Вряд ли удается вкусить прелести наступающей весны тем представителям белорусской дипломатической службы, которые по должностным обязанностям должны защищать на международной арене «достижения» режима Президента Александра Лукашенко в области прав человека.
15 апреля 2004 года Комиссия ООН по правам человека, которая является одним из наиболее авторитетных органов в правозащитной области не только в Организации Объединенных Наций, но и в мире в целом, проголосовала за резолюцию, осуждающую ситуацию с правами человека в Беларуси. Даже по самым «щадящим» критериям ООН резолюция в этом году получилась жесткой. Она не только повторила формулировки, зафиксированные в отношении Беларуси в аналогичном документе, принятом год назад, но и ввела ряд существенных нововведений, за которые Александр Лукашенко вряд ли сможет поблагодарить своих дипломатов. В частности, наибольшей «головной болью» для белорусских властей станет пункт резолюции, постановляющий назначить специального докладчика по правам человека, в мандат которого будет входить сфокусированное изучение ситуации в области соблюдения прав человека и представление соответствующего доклада на следующей сессии Комиссии. Согласно принятой в ООН практике, специальные докладчики назначаются для тех стран, в которых имеются особенно крупные, систематические и массовые нарушения прав человека. Таким образом, резолюция признает критическое положение с правами человека в нашей стране. К слову сказать, решение о направлении спецдокладчика, кроме Беларуси, принято еще только в отношении Северной Кореи. Что ж, неплохая компания!
Спецдокладчиком, однако, резолюция не ограничивается. В ней отмечены и имевшие место за последний год скандальные ситуации с Европейским гуманитарным университетом и гуманитарным лицеем им. Якуба Колоса. Бесспорно, имплицитно резолюция стала рефлексией международного сообщества на белорусский авторитарный беспредел, который творится вокруг общественных объединений и выражается, в том числе, в систематических закрытиях и притеснениях чиновниками Александра Лукашенко неугодных учебных заведений, а также независимых средств массовой информации, с трудом поддерживающих свое существование в Беларуси. Безусловно, эта резолюция является реакцией и на беспредел, который творится на подконтрольных Александру Лукашенко и его команде телеканалах, постоянно глумящихся над гуманитарными ценностями, провозглашенными декларациями, конвенциями и программными документами ООН, позоря этим не только уже и без того опозоренный в мире белорусский истеблишмент, но и — что самое обидное — белорусский народ.
Авторство резолюции в этом году принадлежит одновременно США и Европейскому Союзу. Это очень важный момент. Объединенные усилия Соединенных Штатов и ЕС в данном случае недвусмысленно говорят о главном — Запад не намерен смягчать свою тональность в отношениях с Александром Лукашенко. Конечно, если бы речь шла просто об одном Президенте Беларуси лично — проблем не было бы. Самым печальным является то, что принятие резолюции еще более ухудшает и без того практически полностью негативное восприятие нашей страны в целом, унижает белорусский народ, который по праву заслуживает более достойного имиджа на международной арене.
Думаю, текст резолюции и следствия ее одобрения станут предметом самого пристального внимания экспертов. Мне же хотелось бы воспользоваться данным фактом как поводом для того, чтобы провести общую инвентаризацию наших отношений с ООН, попытаться проследить и систематизировать их общую динамику, направленность и эффективность. Резолюция по правам человека в этом смысле лишь занавес, за которым скрывается жесткая реальность: в результате отсутствия конструктивной и системной стратегии у команды Александра Лукашенко в отношениях с Организацией Объединенных Наций мы не только не смогли использовать колоссальный потенциал этого уникального форума многосторонней дипломатии, но и умудрились в некоторых областях обратить этот потенциал против Беларуси, что как раз наглядно проявилось, в частности, в принятии этой самой резолюции.
