Назначение Александра Боровского на должность нового гендиректора ПО «БелавтоМАЗ» спровоцировало широкую общественную реакцию. Как Вы считаете, стоит ли пытаться увидеть в этом событии какой-то особый сигнал номенклатурным элитам? Либо же это просто очередное проявление отечественного антикризисного менеджмента?
Янов Полесский. При необходимости назначении А. Боровского директором МАЗа можно рассматривать и как сигнал номенклатуре — если мы допускаем, что номенклатура располагает секретным аппаратом декодирования сигналов подобного рода. Если же аппаратчики декодируют сигналы, поступающие из Администрации президента (не всегда ясные, отметим, сигналы), приблизительно так же, как независимые эксперты или шире — интересующиеся кадровыми перестановками наверху граждане, то сигналы эти приблизительно следующего содержания.
Во-первых, кто такой Александр Боровский? Это бывший глава «Белнефтехима». 27 марта 2008 года он был приговорен Верховным судом к пяти годам лишения свободы. До этого он десять месяцев находился под следствием (в срок наказания этот период был включен). Вполне возможно, что осужден А. Боровский был несправедливо — во всяком случае, два из трех предъявленных обвинения были сняты уже в суде, обвинении в превышении служебных полномочий осталось в силе. По всей видимости, важный для нынешней ситуации момент: решением суда А. Боровскому на три года запрещено на три года занимать ответственные должности. Почему человека лишают свободы на пять лет, но ответственные должности запрещают занимать только на три года? Какая в этом логика? Возможно, такая логика: персоны, находящиеся под арестом или, положим, в колонии строгого режима, также рассматриваются в качестве кадрового ресурса Аппарата. Либо иначе: существует своего рода скамейка запасных, и в ситуации всплеска «антикризисного менеджмента» запасные игроки вновь вводятся в игру.
Звучит не очень серьезно, но, с другой стороны, насколько серьезно следует относиться к вердиктам судебной власти в стране, если человек, приговоренный к пяти годам заключения, выходит на свободу уже через девять месяцев (в декабре 2008 г.), а еще через год возглавляет одно из крупнейших предприятий страны? Либо несерьезно нужно относиться к самому предприятию, продукцией которого ныне заставлены огромные площади. Либо к кадровым решениям высшего руководства, полагающегося на удачу и метод стохастической случайности. Либо к одному, второму и третьему одновременно: каким образом должна прочесть новый сигнал номенклатура, если, положим, завтра Галина Журавкова возглавит Совет безопасности?
Видимо, к этому так и нужно относиться: условные решения суда, условные сроки, условные кадровые решения, временные должности, над которыми витает проклятие превышения служебных полномочий. Более того, после всей этой судебно-карьерной арифметики очень сложно всерьез относиться к «конкретным» данным, поставляемым госструктурами. Прирост ВВП, средняя заработная плата, уровень безработицы — это ведь условности в наиболее чистом виде.
Если в «ключевых» кадровых решениях последнего времени имеется какая-то логика, то это логика «мобилизационного сценария», если воспользоваться определением С. Сидорского. Мобилизационный сценарий — это такой сценарий, который позволяет получить традиционный рост (10-11%) в условиях рецессии. Этого можно предположительно добиться, в частности введя в оборот запасной кадровый резерв. Но это, повторюсь, на уровне предположений. Легче говорить о том, что получиться на уровне эффекта. Действительный прирост ВВП можно получить при помощи следующего уравнения (характеризующего уровень условностей, приписок и пр.):
5 лет условного заключения = 19 месяцев реального заключения
10-11% мобилизационного ВВП = Х