— Послушай, Маня, — говорит крестьянин, —
мне кажется, что белая курочка немного загрустила.
Не сварить ли из нее суп?
— Ну, если ты надеешься ее этим развеселить…
Белорусский народный анекдот
В городе Витебске во всех аптеках идет бойкая торговля. Торгуют не виагрой, и даже не таблетками от гриппа. Идет торговля «фунфырыками», — это в народе так ласково прозвали бутылочки со спиртовой настойкой боярышника. С утра завозят, а иногда приходится завозить «фунфырыки» и после обеда — не хватает на всех желающих. Ушлые алкаши подсчитали: купить спиртовую настойку боярышника дешевле, чем в перерасчете бутылку водки. Бытует миф, что боярышник полезнее, как-никак изначально он предназначается для лечения сердечных заболеваний. Сердце у алкоголиков не болит — за них уже все решено, у них уже все хорошо. С утра принести наскрести всеми правдами-неправдами мелочь, принести мятые и грязные бумажки и обменять на «фунфырык». С утра выпил — день свободен. Нет проблем и нет забот…
Почему белорусы выбирают «фунфырыки» по утрам, а не выбирают такое благородное дело — борьбу за светлое будущее Беларуси? Почему количество оппозиции потихоньку сокращается, а не растет?
Вопрос риторический. А что, кроме проблем, может принести участие в политике в Беларуси? За 13 лет политического режима Александра Лукашенко вокруг Беларуси сложился ряд каких-то мифов белорусов о самих себе, из-за которых очень сложно строить свою политическую работу.
Миф № 1. Я — один самый умный, а все остальные дураки.
В Беларуси почему-то сложилась славная традиция считать всех идиотами, кроме самого себя. Возник миф, что где-то там, в Беларуси, затаилось целое племя странных людей под названием «волонтеры». Эти люди спят и видят, как бы им поучаствовать в любой акции или мероприятии, получить дубинкой по голове, огромный штраф и описание имущества, а лучше 25 суток тюрьмы или уголовное дело с риском сесть года на три. А все эти неприятности легко компенсируются правом этих людей послушать Ваши размышления о судьбе Беларуси и белорусского народа.
Почему в оппозиции участвует только несколько тысяч человек — на все 10 миллионов белорусов? Почему мои одноклассники не участвуют в политике? А все очень просто: может ли политика обеспечить им гарантии хотя бы не умереть от голода, после того, как с ними не продлят контракт? Может ли она помочь вырастить детей? Может ли она изменить что-то к лучшему? Да, в общечеловеческом смысле. А вот в жизни конкретного человека участие в политике — это что? Это угроза огромных штрафов, голодной смерти, тюрьмы, преследований. Кроме этого, со всеми этими проблемами человек остается один на один, без солидарности и помощи со стороны других. И отсутствие солидарности в какой-то степени понятно: зачем одному будущему президенту помогать другому будущему президенту Беларуси?
Поэтому рано или поздно у любого начинающего политика встает вопрос: ради чего? И он должен самостоятельно на него найти ответ. А если ответ не найден — человек уходит из политики…
Миф № 2. Я один знаю правильный путь, в Беларуси до сих пор нет демократии, потому что никто не хочет меня слушать.
В белорусском обществе бытует два очень устойчивых стереотипа: каждый может быть учителем и каждый может быть политиком — как говорится, дурное дело — не хитрое. Мне не повезло вдвойне: я и политик, и учитель. Поэтому на себе испытала все «прелести» такого суждения. В этой сфере первый шаг любого «младенца»-политика начинается с того, что окружающие, узнав о Вашей принадлежности к столь специфической сфере занятий, сразу вспоминают, что выросли в стране Советов — они сразу начинают советовать, что и как нужно сделать (причем ни один своим же собственным советам следовать не собирается). Послушаешь такого умного человека — и удивляешься: почему не он президент Республики Беларусь: знает все ответы на все вопросы, знает все рецепты счастья для простого народа. Но только — в теории…
На практике такой человек никогда ни в чем не участвовал и участвовать не собирается. Зато ответы знает на все 100%. Один политик как-то даже признался мне в разговоре: «Тяжело жить в стране, где 10 миллионов президентов». Вот это то самое плохое, что сделал Александр Лукашенко, правда, невольно, для регресса в развитии политических отношений: его победа кажется настолько легкой, что уже 13 лет не одно поколение начинающих политиков ломает копья, пробуя повторить его подвиг. И каждый новый политик ну никак не соглашается на меньшее, чем пост президента: уж если Александр Лукашенко смог, то я что — не смогу? Я что — хуже? И вот это «шапкозакидательское» настроение мешает многим нормально организовать свою работу, спросить себя: а какие, собственно, я хочу реализовать идеи? Ведь политик — человек, создающий и претворяющий в жизнь идеи. Это не только портфель или красивая должность. Это тяжелый напряженный труд ради результатов, которые, возможно, придут только через десятки лет. И в этой работе не помогут бытовые рассуждения о «народном счастье» или «как все поделить по справедливости». Кстати, именно поэтому я так не люблю семейные праздники: приходишь расслабиться от политики и отдохнуть в тихом семейном кругу, а твоя родня приходит в «полной боевой раскраске» поспорить с тобой на политические темы. И выглядит это как принцип лесоруба: «в лесу о бабах, с бабами — о лесе».