Сформулированная тенденция поистине имеет некий трагичный символизм: на протяжении многих лет изоляции Беларуси западными странами именно ООН долгое время оставалась организацией, где так называемый «белорусский вопрос» не поднимался для широкого обсуждения и осуждения. Нас «полоскали» в структурах Европейского Союза, Европарламенте, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе. ООН же на этом фоне долгое время оставалась как бы в стороне, будучи, по крайней мере, нейтрально, а в некоторых случаях даже дружески настроенной к нам. Все, кто серьезно работал с ООН, понимает, что принятие антибелорусской резолюции, особенно по такому важному вопросу, как права человека, означает, что Беларусь всерьез и надолго попала в «черное досье» государств, которые ежегодно на сессиях и заседаниях подавляющего большинства органов системы ООН будут упоминаться в критическом контексте. Да и просто любой обыватель в мире, поставивший перед собой цель сформировать картину о Беларуси, теперь уже и на сайте ООН найдет про нас негативную информацию.
Конечно, резолюция по правам человека стала очень выразительным отражением системного кризиса не только в правозащитной области, но и в широком внешнеполитическом контексте, затрагивающем теперь не только европейское и трансатлантическое, но и глобальное измерение. Она заставляет задуматься о том, как мы потеряли ООН. Анализ наших отношений с Организацией Объединенных Наций свидетельствует, что потеря случилась не вдруг и не случайно. Шаг за шагом, с удивительным упорством и последовательностью мы утрачивали наш потенциал в этой организации.
* * *
Место ООН во внешней политике любой страны всегда особое. Это действительно уникальная организация, которая сумела объединить в себе 191 государство и за свою историю сформировать довольно устойчивый во всех отношениях механизм рассмотрения международным сообществом ключевых проблем, которые волнуют человечество. ООН часто критикуют, часто называют просто «дискуссионным клубом», где принимаемые решения не выполняются, где царит чрезмерная бюрократия и мнением которой часто пренебрегают сильные мира сего, как это было в случае войны, например, с Ираком. На первый взгляд, такая критика может показаться обоснованной, но при более глубоком осмыслении того, насколько пестрой постоянно является картина мнений, суждений и оценок, позиций и интересов 191 государства, становится понятно, что даже те решения, которые принимаются — уже огромное достижение. Иногда в семье из трех человек сложно договориться, а в рабочих органах ООН договариваются почти две сотни стран!
За годы своей работы ООН действительно создала механизм многосторонней дипломатии в мировых масштабах. Сегодня, в эпоху глобализации, это особенно важно. Фактически именно Объединенные Нации становятся в глобальном контексте тем прообразом мирового правительства, без которого представляется весьма сложной целостность и скоординированность будущего мира. Закономерно поэтому, что особое звучание ООН обрела на рубеже веков и тысячелетий. Именно в этой Организации стали концентрироваться все основные мысли, идеи, тенденции, события, мнения по ключевым проблемам современности. Умелый талант дипломата и руководителя, присущий нынешнему Генеральному секретарю Кофи Аннану, позволил укрепить и существенно повысить роль и место ООН в современном мире. Свидетельством тому стали сразу две Нобелевские премии мира, присужденные в 2001 году одновременно Организации и ее Генеральному секретарю.
Для Беларуси отношения с ООН также имеют особое значение. Изощренная идеолого-дипломатическая машина советской эпохи еще до окончания второй мировой войны сумела, очевидно, на уровне экспертов, а затем на уровне глав государств «выторговать» самостоятельное членство Беларуси и Украины взамен на очевидно антисоветскую расстановку сил в Совете Безопасности ООН, который по замыслу авторов Устава ООН, стал главным органом, ответственным за поддержание международного мира и безопасности. Уже при зарождении ООН было ясно, что США, Великобритания и Франция в составе Совета Безопасности будут координировать свои позиции и в отношениях с СССР создадут перевес 3:1. Не понимать этого в Москве не могли, и, вероятно, в качестве альтернативы было решено сделать членами ООН две советские республики. Впрочем, выдвинутая версия — лишь гипотеза. О хитросплетениях и интригах принятия такого решения история умалчивает, ограничиваясь лишь официальным тезисом о том, что членство Беларуси в ООН предоставлено за наш вклад в победу во Второй мировой войне.
Каковы бы ни были причины, членство Беларуси в ООН следует считать одним из самых ярких вех в белорусской истории. Нам не было позволено принимать решения и влиять на процесс работы Организации (на него влияли из Москвы). Но шанс «вовлеченности», возможности впитывать и использовать весь обширный потенциал и инструментарий, которым обладает эта организация, Беларусь определенно получила. Кроме того, нам был дан уникальный шанс использовать потенциал ООН при подготовке специалистов-дипломатов, который был настоятельно востребован после объявления независимости нашей страны.
