В условиях вялотекущей государственной депрессии и натянутых похвал в адрес государственного регулирования это самое регулирование интересно себя проявило в самом существенном вопросе.
Оживились репортеры и политики, увидев очередную ротацию «аппарата». Вопрос этот висел в воздухе, многие понимали, что чистка впереди. Но как, и какими методами?
Во-первых, начальствующий состав, часто не забывающий увешивать себя званиями и титулами, включая научные, получил новый официальный «президентский» статус. На последней встрече с главой государства они заслужили максимальное поощрение заслуг в той деятельности, которой занимались в статусе «бездельников». Отныне называть высших чиновников бездельниками может каждый аналитик и журналист. Как в стране, так и вне ее. Президентская оценка выше любых положений о рангах. И она объективна. Никто из министров, обиженных такими оценками, в отставку не подал.
А зря. Прошло немного времени — некоторые из них и были отправлены по этому азимуту жизни. Включая министра экономики и министра по налогам. Боязнь системы и собственная жизненная уязвимость в белорусской номенклатурной обойме сделала, в общем-то, приличных людей объектами аппаратных манипуляций. Без права на личную внешнюю и внутреннюю свободу. А это тягостно. И никакие машины и квартиры не спасут от собственного имманентного нравственного суда. В чем и заключается «ломовой» метод HRM образца 2009 года. Как, впрочем, и прошлых лет.
В нашей ридикюльной политике «менеджмента человеческих ресурсов» (HRM), при достаточно дисконгруэнтных кадровых дискурсах, набор инструментов самой политики весьма ограничен. Более того, нет данной стратегии, как таковой. Исключая интуитивные ходы по «перетрахиванию кадров». Последнее весьма интересно, и стимулирует журналистов к интенсивной игре вокруг темы.
Когда президент закрывал обсуждение промежуточных итогов 2009 года, он месседжировал В. Макея и номенклатурное сообщество. Что было главным заданием? Кадрами занимается глава администрации, и он должен предложить обновленный состав чиновников высшего ранга. Это было несколько неожиданно. Горящая и опасная тема для относительно молодого главы администрации. И посыл странный при этом: «если хотите работать. Фрейдофилы могут сразу расшифровать этот сентенс.
Возникла небольшая пауза, и стало интересно, что же произойдет? Как откликнется новая поросль во власти на указание Александра Лукашенко. Ответ на такой вопрос — цена собственной карьеры и работы. Министры сидели на чемоданах, премьер, вообще непонятно зачем ходит на работу? Как ночной директор, что ли? Его отстранили от разработки курса политики на 2010 год, отдав эту главную работу Петру Петровичу Прокоповичу. Что они делают, какие идеи берут, что формулируют?
Системный прорыв в кадровой политике означал бы формирование нового профессионального и интеллектуального ресурса в стране. Этим играться не так просто. Пугающая бездна вопросов. И, строго говоря, прорыва не получилось. Опять несвобода, как внешняя, так и внутренняя.
Кадровая политика строилась на методах Сталина. Или на методах Брежнева. Были эпохи перемен с захватывающими оригинальными решениями — когда лейтенанты становились генералами и командовали воздушными дивизиями, директора предприятий становились министрами. Головокружительные карьеры, новые люди в правительстве. Прямо с «поля», с малозначительных должностей, вознесенные абсолютной властью на уровень самой высокой политики внутри страны и за ее пределами. Что, в последнем случае, например, было с уроженцем Беларуси — А. Громыко.
Сталинизм в кадровой политике 2009 года не прошел. Да и не мог глава администрации перепрыгнуть через «административные барьеры» внутри ядра «аппарата». Оригинальность стоила бы собственной карьеры. Хотя, впрочем, цена такой карьеры весьма условна. А, что делать? Чтобы и овцы (чиновники) целы, и волки сыты? Трудно сказать, какие интеллектуальные и творческие пассы были на этот счет, но в результате получился брежневский вариант. Умиротворенный, последовательный. И по существу — никакой новизны. Лукашенко въехал в подвернувшийся брежневизм. Очевидно, и сам решил не разламывать собственный чиновничий аппарат замедленного действия.
Боязнь новизны и изменений. Да, это абсолютно точно. Все вздохи и приседания по либерализации и трансформации получились в духе Йозефа Швейка. Реформы в рамках законности.
По этой причине применены брежневские методы кадровизации: бездельники заменены вице-бездельниками (новые министры), осуществлен равноценный обмен должностями (силовики). Плюс к этому гендерный баланс М на Ж, и Ж на М.
Выводы. Их немного, но они важны. Кадровая ротация такого типа вообще неэффективна. Ставить заместителей — смазать перспективу политики в стране. Заместители всегда «замы». Вторые — по психологии успехов и неудач. Нет драйва, и уже не будет никогда. Во времена Брежнева старые коммунисты рассказывали мне, что ставить подневольных «вторых» всегда плохо. Когда «растет» такой кадр, пристраивается в замах, тянется к должности медленно, но верно то, что постепенно он превращается в тормоз высшей пробы.
Я бы назвал это эффектом «лежащего полицейского». Мешает движению, хотя что-то улучшает. Кстати, наши усердные милиционеры положили столько таких «лежаков», что это переходит рамки здравого смысла. Специально останавливался и анализировал дорожную обстановку — почти в половине случаев «лежаки» бесполезны. А восторг от такого рода деятельности подкрепляется еще и тем, что в ряде случаев возле «полицейского» поставят новый светофор. И это — наша страна. И никто не проанализировал, зачем изводим бюджетные деньги на глуповатое и неадекватное копирование Запада.
Итак, замы стали министрами. В когорте, в команде. Что их связывает вместе? Совершенно непонятно. Только то, что предложил кандидатуры глава администрации? Лично ему будут обязаны. В целом — да.
Но важнее — вопрос, в чем преимущество этих замов перед бывшими министрами? Никто не ответит. Нет такого системного преимущества. Более того, есть эффект «second hand». В данном случае следует понимать буквально — как эффект «второй руки». Никаких натянутых сопоставлений.