Это есть серьезная проблема. Получается замкнутый круг. Каждый начинающий политик сразу думает о своей первой политической кампании — и сразу в качестве кандидата в президенты. Никак не меньше. Никому в голову не приходит очевидная мысль, что желающих на пост президента много, а вот почему-то никто до сих пор не сменил Александра Лукашенко на этой должности — значит, не все так просто, как кажется со стороны…
Поэтому пока мы не осознаем и не осмыслим свои прошлые ошибки, не изучив, пусть и негативный, опыт прошлых лет, не начнем эти ошибки исправлять, к нам не придут новые люди, чтобы встать рядом. Точнее придут и… сразу уйдут. Потому что бег по замкнутому кругу не надоедает только цирковым лошадям.
Миф № 3. Мне должны разрешить и меня должны признать.
Белорусские люди очень часто любят себя ограничивать и заниматься самоцензурой. Им нужно на все «специальное разрешение» — разрешение собирать подписи, разрешение работать с людьми, разрешение делать гражданские кампании. Очень часто политическую оппозицию упрекают в том, что она живет «от выборов до выборов», причем упрекают свои, белорусские обыватели и аналитики. А на самом деле ответ прост: белорусские политики тоже часть белорусского общества и тоже сами себя ограничили. Они себя ограничили выборными кампаниями. Им кажется, что вне этих кампаний для работы с людьми нужно специальное разрешение от кого-то. Например, один витебский политик искренне считает, что раз он в оппозиции, ему для возложения венков к памятнику в День Победы нужно специальное разрешение горисполкома. И он идет за этим разрешением, и заламывает руки от горя, потому что, конечно, горисполком ему отказывает. Все это напоминает белорусский анекдот на тему, когда крестьянин пришел к священнику и спросил, можно ли ему есть в Великий пост мясо. «Конечно, нет», — ответил священник. «А можно ли мне есть в Великий пост рыбу?» — спросил опять крестьянин. «Конечно, нет» — ответил священник. «Тогда, святой отец, почему Вы едите в Великий пост и мясо, и рыбу?» — спросил удивленный крестьянин. «Потому что я, сын мой, никого об этом не спрашиваю» — был ответ.
Разрешения взять власть никто ни у кого не спрашивает — это давно известная аксиома. Но легко сказать — трудно сделать, когда потребность в «разрешении» сидит в голове и блокирует любые инициативы.
Но если человек запрещает сам себе, то кто может дать такое «разрешение»? Может разрешить что-то делать авторитет. Но у белорусов нет общенациональных белорусских авторитетов. Их и не может быть, пока никто не признает за другим белорусом право быть лучше и умнее в политике. Тогда такое «разрешение» теоретически может дать авторитетный иностранец. Но тут беда — потому что иностранец может давать «разрешение» на какие-то действия, исходя из своей культуры и своего опыта — который в белорусских условиях, как правило, не помогает. Именно поэтому в белорусской оппозиции так много снобов с их рассказам, где, кто и на каком уровне с кем встречался. Они для себя определяют свою политическую ценность именно по уровню высоких представительских встреч. И что кто кому сказал. На самом деле эти встречи на высоком уровне не такие уж важные, это просто часть политической работы, два человека пожали друг другу руки и сказали несколько высоких фраз о демократии и правах человека. Итог этих встреч — в лучшем случае какая-нибудь очередная пустая резолюция по Беларуси. В худшем ни я, ни этот политик через неделю даже не вспомним об этой встрече. Но некоторые белорусские политики придают уж очень большое внимание этим встречам, именно потому, что в этих встречах они как бы получают «разрешение» «быть лидером».