Многое для Беларуси так и осталось шансом. Кроме нынешнего главы Министерства иностранных дел Беларуси Сергея Мартынова, в современном белорусском внешнеполитическом ведомстве преемственность уникального ооновского опыта практически отсутствует. Никто из дипломатов БССР, работавших в ООН в советские времена, не смог, к сожалению, оставить никакого существенного наследия для современных белорусских дипломатов. Как-то на глаза, правда, мне попались мемуары бывшего министра иностранных дел БССР К. В. Киселева, которые, впрочем, даже на несведущего человека способны произвести угнетающее впечатление услужливо-коммунистическим стилем и содержанием, не раскрывающим фактически ни одного существенного момента вступления Беларуси в ООН. Парадоксально, но до недавнего времени внятных сведений об истории и членстве Беларуси в ООН не было даже в основной статье об ООН в 6-ти томной Белорусской энциклопедии — сведения о белорусском членстве почему-то поместили «вдогонку», в 6-м томе в дополнительной статье.
Пример со статьей из словаря я привел не случайно. Парадокс взаимодействия Беларуси и ООН как раз и заключается именно в том, что во временном срезе оно самое протяженное, но при этом продолжает оставаться примерно на том же уровне, что и отношения Беларуси с другими организациями и странами, история которых едва перешла десятилетний рубеж.
Главной причиной такой ситуации мне видится в том, что именно ООН являлась направлением с самыми «советскими» дипломатическими традициями. Это объяснимо — в масштабных советских делегациях, работавших в ООН, представителям Беларуси отводилась лишь роль трансляторов указаний Москвы. Несомненно, данная особенность способствовала утрате инициативности, креативности мышления, дипломатического творчества. Главным образом, именно она не позволяла всесторонне оценивать положение и принимать верные решения в то время, когда Беларусь должна была делать это уже как независимая страна.
* * *
Одной из первых крупных акций и первых крупных провалов независимой Беларуси на ооновском направлении стало принятое в 1993 году энергичное решение Петра Кравченко, тогдашнего министра иностранных дел в Правительстве Вячеслава Кебича, выдвинуть кандидатуру нашей страны на выборы непостоянных членов Совета Безопасности ООН. Конкуренцию на выборах нам составляла Чехия. С учетом того, что Совет Безопасности ООН — политический орган, внешнеполитический имидж страны имеет важное значение при принятии государствами-членами ООН решения о том, за кого голосовать. Неведомо, какая «интуиция» подсказала Петру Кравченко, что Беларусь сможет тягаться хотя бы на равных с Чехией, чей международный имидж пионера демократических реформ в Восточной Европе был непререкаем. Но кампания с белорусской стороны велась с бравадой и, по конфиденциальным оценкам многих дипломатов, далеко не всегда соответствовала требованиям дипломатического этикета. В итоге Беларусь проиграла и оставила о себе в ООН и за пределами Организации устойчивое мнение «не очень воспитанного партнера по переговорам».
Лишь наивный человек может полагать, что подобные проигрыши с годами стираются из памяти и уходят в небытие. Дипломатическая история сохраняется, и ту первую кампанию 1993 года затем часто упоминали в негативной коннотации.
На фоне неудачи с выборами на заре белорусского суверенитета в определенной степени успешной можно было бы считать работу Беларуси по разоруженческой проблематике. Отказ нашей страны от ядерного оружия получил широкий позитивный резонанс в ООН. Белорусский представитель был избран председателем Первого главного комитета Генеральной Ассамблеи ООН, который рассматривает разоруженческие вопросы. Все в этой связи шло неплохо до 1998 года, когда бывший министр иностранных дел Иван Антонович лично дал указание белорусской миссии при ООН в Нью-Йорке продвигать проект резолюции, который мог бы «легитимизировать» в ООН явно противоречившую интересам Беларуси и далекую от политико-дипломатического профессионализма фикцию, получившую название «инициатива Президента Беларуси А. Г. Лукашенко о создании в Центральной и Восточной Европе зоны, свободной от ядерного оружия».
