Новая бедность в Беларуси

Ни для кого не секрет, что показатели материального благосостояния являются основными характеристиками уровня жизни населения. Более того, уровень жизни населения в цивилизованном мире считается важнейшим критерием для оценки общего уровня развития экономики.

Разумеется, «общество потребления» — не идеальное общество. Хотя бы потому, что существует в нем имущественное неравенство. Однако это общество демократическое, уважающее права человека на достойную жизнь. Для реализации этого права устанавливаются определенные нормативы, обеспечиваются механизмы перераспределения доходов от богатых к бедным. Но так, чтобы с одной стороны праздность не превратить в норму жизни для одних, а с другой стороны, чтобы не подорвать деловую активность, не лишить работать лучше и больше других.

К таким социальным нормативам можно отнести минимальную заработную плату (МЗП), минимальный размер пенсий, минимальный потребительский бюджет (МПБ) и другие, основное назначение которых состоит в том, чтобы обеспечить потребление социальных аутсайдеров на уровне, обеспечивающем их достойное человека бытие. МЗП, в частности, устанавливается, исходя из того, что работник, например, ученик на производстве, должен потреблять жиров, белков и углеводов не меньше, чем менеджер фирмы. А может и больше, ведь организм ученика растет и развивается.

Такое общество, как видим, борется с бедностью, но для него не существует такого явления, как «новая бедность», то есть бедность людей работающих, имеющих регулярную занятость, или пенсионеров. Потому что человек работающий должен зарабатывать достаточно для содержания семьи, а пенсионеру денег должно хватать не только на кефир.

У нас в постсоветские времена тоже так считали. Потому и ввели и узаконили такие социальные стандарты, как МЗП и МПБ. Формально они действуют до сих пор, но по существу превратились в насмешку над здравым смыслом. На минимальную зарплату, например, жить нельзя, на пособие по безработице (8% от средней зарплаты по стране) — тоже, а на уровне минимального потребительского бюджета живут практически все, в том числе и люди с высокими, по отечественным меркам, доходами.

Лучшее в прошлом?

Для анализа реального уровня жизни как нельзя лучше подходит статистика, а именно данные выборочных обследований домашних хозяйств, которые в Беларуси проводятся поквартально, в результате чего издается справка о том, как жили Беларусы в течение года. Сразу скажем, что в прошлом 2003 году все в основном (в целом) и большинство в отдельности жили не очень хорошо. Например, оценивая расходы домашних хозяйств, специалисты исходят из того, сколько семья тратит на собственное пропитание. Понятно, что чем меньше уходит на желудок, тем больше на бытовой комфорт, досуг, занятия спортом, путешествия, приобретение современной техники и т. д.

В развитых странах семья тратит на пропитание 15-20% своих потребительских расходов. В Германии, например, в 1950-м году среднее частное домохозяйство (полная семья наемных работников с двумя детьми) на эти цели расходовало чуть более половины своего бюджета, ныне — менее 1/5. В прошлом году средняя белорусская семья тратила на пропитание 48% потребительских расходов. То есть примерно столько же, сколько западные немцы более чем полувека тому назад. Если же сослаться на опыт родной страны, то с 1970-го по 1990-й годы доля продовольственной составляющей семейного бюджета сократилась с 42 до 29%. Лучше средний советский человек не жил никогда.

В свою очередь, среди продовольственных статей семейного бюджета в европейских странах главная роль отводится наиболее ценным — мясу и мясопродуктам, рыбе и молоку, овощам и фруктам. В этом плане 1990-й также был самым благополучным: мяса было продано 65,9 кг на душу населения, молока — 405 кг, рыбы — 17, 5 кг. В связи с известными событиями последующих лет, потребительский рынок попал в кризисную ситуацию. Поэтому к 1993 г. (рубеж, который политики избрали в качестве черты, ниже которой уровень жизни не должен был упасть) продажа мяса составила 63% от объемов 1990 года, молока и молочных продуктов — 73%, а продажа рыбы сократилась в 5 раз.