Все забывают о том, что белорусская политика уже делается даже не на кухнях, она делается в подъездах. Там грязно, неуютно, воняет канализацией и стухшими продуктами. Там обшарпанные стены и оплеванные лестницы. Но именно там решается судьба любой политической кампании и любого политика. Кто завоюет подъезды — завоюет Беларусь. Высокий кабинет и люди в деловых костюмах — это ширма, простая картинка. Можно красивой картиной завесить дырку на стене, но саму стену она не поменяет.
Миф № 4. Я — самый гениальный политик всех времен и народов.
Если в Беларуси человек достиг вершин в другой сфере, ему будет тяжело стать хорошим политиком: высокий общественный статус будет мешать накоплению политического опыта и избавлению от бытовых стереотипов о политике, а общество будет замечать все его ошибки и не прощать их из-за опять-таки статуса.
В чем проблема «долгожительства» Александра Лукашенко? В чем проблема многих других политиков Беларуси? Они приходят, как правило, в политику, уже состоявшись в другой сфере и не понимая, что попадают в очень специфическую среду — это как Алиса попала в Зазеркалье: вроде бы все знакомо, но как-то не так. Это как из бизнеса сразу попасть в чиновники — очень сложно, потому что другие люди, другие правила, другие механизмы и другие стереотипы. А тут еще человек верит, что его предыдущий жизненный опыт поможет ему в политике. И чем выше был человек по статусу, чем выше должность он занимал, тем сложнее ему адаптироваться в новых условиях, тем сложнее ему сказать: «Теперь начинаем все сначала». Это не связано с тем, что он глупее, это связано с тем, что он получает больше общественного внимания сразу и меньше времени на анализ своих ошибок и просчетов. И если статус человека достаточно высок, то он сразу взлетает на политический Олимп, от него требуют бить рекорды по бегу, когда он и ходить-то толком не умеет. Недоброжелателей много, опыта в отборе команды нет, стратегического мышления — тоже, он еще и сам не понимает, что он хочет в итоге получить, а его ошибки сразу бросаются в глаза. Он еще не умеет отличать болтунов и демагогов от людей, которые действительно что-то могут и умеют, он не готов сам вырабатывать идеи и стратегии, а ему подсовывают какие-то бумажки с умными графиками, в которых он совсем не разбирается.
Поэтому все всегда идет по известной схеме: все бросаются к новому «лидеру», виснут на нем, а потом, утопив под грузом своих и его ошибок, горестно восклицают: «Опять не тот!». Сложно человеку, который, попав в политику с поста, скажем, директора завода, начинать «с нуля»: начать разносить листовки, собирать подписи, обзванивать людей, т. е. выполнять всю черновую, техническую работу. Ну хоть убей — не сможет директор завода идти к людям, стучаться в каждую дверь и разговаривать с ними — он привык, чтобы люди сами приходили к нему. Ему будет сложно переломить себя. А ведь не попробовав все это на себе, ни одну кампанию хорошо не спланируешь и не сможешь оценить, насколько хорошо ее спланировали и провели другие. Вот и получается: объявив себя очередным «шахматным королем» — спасителем нации от злобного тирана, политик, не успевший побывать в пешках и не набравшийся элементарного политического опыта, сразу же получает «мат». И выходит из игры. И начинает шипеть либо в сторону «короля» другого цвета: «он же сумасшедший», либо в сторону своих бывших соратников, что они какие-то «не такие», что им давно пора «на свалку истории». И что он бы вообще все сделал «по-другому», если бы ему дали еще один такой шанс. Но увы, король умер, да здравствует король! — Общество в это время разворачивает лихорадочные поиски нового «короля».
Пока в политике не вырастут лидеры «с нуля» (причем сами, никого специально растить не нужно) — поднявшиеся по всем ступенькам политической лестницы, не будет и массового притока новых людей в политику. Потому что люди смотрят на одни события одними глазами, а лидер — другими. Умение смотреть на явление со всех сторон — талант редкий, но он компенсируется жизненным опытом — т. е. человек должен побывать и в шкуре волонтера, и в шкуре лидера.
Миф № 5. Ситуация бы давно поменялась, если бы все вышли на улицы.