Кто в реальности выдвинул эту «инициативу» — наверное, останется тайной навсегда. Существует версия, что белорусской стороне на довольно высоком уровне ее как-то неофициально «подкинули» россияне, которые сами, очевидно, понимали ее полную абсурдность в ситуации, когда большинство стран Центральной и Восточной Европы уже подали заявки в НАТО и естественно должны были попасть под натовский ядерный зонтик. Примечательно, что Россия всегда в принципе поддерживала идею безъядерной зоны, но при этом предпочитала оставаться в тени, как бы прикрываясь тем, что инициатива-то, дескать, белорусская.
На определенном этапе примерно в 1994-95 гг. стало совсем ясно, что у безъядерной зоны и инициативы Президента Беларуси нет будущего. Все страны Европейского Союза, США, региона Центральной и Восточной Европы, Прибалтики однозначно высказались против нее. Не поддержала Беларусь и Украина. Но в 1998 году, на этапе, когда внешнеполитическому ведомству уже совсем нечего было докладывать в здание на ул. К.Маркса, 38, было решено вынести проект резолюции в ООН. В случае его принятия белорусский МИД мог бы доложить главе государства о том, что его инициативу не понимают только европейцы, а вот ООН ее поддерживает.
«Вброшенный» без широких предварительных консультаций проект вызвал буквально шторм недовольства у наших партнеров по региональной Восточноевропейской группе, куда входит большинство стран Центральной и Восточной Европы и СНГ. Белорусским дипломатам было четко сказано, что проект не будет принят, и его необходимо снять. Кроме того, по всем международным стандартам зона, свободная от ядерного оружия, не может быть создана без согласия стран, непосредственно находящихся в этой зоне. Несмотря на предупреждение, белорусская сторона не остановилась. Поскольку ООН — это не только США, ЕС и Центральная Европа, было решено пустить в ход наше членство в Движении неприсоединения и за счет поддержки ДН попытаться добиться принятия резолюции. Однако в ходе всех переговоров и консультаций текст резолюции был изменен буквально до неузнаваемости и упоминание в нем инициативы Президента Беларуси попросту исчезло. Но даже в таком виде проект продолжал вызывать бурю недовольства.
Несмотря на это, все-таки решено было поставить его на голосование. В итоге он был принят без единой ссылки на белорусскую инициативу в основном за счет поддержки стран ДН. В Минск пошли фальшивые победные реляции, но реальный ущерб от данного шага огромен. К Беларуси было полностью утрачено доверие всех стран в ООН, которые просили не выдвигать проект на голосование. В течение долгого времени после этого практически любое замечание с нашей стороны даже на самых ординарных заседаниях по проблематике разоружения и международной безопасности вызывало буквальный шквал критики и неприятия. Нам показывали, что в многосторонней дипломатии необходимо играть по принятым коллективным правилам игры. Но и самое главное — инициативу Президента Беларуси так ведь и не удалось продвинуть — состоявшееся расширение НАТО окончательно расставило все точки над «i».
* * *
Одним из фундаментальных направлений взаимодействия Беларуси и ООН является проблематика преодоления чернобыльской аварии. Задача здесь у нас изначально была сложной, поскольку уже вскоре после начала активного вмешательства международного сообщества в проблематику постчернобыльской реабилитации стало ясно, что координации трех стран вряд ли удастся достичь. Особенно усердствовала в этом смысле Украина, которая открыто стремилась тянуть в этом смысле одеяло на себя. Вторым очень сложным фактором явилось так называемое мировое «атомное лобби», интересы которого отстаивает Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) и которое всячески старалось снять излишнюю остроту проблемы в интересах мировых производителей атомной энергии. Иными словами, Беларусь стратегически оказалась между двумя жерновами: с одной стороны, необходимо было мобилизовывать международную помощь, акцентируя внимание на опасности атомной энергии. С другой стороны, МАГАТЭ за счет финансирования некоторых программ, поездок чиновников на международные мероприятия, стимулировало иную, более мягкую точку зрения. В этой ситуации своей собственной внятной стратегии по чернобыльскому направлению, которая позволила бы убедительно доказать в мире и в ООН, как, куда и какую помощь мы хотим получить, правительство Александра Лукашенко выработать не смогло. Лишь на одном этапе, примерно в 1995-96 гг. возникла идея создания специального фонда, куда производители атомной энергии могли бы вносить небольшие отчисления с тем, чтобы обеспечить устойчивый механизм помощи людям в случае техногенных аварий, подобных Чернобыльской. Но белорусские власти по неизвестной причине не дали ход этой довольно разумной и выгодной для Беларуси инициативе. У нас доминировали местечковые разборки получателей гуманитарной помощи, потом сама эта помощь стала в руках Президента Беларуси темой политической, что повлекло серьезную отчужденность международного донорского сообщества.
