«Век живи — век учись!» — говорили старики. Молодежь, глядя на них, добавляла: «Все равно дураком помрешь!» Однако учиться не переставала. При этом те, что посметливее, учились на чужих ошибках, а те, чья сметливость оставляла желать лучшего, — все более на своих.
Впрочем, и одних, и других объединяло главное: в школе все-таки учились все и литературу согласно списку, рекомендованному Министерством образования, читали одну и ту же. А вот поди ж ты — выводы делаем разные.
Есть у Гоголя Н.В. замечательная сцена. Павел Иванович Чичиков, после того, как одуревший от ухабов кучер Селифан опрокинул-таки чичиковскую бричку в канаву, оказывается в имении прижимистой, хотя и хозяйственной, помещицы Настасьи Петровны Коробочки. Отоспавшись, придя в себя и плотно позавтракав на хозяйский счет, расчетливый Павел Иванович решает, не приобрести ли у оной помещицы мертвые ревизские души, кои, как мы все помним со школьной скамьи, были нужны Павлу Ивановичу для решения дальнейших жизненных проблем. Как правило, этот номер у него проходил со всеми. Однако на Настасье Петровне произошел досадный сбой. Оная помещица благополучно усвоила, что всякая вещь свою цену имеет, а потому в помещичьем деле главное — не продешевить.
Павел Иванович пытался, было, объяснить почтеннейшей Настасье Петровне, что в хозяйстве мертвые души сгодятся разве, чтобы заборы ими подпирать, но помещица упорно твердила: «А может, они, того, дороже стоят?..» Так что коллежский советник Чичиков, осердясь, даже посулил ей в пылу страстей чёрта. И вот тут Настасья Петровна перепугалась и даже возопила, что чёрт этот ей и так мерещится, а потому лучше уж она продаст Павлу Ивановичу пеньку. Хотя какого чёрта могла ему сгодится пенька, и чем та пенька лучше мертвых душ, кроме того, разве, что цена ее Настасье Петровне была известна (купцы понаезжали, так она уж с ценами на пеньку примерилась), ума приложить не могу…
Воспоминание о Настасье Петровне с ее говорящей фамилией напоминает мне о несостоявшемся аукционе на предприятия, входящие в систему «Белнефтехима». Покупщики есть, но им нужен конкретный товар (контрольный пакет акций). Продавец и рад бы продать, но безумно боится продешевить (как в случае со «Славнефтью»): «А если они, того, дороже стоят?..» — и пытается всучить взамен контрольного пакета пакет значительно меньший, причем за куда большую цену. Так сказать, пеньку по цене индийских шелковых шалей. Чичиков в сердцах посулил дубинноголовой продавщице чёрта, а Владимир Богданов, хозяин «Сургутнефтегаза», лишь недоуменно попытался объяснить, что за такие деньги он в России два завода построить может, но продавец — белорусское правительство — как проржавевшие часы, стояло на своем и твердило, что расстаться с таким сокровищем за такие смешные суммы оно не желает, ибо понаедут купцы, будет время прицениться…
Какие купцы? Кому нужны наши заводы? Да, конечно, лет двадцать назад они были самыми современными. Но за минувшие двадцать лет особых денег в их реконструкцию никто не вкладывал. Денег просто не было. Еще пару лет — и они действительно превратятся в мертвые души, которыми впору будет заборы подпирать. Потому что построй сегодня г-н Богданов где-нибудь в России два собственных заводика в половину Новополоцкого мощностью каждый, и к суверенной Настасье Петровне Лукашенко он потеряет интерес навсегда. Так теряют интерес к старой деве, которая не только не хороша собой и утратила свежесть молодости, но и профукала собственное приданое на пустяки, вроде строительства кольцевой дороги и ледового дворца.
Был уже пример. Другой купец, Олег Дерипаска, алюминиевый король России, приценивался к МАЗу. Ему, как и нефтяникам, накануне выборов 2001 года, рисовали картины светлого будущего, но потом расслабиться и получать обещанное удовольствие так и не пожелали. В результате миллионы г-на Дерипаски работают на благо авиационной отрасли Российской Федерации, а наш МАЗ, того и гляди, пополнит белорусский перечень вдрызг убыточных предприятий.
Дело ведь не в том, кому принадлежит завод и на сколько процентов. Дело в другом: есть у людей работа или нет, платит завод налоги или нет. На те льготы, которые предоставляются сегодня белорусским «гигантам» по принципу «лишь бы выжили» можно два новых завода для г-на Богданова построить. Но это — у другого хозяина, более рачительного и менее дубинноголового. Наши хозяева пытаются выгадать там, где впору бежать и плакаться: миленькие, добрые москалики вы наши, возьмите наш товар, а мы вам еще и приплатим…
Это я, собственно говоря, о «Белтрансгазе». Его стоимость оценена белорусской стороной в три миллиарда шестьсот миллионов долларов или что-то вроде этого. Соответственно, пакет акций в 48% наше дубинноголовое правительство оценило в миллиард восемьсот миллионов. Для справки: весь (подчеркиваю для слабовидящих и недопонимающих: весь!!!) «Газпром», вместе с запасами газа, трубами, хранилищами, курортами и дочерними предприятиями, долгами ему из российского бюджета и т. д., на лондонских биржах в лучшие времена оценивался в девятнадцать миллиардов! Представьте себе, как должны были округлиться глаза у г-на Миллера, когда он услышал начальную цену, названную белорусским правительством, и какого именно чёрта он должен был этому самому правительству посулить! Удивительно, подумал он, как они (то бишь, черти) не снятся Петру Петровичу Пётуху и Геннадию Васильевичу Новицкому дюжинами, с козлиными рогами и бородищами!.. Сгинь, сгинь, нечистик!