Обманчивая легкость победы Александра Лукашенко в 1994 году привела к тому, что каждый год в Беларуси кто-то «по быстрому» хочет поменять власть. А теперь представьте себе, что такое быть политиком в стране, где каждый год — попытки революции? Человек приходит в политику, наталкивается на кого-то, кто с горящими глазами пламенно его убеждает в том, что «или сейчас, или никогда»… Начинает работать, получает неприятности, остается один на один, потому что никто ему помогать выпутываться из этих неприятностей не хочет, да и не может, на пороге — новая революция. Просто нет времени. Схема повторяется из года в год. Не хватает времени, чтобы хотя бы оглянуться назад, чтобы подумать и проанализировать. Получается все очень грустно — «есть у революции начало, нет у революции конца…». Организации и партии банально задыхаются под гнетом «революций», они не могут развиваться, вырабатывать свои стратегии — потому что в революцию стратегии не нужны, нужны пламенные речи и баррикады, крейсер Аврора, революционные песни, крики «Ура!» и герои, закрывающие своей грудью вражеские дзоты. В революцию не нужна кропотливая работа изо дня в день, потому что у революции есть только сегодня, и нет завтра. В итоге рано или поздно простой человек начинает испытывать своеобразное «де-жа-вю» — где-то я это уже видел, слышал или участвовал. Но каждый год в Беларуси просыпается какая-то новая группка людей и начинает носиться с идеей «А давайте по быстрому скинем Лукашенко, а?», забывая при этом, что большинство белорусов уже успели поучаствовать в таких действиях и уже успели набить себе опыта в виде болезненных шишек. И смотрят на новичков с жалостью и состраданием. Кстати, эти два чувства — именно то, о чем часто с восторгом рассказывают молодые политики от оппозиции: как жалеют их, и как им сострадают обычные люди, особенно бабушки: «Ай, мой бедненький, куда ж ты полез! Как тяжело тебе будет!». Забывая при этом, что так обычные люди сочувствуют и еще одной категории — деревенским дурачкам…
Кроме этого, есть еще второй очень странный миф у белорусских политиков: главное — под любым предлогом вытянуть белорусов на улицы, а уж там-то… Что подразумевается под этим «там-то» — никто не знает. А ведь белорусы уже выходили на улицы и стояли — и в 1996, и в 1999, и в 2001, и в 2006, но что-то ничего так и не поменялось. Кроме этого, на праздники тоже выходит огромная толпа народа — а революции не случается. Выходит, дело тут не в выходе на улицу большого количества белорусов, а в чем-то еще…
Поэтому мои одноклассники и не будут участвовать в политике — пока не увидят долгосрочность и серьезность той или иной организации, пока не убедятся, что это не очередные потуги очередной группы наивных романтиков.
Миф № 6. Ситуацию в Беларуси может изменить молодежь, особенно студенты.
Воспитанные послевоенным поколением под лозунгами «Что угодно — лишь бы не было войны», молодежь эпохи лукашизма охотнее откликается именно на идею очередной «революции», они больше играют в политику и играют в «политиков». Играют со всей серьезностью и энергией, на которую способны, но это только игра. К сожалению, молодежь и студенты не смогут встать во главе демократического движения и куда-то его повести. Не потому что глупые, а потому что нет политического опыта, пусть даже и негативного. Нужно время, чтобы набрать этот опыт. Нужно время, чтобы научиться просчитывать свои шаги и анализировать последствия этих шагов. Нужно время, чтобы начать жить категорией времени. Мало кто в 20 лет планирует свою жизнь на 20 лет вперед. Мало кто в 20 лет планирует свою жизнь даже на три года вперед. Даже три года кажутся такими далекими и недосягаемыми. И нужно время, чтобы научиться не наступать на те же грабли и научиться не повторять старых ошибок. В политике нет гениев, которые рождаются с абсолютным знанием и абсолютными политическими талантами. Хотя и возраст тоже не гарантирует политический опыт, потому что основная масса сегодняшних оппозиционных политиков пришла в политику примерно в одно и тоже время — кто-то был моложе, кто-то старше, но все пришли в политику одновременно…
Ситуацию в Беларуси сможет поменять только население Беларуси — причем не одна какая-то группа, а разные социальные группы, которые хотят перемен. Но это желание прагматично — белорусы хотят знать, какие перемены им может принести та или иная политическая группа. Каждый белорус хочет быть уверен, что перемены не сделают конкретно его жизнь хуже. И те политики, которые смогут убедить в этом большинство белорусов, и придут к власти…
Поэтому когда человек приходит в политику, он должен быть готов к тому, что он получит:
1. Надо приготовиться к тому, что все вокруг дают бесплатные ценные советы, но только один человек несет полную ответственность за их реализацию. Это Вы. И даже Ваш советчик, если что-то не получится, в итоге будет упрекать Вас за неудачу. Поэтому лучший советчик — это Ваша логика и здравый смысл.
2. В большинстве своем белорусские люди — мечтатели, они не готовы к реальной черновой каждодневной работе. Мало того, они живут в их выдуманном мире и склонны обманывать сами себя. И начинают ненавидеть того, кто разрушает их иллюзии и фантазии, особенно на политическую тему. Поэтому будьте готовы к этой ненависти.