На этом фоне существенную роль играли и продолжают играть Департамент по гуманитарной помощи (ДГП) и Программа развития ООН. Практически все руководители ДГП посещали Беларусь. Необходимо отдать должное — на фоне международной политической и экономической изоляции страны и невнятности позиции белорусских властей Организация Объединенных Наций продолжает находить финансовые средства, чтобы поддерживать ряд существенных проектов по постчернобыльской реабилитации. В мире же даже по прошествии почти двадцати лет с момента крупнейшей техногенной катастрофы продолжают уверенно считать Украину крупнейшей пострадавшей страной. О Беларуси, как правило, во многих случаях вообще молчат…
* * *
К существенным достижениям своей ооновской политики власти частенько относят то, что удалось добиться сокращения нашего взноса в бюджет Организации и тем самым облегчить валютную нагрузку для национального бюджета. Здесь необходимо внести некоторые уточнения: во-первых, сокращение взноса произошло лишь частично — несколько десятков миллионов нашего долга в бюджет миротворческих операций пока заморожены, но не списаны. Во-вторых, наш минимальный взнос, составляющий более 200 тысяч долларов США в год, означает для нас и минимальные дивиденды — Беларусь сегодня никак не может использовать важный козырь финансовой поддержки ООН для принятия выгодных для себя решений, продвижения собственных кандидатов на должности в системе ООН.
Наиболее чувствительными и заметными стали просчеты властей на направлении ООН с приходом XXI века. На рубеже веков, когда глобализация триумфально обвестила о своем пришествии, ООН по сути стала представлять собой уникальную микромодель глобального мира. Беларусь же к началу нового столетия оказалась выброшенной на обочину глобализационных процессов. Президент Александр Лукашенко отказался принять принципы рыночной экономики и демократического правления, на которых сегодня живет глобальный мир. В ответ глобализация вытеснила нас из числа своих бенефициаров. Отсутствие четкой внешнеполитической концепции взаимодействия Беларуси и ООН повлекло за собой существенное снижение нашего авторитета в Организации. В апреле 1999 года Александр Лукашенко оказался, наверное, единственным президентом, который отправился поддержать бывшего югославского авторитарного лидера Слободана Милошевича в самый напряженный момент, когда мировое сообщество в целом и ООН в частности с большим трудом нащупывали возможности для примирения сторон в Югославии. Разве можно назвать визит Лукашенко взвешенным шагом, учитывающим долгосрочные интересы Беларуси? Все ведущие телеканалы мира не преминули сразу же поставить одиозного диктатора Милошевича и белорусского лидера в один ряд…
На Саммите тысячелетия ООН в 2000 году с Президентом Беларуси согласились встретиться только 4 лидера: Турции, Бангладеш, Ирана, Ямайки. В связи с тем, что Александра Лукашенко не пригласили американцы на свой прием в честь лидеров стран-участников Саммита, глава белорусского государства был вынужден покинуть Нью-Йорк практически самым первым.