Понятно, что показатели розничной торговли в нашем случае говорят о тенденциях, но по ним только приблизительно можно судить о реальном уровне потребления, поскольку они не учитывают продукта произведенного и реализованного в самих домашних хозяйствах. Поэтому для наших целей больше всего подходят именно данные обследования домашних бюджетов. Так вот, согласно такому обследованию, в прошлом году в семье со средними доходами было потреблено в среднем на человека мяса — 54,4 кг, молока и молочных продуктов — 280,6 кг, рыбы и рыбопродуктов — 15,1 кг. То есть ни по одному из показателей среднее потребление не достигло уровня 1990 года.

Дело бы обстояло еще хуже, если бы сельские жители не взяли задачу собственного пропитания на себя. Сегодня они производят 56% потребляемого в деревне молока, 46% мяса, 75% яиц, не говоря о картофеле, овощах, фруктах и ягодах, которых производится в личных хозяйствах от 65 до 96% от потребляемого.

Во избежание усреднения

Разумеется, статистические данные, всегда очень и очень усредненные, порой имеют такую же информационную ценность, что и средняя вполне благополучная температура по больнице. Чтобы в какой-то мере обойти ловушку «усреднения», статистики делят обследуемые семьи по уровню располагаемых ресурсов на пять количественно групп.

В первую квинтильную (20-ти процентную группу) входят семьи с наименьшими ресурсами, в последнюю — самые богатые. Таким образом, можно определить уровень дифференциации (социального неравенства) в обществе. Измерять можно по разному, но если взять потребление мяса, то в высшей группе оно в прошлом году составило 78,10 кг в год на человека, в низшей — 32,7 кг, «богатые» гораздо больше едят рыбы (21,2 против 9,9 кг), больше пьют молока — 348,8 кг против 198,9 кг.

Если считать по расходам на питание, то состоятельными (на немецкий манер) можно считать 1,2% белорусов, семьи которых на питание тратят менее 20% потребительских расходов. Свыше 30% расходной части семейного бюджета (больше, чем в 1990 году) уходит на пропитание у 76,5 процентов семей. То есть, может быть, Беларусь и вышла по объемным показателям на уровень 1990 года, по уровню жизни и близко не подошла.

В этой связи возникает вопрос, какое же, собственно, общество мы строим, и строим ли. Если говорить прямо, то никакое и никак. Хоть в стране появились предприятия разных форм хозяйствования и собственности, коммерческие банки, даже МакДональдс, но структура семейных доходов до боли напоминает прежнюю, советскую. Судите сами: в структуре к денежным доходам средней семьи на долю зарплаты приходится 62,8%, на долю пенсий — 22,3%, а на долю доходов от предпринимательской деятельности — 3,1%. Такие доходы получали 10,4% всех семей, в среднем по 100 тыс. рублей на семью в месяц. Если это предпринимательство, то очень на самом деле мелкое. По размерам — не больше блохи.

Читатель помнит, сколько было разговоров на тему о приватизации госпредприятий, о народном участии в ней, гарантированном именными приватизационными чеками. Было обещано провести все по-честному, не допустить никакой «прихватизации». В итоге таки не допустили. По статье «дивиденды, проценты и доход от сдачи внаем недвижимости» средняя семья получала в месяц 495 рублей (0,2% денежного дохода); такие сугубо капиталистические доходы имели 3,4% от всех семей, средним размером 14,5 тыс. рублей в месяц. Таким образом, белорусское общество в основном остается пролетарским, социальная справедливость соблюдается, основную долю доходов населения образуют заработные платы наемных работников и пенсионные выплаты. Как сказал бы пропагандист прошлых лет, эксплуатация человека человеком практически отсутствует. Или же она носит исключительно государственный характер.

Тем не менее, социальное неравенство существует. Причем, значительное. В прошлом году на долю семей, принадлежащих к низшей квинтильной группе, приходилось в среднем 6,3% денежного дохода, на долю семей высшей группы — 39,9%. Таким образом, коэффициент неравенства распределения располагаемых ресурсов (расходов, доходов), определяемый отношением средних значений высшей и низшей групп, равен 6,3.

На инвестиции денег нет

Это ниже, чем, например, в США (9), Франции (7,5), но выше, чем в Германии (5,8), странах с капиталистической в различных вариациях экономикой. Мы в Беларуси еще только строим рыночную (в социалистическом варианте) экономику, а по уровню неравенства уже вышли в мировые лидеры. Хотя ни собственных Морганов, ни Дюпонов и не имеется. Есть, понятно, люди богатенькие, но они, очевидно, свои доходы предпочитают вот так вот, статистикам, не показывать.

