Тарифы и убытки

В нашей стране социальной справедливости и защиты зачастую принято оспаривать тезис о низких и сильно субсидируемых энерготарифах. Действительно, любой, знакомый со школьной программой математики, может рассчитать стоимость кубометра газа, стоящего в его «жировке». Поскольку цена покупаемого у России газа тоже не секрет (на самом деле, точная цена не известна никому — ни продавцу Газпрому, ни покупателю «Белтрансгазу», однако для простоты возьмем неоднократно озвученную белорусской стороной цену в 160 долл. за тыс. м. куб.), то легко посчитать, сколько государство (или энергосектор) на каждом из нас «зарабатывает»: около 5 долл. на тыс. куб. метров (462 руб. / 2800 *1000 = 165).

Так, известный блогер Малишевский жалуется, что та же картина имеет место и по электро- и по теплоэнергии. В его блоге красной нитью через весь текст проходит одна известная мысль — почему, несмотря на ежегодный существенный рост тарифов для населения, уровень покрытия тарифами затрат на оказание энергоуслуг из года в год снижается?

В качестве обоснования приводятся озвученные В. Семашко данные: в 2001–2003 гг. население оплачивало 107% по электроэнергии, 92% — по газу и 85% по теплоэнергии. А сегодня население платит лишь 57% от реальных затрат по газу, 59% — по электроэнергии и около 40% — по теплу. При том, что каждый год тарифы растут на 20-80%.

В результате, как заключает автор (а с этим мнением согласны многие), государство просто манипулирует цифрами; на самом деле, население давно оплачивает полную стоимость данных услуг. А полученные от населения деньги исчезают у монополистов либо на финансирование убыточных колхозов, либо на покупку чрезмерно дорогих компьютеров.

Кто же прав? На самом деле, правда, как и всегда, лежит где-то посередине. И все дело в природе нашего социального государства, где почти нет частной собственности (а в энергосекторе и ЖКХ ее нет вовсе) и широко процветает социальная защита, где горожане финансируют сельчан, бездачники дачников, богатые бедных и наоборот.

Попробую оспорить несколько тезисов.

1. Продажа газа населению, по крайней мере, неубыточна.

В этом году, поскольку роста тарифов для населения не было, разница между входящей ценой на импортируемый из России газ, и тарифом для населения, минимальна: 8 долл. В прошлом году она была несколько больше. То есть пока налицо чистый плюс. Однако официально утверждается, что имеет место убыток, и что мы платим лишь 58% от всех затрат, т. е. что на самом деле тариф должен быть около 300 долл.

Однако первая и часто встречаемая ошибка — использовать цену на газ, используемый в домашнем хозяйстве на приготовление пищи, для расчета уровня субсидируемости общего газового тарифа (прибыльности доставки газа населению). Почему? Потому что часть населения (и немалая) использует газ для обогрева помещений (жилищ). И в осенне-зимний период эта цена значительно субсидируется — иначе получится слишком дорого. А отапливают дома газом чаще всего в небольших городах, где уровень доходов ниже, чем в больших городах. Т.е. население, проживающее в т. н. частном секторе (и в некоторых других домах) летом платит за газ как и горожане, имеющие централизованное отопление, а зимой — в два раза меньше.

Кроме того, у нас сильно субсидируется потребление населением сжиженного газа, что опять же, частично сказывается на дорогой цене газа для пищеприготовления и общем уровне окупаемости затрат по газу. Кто потребляет сжиженный газ? Сельское население и… дачники. Необходимость их субсидирования вызывает сомнения, но такова политика государства — единые тарифы для всех.

И, наконец, не надо думать, что гипотетические 125 долл. (при полном возмещении затрат) — цена доставки газа от границы до конкретной квартиры — это очень дорого. На самом деле, «Белтрансгаз» несет определенные издержки. Но еще больше их у «Белтопгаза» (отвечающего не за магистральные трубопроводы, а за проводы низкого давления). Во всем мире цена газа для промышленных потребителей в полтора-два раза ниже, чем для населения (у нас — дороже в 1.5-2 раза). И цена газа для физических лиц в 600 долл. за тыс. м. куб. никого не удивляет в Польше или странах Балтии, как и 600-800 евро — в Германии или Голландии. Там население меняет окна и утепляет стены не столько для того, чтобы было теплее в собственной квартире, сколько для того, чтобы уменьшить свои счета.

Низкая наценка «Белтрансгаза» за оказываемые услуги (8 долл.) неоднократно приводила к напряжению в отношениях между двумя акционерами. Получается, что вложенные значительные средства ничего не принесут российскому монополисту кроме головной боли, убытков и удовлетворения некоторых амбиций.

2. Энергетики «жируют».