* * *
Падение авторитета Беларуси символизировало и разгромное поражение кандидатуры нашей страны на выборах в Совет Безопасности в 2001 году. Закрыв глаза на опыт прошлых ошибок, Беларусь решила повторно наступить на грабли — настолько велико было искушение любым способом совершить прорыв во внешнеполитической изоляции режима Александра Лукашенко. Официально решение выдвинуть кандидатуру Беларуси было принято в мае 1999 года. Специфика же избирательной кампании такова, что наиболее активно работа по мобилизации голосов в поддержку той или иной страны проходит в год, предшествующий выборам. Помимо того, что само решение выдвигать белорусскую кандидатуру было стратегически ошибочным, вопреки всей логике именно в этом году Александр Лукашенко меняет постпреда при ООН. Сергей Линг, ушедший с поста премьер-министра на пенсию, сменил Александра Сычева и стал практически единственным в ООН постпредом, который общался с помощью переводчика. Даже постпред из Тринидада и Тобаго говорил по-английски. Занимаясь всю жизнь плановой экономикой, Сергей Линг об ООН имел очень общее представление. А постпреды в ООН — фигуры особые. Их значимость и вес чрезвычайно высоки. Постпреды имеют свой динамичный круг общения, своеобразный клуб, где и происходит основное согласование всех позиций и решений.
Переводчик — «третий лишний» в этом кругу. Новый белорусский постпред не стал членом такого клуба, хотя это было чрезвычайно важно в период кампании Беларуси по выборам. Несмотря на то, что Сергей Линг старался добросовестно отрабатывать порученный ему «номер» продвижения нашей кандидатуры, обреченность кампании становилась все более критической.
Кандидатура Беларуси, по принятым в ООН формальностям, была выдвинута от восточноевропейской группы — регионального объединения стран, к которому мы принадлежим. В своем стремлении стать непостоянным членом Совета Безопасности от региональной группы мы были не одиноки — в качестве единственного нашего соперника выступила Болгария.
Прежде чем попытаться нарисовать картину нашей довольно сложной избирательной кампании, хотел бы очертить для вас общую ситуацию в группе, которая сложилась к моменту начала нашей работы и, несомненно, повлияла на общие итоги голосования.
По признанию многих, группа восточноевропейских государств является одной из самых малочисленных, но одновременно разрозненных групп в ООН. Причина здесь в том, что в ее состав входят одновременно страны, которые сориентировали свою стратегию на членство в ЕС и НАТО, но в прошлом принадлежали к так называемому «социалистическому лагерю», и те, для кого перспектива европейской интеграции является менее актуальной. К числу последних принадлежат преимущественно страны-участницы Содружества Независимых Государств. С точки зрения выдвижения кандидатур на основе общего согласия, в группе существуют явные проблемы. Конкретно в нашей ситуации это выражалось в том, что Болгария как один из кандидатов на членство в ЕС и НАТО, автоматически получала поддержку большинства стран-членов группы, имевших аналогичный статус. Мы могли делать ставку лишь на представителей СНГ, с которыми, впрочем, также возникали сложности.
Достойно сожаления то, что мы сознательно потеряли голос Украины, поскольку в 1999 году, когда украинские дипломаты продвигали в Совет Безопасности кандидатуру своей страны, мы сделали совершенно нерациональный обмен обязательствами о взаимной поддержке со Словакией, которая в то время составляла конкуренцию Украине на выборах. Из вышесказанного ясно, что никаких надежд на выдвижение Беларуси как единого кандидата от группы не оставалось.
Продолжая делать зарисовки общего фона, на котором происходила предвыборная кампания, замечу, что престижность избрания в Совет Безопасности в конце 90-х годов и начале нынешнего века значительно возросла. После распада биполярной системы мироустройства в Совете обсуждались практически все вооруженные конфликты, происходившие в мире. Не во всех из них Совету удавалось в полной мере выполнить свои полномочия по Уставу ООН — пример Косово и Ирака в этой связи выразительны. Но внимание к работе Совета и значимость его решений все равно остаются чрезвычайно высокими.