Как только мы уяснили для себя этот важный момент (в Беларуси построено общество социального неравенства), вся официальная пропаганда о верховной заботе о благе народном превращается в шелуху. Однако такая значительная дифференциация в доходах в экономическом смысле может считаться благом. Потому что только богатые люди способны делать сбережения, а сбережения есть главный, если не единственный, источник для инвестирования в экономику, без чего невозможно ее прогрессивное развитие. Если не идут внешние инвесторы. Но дело в том, что в Беларуси отсчет благосостояния начинается на нижайшем уровне: в низшей группе семья имела в месяц менее 70 долларов, а на одного члена семьи приходилось всего 40 долларов. Поэтому даже в верхней, «сверхбогатой» группе, которая распоряжается 2/5 денежных ресурсов населения, располагаемый ежемесячный денежный доход на члена семьи составлял примерно 145 долларов. Если вспомнить, что в странах Балтии минимальная заработная плата уже более десятилетия равняется 100 долларам, то наш уровень богатства (с известной долей условности) — это их уровень бедности. И, разумеется, нельзя даже и сравнивать благосостояние белоруса, к какой бы группе по доходам он ни принадлежал, с благосостоянием европейца (тоже независимо от группы).

Поэтому серьезно рассчитывать на сбережения населения как серьезный источник инвестиций в экономику пока не приходится.

Бедствующий класс — дети

Однако продолжим тему о неравенстве в ее самом непосредственном продовольственном виде. Для этого сравним потребление основных продуктов для жизни в 10-ти процентных (децильных) группах. Так вот, в 10% наименее обеспеченных семейств среднедушевое потребление в год составило молока и молочных продуктов — 172 кг, мяса 23 кг (в группе 10% наиболее обеспеченных — 392,5 и 73,7 кг соответственно). При желании легко подсчитать коэффициент «гастрономического» неравенства. Бедность, разумеется, носит характер относительный, воспринимается субъективно, то есть за определенной гранью она приобретает абсолютный характер, сводя жизнь к борьбе за физическое и моральное выживание. Так, в самой бедной 10-ти процентной группе потребление мяса и мясопродуктов (включая сало, субпродукты) составляет всего 63 г в день, что меньше норм рабочего снабжения Москвы и Ленинграда 1929/30 г., когда рабочему человеку был положен бифштекс (200 г), меньше норм снабжения детей по особому (привилегированному) списку (73 г в день) на 1931 г.

Это вообще намного меньше того, что имел индустриальный рабочий в Англии второй половины позапрошлого века. По словам Энгельса, в обед он съедал сочный бифштекс, запивая его кружкой портера.

В нашей стране официальная черта бедности рассчитана на уровне 60% минимального потребительского бюджета (МПБ), в связи с чем официально бедными считаются те, кто в день располагает ресурсами менее 60 долларов в месяц. Пенсионеры могут считаться бедными, если в месяц они получат менее 52 долларов. Цифры достаточно точные, рассчитанные с округлением центов и с учетом колебаний официального обменного курса. Поскольку средний размер пенсии (благодаря уравниловке в пенсионном обеспечении большинство получает именно по среднему) равен примерно 67 долларам, то примерно 90% пенсионеров официально не считаются бедными. Поскольку средняя зарплата сейчас составляет примерно 140 долларов, то стандартная средняя семья (двое взрослых и двое детей) имеет в месяц денежных доходов 280 долларов. Это на 10 долларов на члена семьи в месяц больше, чем нужно для того, чтобы быть признанными бедными.

Ефрейторский зазор, однако. Поэтому среди населения в трудоспособном возрасте число проживающих ниже черты бедности превышает ¼. Понятно, что в этом случае не хватает на жизнь их детям. Вот и получается, что в возрастной группе от 0 до 17 лет ниже черты бедности проживало в прошлом году 36,4%.

Почти 2/5 всех белорусских детишек, основная масса которых живет в семье занятых в экономике людей. Вот это и есть новая бедность, которая поразила Беларусь.