Вчера Грузия покинула Содружество независимых государств. Соответствующее решение Грузии было оформлено постановлением парламента 14 августа 2008 года. 18 августа того же года МИД Грузии оповестил исполком СНГ нотой о данном решении. По уставу СНГ, формальные процедуры выхода из организации длятся 12 месяцев. Как отразится выход Грузии на судьбе СНГ?
Валерия Костюгова: Верней было бы сказать, что судьба СНГ предрешила выход из Содружества Грузии. А также: возможный выход Украины, фактическое неучастие в делах СНГ Туркмении, весьма ограниченное участие Узбекистана, спорадическое — Таджикистана. И в целом можно сказать, что мере укрепления государственных институтов новых независимых государств, составивших в свое время СНГ, польза для них пребывания в Содружестве постепенно снижается. Отсутствие на неформальном саммите СНГ в Москве пяти президентов (помимо грузинского) — очевидный признак заката этой организации. Более того, попытка компенсировать грузинскую «брешь» за счет представительства Абхазии и Южной Осетии — симптом деградации Содружества.
Почему, собственно говоря, Содружество угасает? Прежде всего, потому, что оно большей частью выполнило свою миссию. Последняя состояла в несколько функциональных блоках, которые до определенного времени реализовывались достаточно успешно. То есть нельзя утверждать, что СНГ «никак не работало».
Эта суперструктура во-первых, была довольно эффективна в смысле легитимации политических режимов, испытывавших дефицит международного признания. Собственно, сам договор о Содружестве — это контракт между политическими элитами бывшего СССР, признающих друг друга в качестве политических элит новых независимых государств. В практической плоскости созданный в 2001 г. при СНГ институт наблюдателей, за которым де-факто закреплялась монополия легитимной номинации как официального благословения имеющихся политических раскладов, подпирает признанием результаты выборов. Вся эта лавочка работала вплоть до окончания периода «цветных» революций — сегодня даже Лукашенко отстраивает систему альтернативного признания. Словом, функция «внутренней» легитимации так или иначе близка к исчерпанию.
Во-вторых, СНГ опосредовало взаимодействие между ННГ в смысле совместного использования недоразделенного общего имущества (включая военные базы, коммуникации, границы и пр.), а также «буферизировало» потенциальные конфликты. В аспекте снижения напряженности СНГ была чрезвычайно эффективной структурой — в особенности, если сравнивать случай постсоветикума со случаем, скажем, Югославии. Серия торгово-экономических войн и, наконец, российско-грузинский конфликт завершили период безоблачного сосуществования стран под крышей СНГ. Сегодня участники Содружества уже не усматривают в нем гаранта стабильности и безопасности, и, вдобавок, все более склоняются к тому, чтобы рассматривать Россию в качестве источника угрозы.
В-третьих, СНГ больше не ассоциируется у участников Содружества с формулой «Россия как источник преференций». В этом смысле закат СНГ совпадает с закатом Союзного государства РБ и РФ. Соответственно некогда популярное разделение на «ближнее» и «дальнее» зарубежье утрачивает определенное смысловое наполнение. «Ближними» оказываются не страны СНГ (в смысле стоимости доставки товаров или телефонных звонков), но непосредственные соседи, а само Содружество рассасывается по региональным контекстам и объединениям.
Между тем СНГ по-прежнему остается ареной «общей истории» и площадкой для фактически двусторонних контактов стран постсоветикума с Москвой и между собой. В этом качестве СНГ, по видимому, просуществует еще какое-то время. Словом, в нем все еще остается одна из мощнейших сил — инерционная.