Кампании отдельных государств по избранию в Совет Безопасности были очень пышными. Это становится понятным, если учесть, что успех на выборах означает для дипломатии победившей страны возможность участвовать в одном из наиболее престижных органов многосторонней мировой дипломатии. Исходя из этого, например, Сингапур перед выборами приглашал всех постпредов в ООН с супругами на ознакомительное турне по своей стране, оплачивая, разумеется, все расходы. В это же время Нидерланды повторили такую практику. При этом не все постпреды смогли съездить сразу в две страны. Потом в кулуарах ООН шутили, что непосредственно в ходе выборов те, кто был в Сингапуре, голосовали за эту страну, а те, кому удалось посетить Голландию, вписывали в бюллетень название этого государства. Политика — интересное и зачастую курьезное ремесло…
Естественно предположить, что к нашей кандидатуре внимательно присматривались, давалась оценка деятельности Беларуси в ООН и на международной арене. Несомненно, оценивались и прогнозировались наши действия в Совете в случае избрания. Выборы в этом смысле не лишены спортивно-конкурсной состязательности: за кандидатов голосуют группы «болельщиков». Хотя итог поединка Беларуси и Болгарии был в принципе предсказуем, некая интрига в выборах все-таки присутствовала. Беларусь сделала ставку на своих партнеров по СНГ (Украина выпала по причине, указанной выше) и Движению неприсоединения, включавшем на тот момент 114 стран-членов ООН. Ставка Болгарии была сделана на цивилизованные отношения с развитым миром и опиралась на поддержку США, ЕС и ассоциированных с ЕС государств. Помимо этого, Болгарию поддерживали союзники перечисленных стран в Латинской Америке, Азии, Африке.
Антибелорусской кампании в стенах ООН не чувствовалось, как не было заметно и серьезной работы болгарских дипломатов. Ясно было, что Болгария попыталась извлечь максимальную пользу от работы 96 своих посольств и консульств в 84 странах, а также 69 иностранных посольств, которые на тот момент были аккредитованы в Софии. Беларуси же после скандала с дипломатическими миссиями в Дроздах так и не удалось сколько-нибудь серьезно расширить дипкорпус, аккредитованный в Минске. В практическом плане работа с посольствами очень важна: постпреды ряда стран неофициально признавались, что в столицах, где принимается решение о поддержке той или иной стране, болгарские послы уже достигли с министерствами иностранных дел необходимой договоренности о поддержке своей страны. Белорусской дипломатической машине этого сделать, к сожалению, не удалось.
Свою группу поддержки Беларусь формировала больше от безысходности. СНГ в ООН как институт не имеет вообще никакого влияния, а Движение неприсоединения, которое лихорадочно пыталось вернуть себе былой вес и значение, при голосовании по нашей кандидатуре рассыпалось, как карточный домик, под нажимом своих западных кредиторов.
Единственная организация, которая проявила консолидированную поддержку кандидатуры Беларуси — это Лига арабских государств, «поблагодарившая» нас таким образом за поддержку Палестины в ООН.
Некоторые надежды у Беларуси связывались с антизападными настроениями, которые были достаточно ощутимы в 2000–2001 годах в ООН. Косовские события 1999 года, последовавшие за этим демонстративные выпады влиятельных американских политиков против ООН, попытка Соединенных Штатов проигнорировать некоторые свои обязательства перед ООН, откровенная предвыборная игра, устроенная демократами осенью 2000 года в преддверие президентских выборов в США с инициативой о снижении ставки американских взносов в ООН, длительная нерешительностью новой администрации Дж.Буша в отношении стратегии на Ближнем Востоке, частое грубое использование своей экономической мощи для «выкручивания рук» экономически слабым странам в собственных интересах — все это были факторы, вызывавшие неофициальную, а иногда и официальную критику США.
Но судьба распорядилась так, что террористические акты в крупнейших городах США случились буквально за несколько недель до назначенной даты выборов в Совет Безопасности. Полученный шок стал причиной выработки со стороны администрации Дж.Буша четких и действенных мер, в результате которых за короткое время Соединенные Штаты сумели в значительной мере смягчить антиамериканские настроения, заплатили свой долг в ООН, проявили гибкость в вопросах снятия санкций в отношении Судана, сделали несколько многообещающих заявлений по Ближнему Востоку. Анти-ООНовская риторика США, разумеется, исчезла полностью. На новом фоне солидарности и поддержки США, который очень сильно ощущался в дни после террористических актов, ряд колебавшихся с решением, «неустойчивых» по отношению к нашей кандидатуре государств заняли проамериканскую позицию. Общий же американский лозунг тех дней «кто не с нами, тот против нас», только укреплял политическую мотивацию такой позиции.