Начиная с 2004 г. затраты по обеспечению населения электро- и главное, теплоэнергией, росли более высокими темпами, чем тарифы для населения. Кроме того, и это важно помнить, происходит постоянный рост энергопотребления населением вследствие роста уровня жизни и использования современной бытовой техники. Соответственно, даже небольшие потери на каждом киловатте генерируются в миллиарды убытков.

Энергетические тарифы государством максимально сдерживаются. Низкие тарифы приводят к отсутствию достаточных средств на модернизацию энергосистемы. В результате, вся энергетическая инфраструктура держится на сделанных еще в СССР инвестициях. Нет денег на строительство новых мощностей. Не хватает средств на модернизацию теплосетей, газопроводов и электросетей. Фонды ветшают и изнашиваются, потери растут. А значит, в будущем нам предстоит еще больший рост энерготарифов.

Кроме того, стремление максимально сдержать рост тарифов приводит к замораживанию зарплат у сотрудников энергосектора. А это, в свою очередь, вызывает увольнения и кадровый голод. А ведь грамотные специалисты-энергетики на улице не валяются; их подготовка стоит значительных средств, а ошибка, вызванная недостатком знаний, может дорого стоить и потребителям, и всей энергосистеме.

3. Рост тарифов опережал рост затрат на покупаемый газ и другие издержки.

Еще одним заблуждением считается, что рост тарифов опережал рост цены на импортируемый газ. В таблице 1 приведены основные цифры. И из нее же видно, как нарастало перекрестное субсидирование населения. Цифры у разных авторов и экспертов могут отличаться в силу усреднения тарифа по году (иногда повышение цен имело место два раза в год), используемого курса рубля к доллару и пр. Однако тренд, как мне кажется, в таблице передан верно. Цена на импортируемый газ выросла в четыре раза, в то время как тарифы для населения — в два по газу, и в полтора — по электроэнергии (в расчет принимаются долларовые цены).

Таблица 1. Изменение отдельных цен и тарифов

Источник: расчеты автора.

В тоже время, могу во многом согласимся с уважаемым автором: 1) энергосистема монополизирована, 2) зарегулирована, 3) непрозрачна, 4) неэффективна и пр. Отсутствие собственника, конкуренции и прозрачности приводит к росту затрат и потере эффективной управляемости системой. Наверное, уровень возмещения и при действующих тарифах, мог быть другим.

Не хочется писать про отсутствие мотивации к сокращению затрат в условиях отсутствия реального собственника, махинациях, коррупции и приписках. И тем более обсуждать вопрос необходимости финансирования убыточных колхозов. Это все отдельные темы для дискуссии. Действительно, все эти факторы искусственно повышает затраты энергетиков и соответственно, сказывается на тарифах (или бюджете, который финансирует убытки). Финансируют убытки энергетиков и промышленные потребители, которые платят больше, чем население. А через более высокие промышленные тарифы мы опять же несем дополнительные затраты в магазинах. Или дорогостоящая продукция оседает на складах, угрожая нашему благополучию через неприлично низкие золотовалютные запасы. И т. п.

Еще один бич системы — отсутствие эффективного энергонадзора, возможности собирать даже те платежи, что выставляются (тут и подкручивание счетчиков, и возможность осуществления ремонта в новостройке без открытия лицевого счета и многое другое). Соответственно, выручка меньше, убытки — больше.

Более того, наведению порядка и здравого смысла мешает постоянное противоречие между политической и экономической целесообразностью. Так, электоральные компании 2004 г. и 2006 гг. потребовали значительной «покупки» электората, который очень чувствителен к тезису, что сто киловатт стоят как один килограмм хорошего мяса.

На носу новая выборная компания и разворачивающийся в стране экономический кризис. В этих условиях рост тарифов нежелателен и маловозможен из-за того, что он несет угрозу роста социального напряжения на фоне ухудшающегося экономического положения большинства населения. Драгоценное время упущено, и что хуже всего, в подкорке большинства укоренена мысль, что услуги ЖКХ должны быть дешевы; любой рост тарифов в годовой жировке выше 5 долл. вызывает усмешки и ехидные вопросы о том, знает ли об этом президент. А значит, перекрестное субсидирование будет сохранено (а, может, и увеличено), увеличивая издержки для энергосистемы, бюджета и стоимость реформ в будущем.

На самом деле, и это самый неприятный и, наверное, дискутируемый тезис, — тарифы нужно повышать и дальше. Для стабильной и устойчивой работы системы, для надежного бесперебойного обеспечения, для выхода не только на безубыточную, но прибыльную работу сектора. Но нужна и энергореформа. В стране нет средств, чтобы профинансировать необходимую модернизацию самостоятельно; более того, смена собственника позволит решить и ряд других проблем. Но новый собственник никогда не придет в бизнес, перспективы которого туманны, а возможности повышать тарифы — ограничены.