В последнее время правоохранительные органы все чаще сообщают в прессу о злоупотреблениях государственных должностных лиц, коррупции и взятках. По общему впечатлению, большинство расследований связаны с выделением земельных участков и строительством. Как вы полагаете — медиаактивизация правоохранительных органов в антикоррупционной борьбе свидетельствует о переделе строительного рынка или о более масштабных процессах, происходящих в управлении страной?
Александр Федута.
Нужно отдать себе отчет в главном: мы живем в нищем государстве.
Нет, правда! Что у нас есть сегодня из того, что можно продавать оптом, в розницу, что будет пользоваться спросом всегда?
Во-первых, транзит. Нравится это кому-нибудь или не нравится, но очевидно, что Беларусь всегда будет транзитной державой из православия в католико-протестантизм, и скорее потеряет свой статус государства, нежели откажется добровольно от статуса транзитной территории (как жить тогда будем, за счет чего?!). И именно потому, что государство лишь транзитом может позволить себе оплачивать тепло в домах и огонь в печах (примитивизируем, но всем все понятно), оно никогда не позволит уже частным лицам также жить за счет этого же ресурса. Газовых зачетов больше, похоже, не будет.
Но ведь и частнику что-то нужно оставить.
А что?
Ведь частник в наших условиях — лицо, приближенное к власти, однако само по себе властью не являющееся. Оно никак не может — это лицо — жить за счет транзита. Не допустят.
Но тогда что еще имеет непреходящую ценность?
Земля.
Транзит нельзя приватизировать кусочками (можно загреметь в тюрягу), а землю как раз можно.
И ведь до нас пилили ее, матушку!
Только пилили неправильно. Потому как — без нас.
А сейчас нам нужно распилить. А для того — отнять у тех, кто был до нас, и их клиентелы.
Так они думают, вероятно. Чиновники наши.
И это очень серьезно. Передел земли свидетельствует о том, что нет инструментов удержать то, что казалось уже окончательно твоим. Сил нет. Влияния нет. Потому что — закона нет.
Вернее, есть. Но есть и другие законы, которые сродни кистеню в лесной чащобе.
В России ведь сейчас — нечто аналогичное происходит. Мэров и вице-мэров, глав муниципальных образований отстреливать начали. То есть, тех, кто реально распоряжался процессом «распилки» земли. Так вот их и начали отстреливать. Физически — а вовсе не морально.
У нас — проще. Обвинили в коррупции, посадили в тюрьму, неправедно «отпиленное» вернули родному государству… Все — при своем. И — по новому кругу.
Это и раньше было. Но сейчас власть окончательно перестала контролировать процессы «внизу». И они — процессы эти — обострились. В связи с резким обнищанием всей страны.
Городской сумасшедший Достоевский писал, оппонируя патриархальному идеалисту Островскому, в черновиках к «Преступлению и наказанию»: «Бедность не порок. Нищета порок».
Молодец, Достоевский, правильно заметил!
Мы были бедными — но не порочными. Кризис сделал нас нищими. И те, кто ничего не имел, посягнули на чужое.
«Скидавай сапоги — власть переменилась!»
«Вверху» — не переменилась. «Внизу» — переменилась очень сильно. И совместить верхи и низы пока получается плохо. Кто-то кого-то должен победить.
Подождем.