Бесспорно, день голосования стал своеобразным тестом и коллективной оценкой статуса Беларуси и Болгарии в мире, проявлением адекватности политики этих государств тем фундаментальным критериям демократии, прав человека, рыночных отношений, которые выработало международное сообщество в качестве своеобразного «кодекса поведения» в современном мире. Мы проиграли Болгарии с крупным счетом, набрав в два раза меньше голосов, чем очень сильно подорвали авторитет страны в ООН, да и в мире в целом. Наилучшим вариантом для Беларуси могло бы быть снятие кандидатуры накануне или непосредственно в день голосования. Такой шаг позволил бы «выйти из игры» с наименьшими для нас потерями, сохранив при этом некоторые позитивные приобретения самой кампании, которая в этом случае могла бы расцениваться как «спортивно-дипломатическая тренировка». Но никто из руководства МИД не смог взять на себя смелость доложить реальную ситуацию Александру Лукашенко: проще потом всю вину было «свалить» на США и ЕС. Об авторитете страны и народа Беларуси задумывались тогда менее всего.
* * *
Интересно, что после провала на выборах белорусские власти задумали еще «поиграть», выдвинув кандидатуру Беларуси на пост Председателя Генеральной Ассамблеи. Здесь по иронии судьбы, как и в 1993 году, нашим конкурентом стала Чехия. Особенность выборов на этот пост заключается в том, что они имеют во многом формальный характер — предварительно между странами достигается соответствующая договоренность. Такого конкурентного голосования, как в Совет Безопасности, обычно не проводится, хотя процедурой оно не исключено. Естественно, что изначально никто не сомневался в том, что предпочтение будет отдано Чехии. Но Беларусь вдруг решила заняться дипломатическим шантажом и взамен на обеспечение снятия своей кандидатуры в пользу чешской стала требовать от Чехии значительных шагов по расширению двусторонних связей. Чехия, связанная обязательствами с ЕС, не могла быстро и существенно увеличить динамику отношений с Беларусью. В ООН, однако, не принято столь жестко увязывать двусторонние вопросы с выборами на такой важный пост, как Председатель Генеральной Ассамблеи. Бессмысленность ситуации подтверждалась тем, что сама Беларусь ничего не предпринимала для продвижения своей кандидатуры. Чешские дипломаты, поняв неадекватность белорусской позиции, стали проводить серьезную антибелорусскую работу. В итоге вновь Беларусь в рамках ООН оказалась в негативном свете, нас в конце концов вынудили снять кандидатуру, а в отношениях с Чехией никакой позитивной динамики достигнуто, разумеется, не было.
* * *
Общее негативное внимание к Беларуси в ООН начало резко возрастать. Быть может, это не было напрямую связано с результатами голосования, но становилось все более очевидным, что органы системы ООН начинают привлекаться в качестве инструментов критики несбалансированной и непродуманной внешней политики Александра Лукашенко. 5 октября 2001 года в белорусских независимых СМИ появилась статья, в которой содержалась информация о невыполнении Беларусью резолюций Совета Безопасности ООН по Ираку. На фоне внимания к теме борьбы с терроризмом буквально леденящими душу были ссылки в этой статье на то, что Александр Лукашенко, поддавшись амбициям, повернул вспять свой шикарный Мереседес и так и не доехал до посольства США в Минске, чтобы выразить свои соболезнования в связи с террористическими атаками на крупнейшие города США 11 сентября 2001 года. Вскоре после этого впервые в истории белорусская тема была поднята в Совете Безопасности ООН. На закрытых консультациях статья из Беларуси была распространена среди членов Совета, а в марте 2002 года Председатель санкционного комитета Совета Безопасности в отношении Ирака О.Колби направил в адрес миссии официальный запрос к белорусскому Правительству с просьбой дать пояснения по фактам нарушению режима санкций ООН в отношении Ирака.
Стоило определенных усилий, чтобы показать отсутствие явных фактов нарушения Беларусью режима санкций. Но сам факт столь негативного внимания к Беларуси в одном из основных органов ООН еще более ослабил наши позиции в Организации.
Говоря об отношениях с ООН, белорусские дипломаты иногда неофициально сетуют на то, что Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан неоднократно дипломатично отклонял приглашения Александра Лукашенко посетить Беларусь. Но вместе с тем, как представляется, официальные власти слабо готовы ответить на вопрос: а что Беларусь делает для ООН? В официальных белорусских источниках невозможно найти ответа на этот вопрос.