Округление глаз главного российского газовика, если оно имело место, было абсолютно оправдано. Дело ведь не только в цене. Уже через два года «Белтрансгаз» потребует капиталовложений на полмиллиарда долларов. Трубы надо кое-где менять, узлы и тому подобное. Сомнительно, чтобы белорусское государство было в состоянии самостоятельно найти такие деньги. Нет у него таких денег. И не было никогда. А аккурат к 2005–2006 году «Газпром» успешно запустит новый газовый проект на Украине, там, глядишь, подойдет время трубы по балтийскому шельфу, что способствует связи Калининградской области с российским «материком», и все это — в обход суверенной Настасьи Петровны. Причем трубы эти изначально прокладываются, так сказать, с запасом, чтобы объем прокачиваемого газа мог перекрыть и белорусскую трубу. Понятно, что это — вовсе не для того, чтобы насолить несговорчивым белорусам, а на случай увеличения поставок газа в Европу. Ну, так ведь Европе может так много газа и не понадобиться, так зачем трубе пустовать? Тем паче, что эта труба — на все 100% своя труба, а не белорусская.
На недавно прошедшем Балтийском Форуме, отвечая на вопрос корреспондента Радио «Свобода» Юрия Свирко, известный американский политолог, президент Центра Никсона Дмитрий Саймс отметил, что Соединенные Штаты отмечают эволюцию отношения России к белорусскому режиму, а потому не склонны возлагать на президента Путина ответственность за деяния президента Лукашенко. Спасибо им, конечно, за доброту их неописуемую, но в принципе — все верно. Позиция России изменилась. Такое ощущение, что Россия протрезвела и начала считать. И выяснилось, что раз пошла такая пьянка, когда с тебя требуют несусветную цену за право облагодетельствовать целую отрасль, то зачем резать последний огурец? Проще не связываться.
Можно нарисовать весьма мрачную картину. Прошло два года. Инвестиций нет. И инвесторов потенциальных нет: вкладывать деньги в любую газовую трубу имеет смысл лишь тогда, когда тебе гарантирована лояльность со стороны «Газпрома» — крупнейшего мирового поставщика газа. Представьте себе, что Алексей Миллер все еще является главой «Газпрома», а потому о лояльности к нашему куску ржавого железа говорить можно с очень большой натяжкой. И «Белтрансгаз» автоматически становится тупиковой веткой газовой трубы, поставляющей газ исключительно для нужд самой Беларуси. Как вы думаете, уважаемый читатель, кто от этого выиграл? Пример есть: Вентспилс. Там тоже дорожили невинностью своего суверенитета до тех пор, пока не убедились, что ничего хорошего все равно не получается, без российской нефти не обойдешься. Но бежать некуда и не к кому. Тот же Дмитрий Саймс однозначно подчеркнул: администрация Буша–Чейни не склонна рассматривать российское правительство как младшего партнера, которому можно указывать, что делать и каким маршрутом вести нефть. Добавим от себя: и газ.
Меня обвинят: так что же вы, г-н Автор, уверяете нас, что нужно продавать такие дорогостоящие объекты себе в убыток? Представьте себе, не буду отпираться. Поскольку «Белтрансгаз», «Нафтан», «Азот» и т. д. стоят дорого лишь постольку, поскольку они работают. А когда они останавливаются, они стоят чуть более ломаного гроша.
Тем более, что у меня перед глазами есть готовый пример. Я говорю о Германской Демократической Республике. Когда-то на эту тему я даже написал статью в «БДГ» — «Ликвидация неликвидного государства». Статья была посвящена десятилетию объединения Германии.
Больше всего меня поразило, как происходило разгосударствление восточногерманских предприятий. Часть из них, по словам участников этого процесса — сотрудников Опекунского ведомства, были проданы буквально за одну тогдашнюю западногерманскую марку (для тех, кто родился уже при Евро, сообщаю: стоила марка 0,62 доллара или даже меньше). Это была премия за то, что новый хозяин был вынужден выплатить долги, в том числе и по заработной плате, обеспечить большую часть рабочих рабочими местами, а заодно привлекать инвестиции. С тех пор прошло всего десять лет, но уровень жизни на восточногерманских землях значительно выше того, что существует сегодня в Беларуси. Ибо мы — очень плохие хозяева. Судьба денег, полученных от продажи «Славнефти», тому свидетельством.
Кстати, гоголевская Коробочка хозяйкой была все-таки несколько более рачительной, нежели наше правительство. Она, как известно, на полученные от продажи пеньки средства не ледовые дворцы строила.