На недавней встрече с Александром Лукашенко митрополит Филарет предложил президенту перенять китайский опыт с тем, чтобы ввести действенное регулирование интернет-содержимого на законодательном уровне. Идея Митрополита Филарета не нашла поддержки у Русской православной церкви. Патриарха Кирилла даже называют самым интерактивным церковным иерархом, а сам он говорит об интеренет как о великом научном достижении. Не согласны с Филаретом и некоторые белорусские журналисты. Каким образом регулирование интеренета может совпадать с целями православной церкви?
Наталья Василевич. Во-первых, я бы не стала утверждать, что «идея не нашла поддержки у Русской Православной Церкви», т. к. Митрополит Филарет, Патриарший Экзарх всея Беларуси, постоянный член Священного Синода РПЦ, глава Синодальной богословской комиссии, претендент на Патриарший престол — всё-таки имеет более весомый статус, чем некий Михаил Прокопенко, глава службы коммуникации Отдела Внешних Церковных Связей, тем более, что этот отдел на последнем Синоде РПЦ подвергся серьёзным структурным и кадровым реформам. Тем более, что такая позиция данного официального лица ОВЦС была высказана не в официальных источниках Русской Православной Церкви.
Кроме того, в Белорусской Православной Церкви у разных ее структурных подразделений — у Белорусского Экзархата, у епархий, приходов, отдельных организаций существуют свои веб-сайты, журнал Минских Духовных Школ «Ступени» постоянно делает обзор православного интернета, православной блогосферы, газеты, например, «Царкоўнае слова», некоторые материалы перепечатывает из Интернета, существуют блоги православных священнослужителей, форум православной молодежи. Конечно, можно вспомнить и о запрете на публицистическую деятельность, а потом и запрет в священнослужении о. Александра Шрамко, но сми неправильно этот запрет интерпретировали как «за ведение блога», скорее, за позицию по многим вопросам церковной и общественной жизни, которая иногда противоречила позиции тех, кто имеет в Церкви власть принимать решения.
С другой стороны, нельзя сказать что и Митрополит Филарет представляет относительно Интернета позицию всей Русской Правосланой Церкви или хотя бы Синода БПЦ, где она и была высказана. Скорее, это его личная позиция, позиция человека более старшего поколения, который не имеет должного представления о предмете (ни об Интернете как таковом, ни о технических вопросах доступа к Интернету, ни о китайском опыте его регулирования, ни существовании в Беларуси монополии на предоставление Интернет-услуг в лице Белтелекома), о чем свидетельствует фраза «китайский опыт интересен тем, что ответственность за использование Интернета возложена не на государство, а лежит на тех, кто предоставляет доступ к сети».
Зато очень часто позиция Церкви — не только Православной, но и Католической, и протестантских церквей, и даже оргкомита оппозиционной партии, позиционирующей себя как христианская, Белорусской Христианской Демократии, — это вера в то, что через запреты, усиление государственного регулирования общественных сфер возможно добиться позитивных изменений в обществе. Стоит только запретить рекламу услуг астрологов, гадалок и экстрасенсов, как люди перестанут к ним обращаться, стоит только ввести Совет по нравственности при телевидении, как телевидение в Беларуси (которое и так находится под пятой у государства) сразу расцветет и перестанет показывать фильмы со сценами насилия и секса, а будет транслировать только душеспасительные передачи.
Поэтому рекция некоторых белорусских журналистов, фиксирующих внимание на том, что Китай блокирует и христианские сайты, это ответ в том же смысловом и ценностном поле, в котором действуют христиане: как будто, если бы Китай вдруг дал свободный доступ к христианским сайтам, то его политику ущемления свободы информации можно было бы считать оправданной. Ведь именно такая позиция нередка среди фундаменталистов-христиан: государство не должно вмешиваться в жизнь христианской церкви, но христианская церковь обязана вмешиваться в государственную политику и посредством государственного регулирования — в жизнь общества и даже в частную жизнь граждан.