и они двумя руками «за». В атомизированном обществе, где гражданские институты самоорганизации не развиты либо вовсе отсутствуют, а доступ к независимым СМИ ограничен, при таком пропагандистском «накате» не мудрено усомниться в собственной разумности. Для общинного сознания обывателя, всю жизнь приученного оглядываться на то, что «скажут люди», сохранение независимости суждений и вовсе непосильная задача.
Рациональность подсказывает, что частная собственность и конкуренция как воздух нужны экономике. Однако «иррациональное» стремление к «справедливости» продолжает подпитывать «классовую ненависть». Недовольные «неравным» распределением клеймят «стремление к наживе», одобряют травлю частного предпринимательства и сохранение убыточных предприятий. Гнев по поводу «неравного» распределения в мировом масштабе дает импульс антиглобалистским и антиамериканистским настроениям.

Хорошо «жить сердцем» в частной жизни. В политике — крайне опасно. Постоянно рискуешь быть обманутым. Слишком уж много здесь желающих обмануть. Очень легко самому обмануться в незнакомых вопросах, не имея специальных знаний и не обладая критическим мышлением. Будучи доверчивым, а именно таким является белорусский народ, легко попасть под влияние чьей-либо харизмы. Практика показывает, что белорусы обманываются легко. И дело не в исключительных качествах лидера. Уж больно велико желание поверить в лучшее, вопреки всем доводам разума. Ведь ясно, что стабильность и порядок не являются заслугой президента (горе тому обществу, где чистота улиц зависит от воли одного человека), что ремонт дорог и повышение пенсий перед референдумом не случайны, что хороший урожай у нас по-прежнему дело случая и т. д. и т. п. Разве трудно предугадать последствия волюнтаризма в экономике? Надеемся на «белорусское чудо», а чудес, как известно, не бывает.

«Жить сердцем» в политике наивно и не выгодно. Но это не наш случай. В рассуждениях апологетов президента нет ни логики, ни морали. Эти люди цинично рациональны и прагматичны. Такого количества беспардонной лжи наша страна еще не знала. В конце СССР мало кто «верил» и никто не «усердствовал». Люди понимали, что официальная информация — это своего рода ритуальная ложь. Для россиян сегодняшнее погружение в новую ложь после «периода правды» происходит очень болезненно. Белорусам, в силу того, что перестройка здесь была не столь выражена (не было яркой критики марксизма, покаяния, путчей), новая ложь дается легко, как после небольшой передышки.

Бездумность в проведении идеологической и воспитательной работы превосходит все мыслимые границы. Цинизм в его наиболее очищенном, «рафинированном» виде лучше всего проявляется в армии, там, где не привыкли миндальничать. Какое уж тут тайное голосование. Солдатам срочной службы открытым текстом говорят о том, что если они проголосуют не так, как надо, об этом все равно узнают и им не поздоровится. Лицемерие стало повсеместным. Все «знают», «понимают» и «делают вид». В среде учащейся молодежи воспитывают тех, кто не «бережет честь смолоду», получая от этого дивиденды. Кто подсчитает реальный урон от такого рода «воспитательной» работы?

Самый большой обман президента не в том, что он не выполнил каких-то обещаний. Он обманул народ тем, что вовремя не воспользовался его доверчивостью («иррациональностью») и не повел по пути преобразований. В сущности, ему был дан редкий исторический шанс: использовать доверие (и доверчивость) консервативных и осторожных белорусов, чтобы повести их к демократии. Пусть медленно и осторожно, менее болезненно (и, как следствие, менее эффективно), чем в других странах, но идти. Не повел и не воспользовался, поэтому обманул. Обманул так, как обманывают красивые люди (мужчины и женщины) своих многочисленных поклонников — вроде бы не обещая и, вместе с тем, не оправдывая тайных желаний. В возвеличивании лидера проявляется извечная вера народа в несбыточное. Он хочет видеть в президенте такого руководителя, каких практически не бывает, — справедливого, заботливого, доброго и т. д. Хорошо, если бы он еще был и умным, талантливым. Надо было воспользоваться этой наивной верой и повести за собой, но он оказался к этому не готов и шел лишь «вслед за».

Давно сказано, что белорусской власти несказанно повезло с народом. Однако она не всегда этим успешно пользуется. Например, пытается рационализировать то, что относится исключительно к чувствам. Взять, к примеру, воспитание патриотизма. Оно преследует цель «обучить» любви к Родине, хотя любви, как известно, научить невозможно. Это не знание, а чувство, и им можно лишь «заразить» в процессе искреннего общения. Для этого нужно, по крайней мере, чтобы сам учитель по-настоящему любил. Чтобы граждане любили свое государство, надо, чтобы государство тоже, если не любило, то хотя бы лишний раз их не унижало. Как это делает оно сегодня на границе, на производстве, в милиции или ЖЭСе.

Научиться жить разумом — значит научиться многое понимать и осознавать. Например, то, что президент — это не просто гражданин (которому можно позволить еще раз…) и что изменение Конституции — это крайне важно и ответственно. (Логика рассуждений примерно одинаковая: «Ну как не позволить ему наравне с другими быть кандидатом? Ведь он ничего не делал для себя лично, все только на благо общества».) Пока что белорусы узнают о наличии конституционных ограничений лишь тогда, когда речь заходит об их отмене. Кто бы знал так подробно о статье 81, если бы не референдум?

Белорусской власти повезло с народом. Он все еще доверяет своим избранникам, не смотря на то, что его постоянно обманывают. Народ не избалован доверием и уважением власти, но смирился с этим и по-своему где-то даже любит ее. Он не взыскателен и не оценивает ее рационально (и строго). Но, как известно, у любого преимущества есть и обратная сторона. Если у власти вдруг возникнет желание апеллировать к разуму, ее доводы могут оказаться не услышанными. Иррациональность тоже имеет свои издержки. Как и всякое чувство, любовь переменчива и не всегда предсказуема. Взывая к чувствам избирателей, никогда не следует забывать о том, что от любви до ненависти всего один шаг.