3. Проверить свою психику на прочность. Не надо забывать, что психика нормального человека не приспособлена к общению с огромным количеством людей. А любая политическая кампания — это именно общение с большим количеством людей, которых надо убедить в своей правоте. Сегодня даже рядовой сборщик подписей встречает и убеждает за один день столько незнакомых людей, сколько его прапрадед в девятнадцатом веке не встречал за целый год. Поэтому любой человек, придя в политику, сталкивается с этим фактором массированного человеческого общения, и далеко не все способны это выдержать. Это безумно тяжело, и, как правило, тяжести этого куска политической работы не понимает только тот, кто в этом никогда не участвовал. И объяснить сложно: это тоже самое, что объяснять слепому, что такое красный цвет. Пока сам не увидишь и не попробуешь — не поймешь.
4. В Беларуси политик сам должен структурировать пространство вокруг себя. В Беларуси есть одна особенность, которая сразу бросается в глаза: наше общество крайне не структурированное. И вот это отсутствие всякой структуры приводит к этому феномену: человек получил прекрасную должность, проработал на ней, выложился, дальше — тупик, ни эта должность ничего не даст ему, ни он не в состоянии ничего дать ей. Казалось бы, должен прийти другой — со свежими силами и энергией. А человек цепляется за должность, потому что вокруг — пустота, потому что уже не хватает энергии начинать «с нуля» и строить новое пространство заново.
Если кто-то мечтает стать актером в Европе, он идет в агентство и пробует свои силы. Если кто-то хочет стать актером в Беларуси, то это не так легко, как кажется на первый взгляд. Он должен сам организовать пространство вокруг себя. Он должен сам найти хорошего сценариста, который напишет сценарий, или написать сценарий самому. Потом он должен сам найти деньги, чтобы профинансировать выпуск фильма. Потом он сам должен найти других актеров, организовать весь производственный процесс, быть одновременно менеджером, гримером, стилистом, секретаршей и ревизором. После этого он сам должен организовать показы этого фильма по Беларуси, т. е. его продать. Столько должностей для одного маленького человечка, который всего-навсего хочет стать актером. А если хоть в одной должности, например, в должности стилиста, он не проявит хотя бы таланта, то он никогда не сможет доказать в Беларуси, что он — гениальный актер. В политике дело обстоит еще хуже — люди вообще себе не представляют, чем должны заниматься политики: политик должен быть гениальным идеологом, директором, оратором, психологом, организатором, менеджером, финансистом, предпринимателем, бухгалтером, рекламным агентом, историком, искусствоведом, философом, врачом, учителем, стилистом, гримером, дизайнером, писателем, секретаршей, контролером, критиком, начальником отдела кадров, юристом-правозащитником с прекрасным знанием законов, журналистом, администратором, переводчиком, лингвистом, политологом, социологом, программистом, разведчиком, аналитиком и еще черт знает чем. Мало того, предполагается по умолчанию и общество от политика этого ждет, что все эти функции он будет выполнять добросовестно и совершенно бесплатно. Т.е. он должен быть гением-многостаночником. Так стоит ли удивляться, что после всех подвигов, после всех профессий, который вынужден освоить несчастный, чтобы стать белорусским политиком, он после этого немного не в себе?
5. По сути, если политик хочет подняться в Беларуси на следующую ступеньку в своей карьере, он эту ступеньку должен вначале построить своими руками, а потом только на нее шагать. Но не будем забывать, что политика — игра командная. Если он задумывается о том, с какой же командой он идет вперед, то он должен запастись цементом и для ступенек в карьерной лестнице членов своей команды, он должен озаботиться тем, как развивать их способности и таланты, где им лучше найти применение. А иначе — все будут топтаться на одной ступеньке, создавать толкучку, а в толпе — ссоры, конфликты, недопонимания…
6. Политик как «Терминатор». Обычные белорусы, в силу отсутствия опыта политической культуры и практически отсутствия политиков, воспринимают последних как «Терминаторов» — светлый герой-одиночка, борющийся с абсолютным злом, абсолютно идеальный борец. А зачем такому Герою помощники? Борьба Терминатора — это всегда борьба в одиночестве. Вот поэтому мои одноклассники сидят дома и растят детей — в ожидании, что придет светлый Герой, Принц на коне, Бог, Инопланетянин (ненужное зачернуть) и поменяет ситуацию к лучшему.
7. Люди в Беларуси — максималисты. Они отказываются давать право политику на ошибки. Либо политик абсолютно хороший, либо абсолютно плохой. Абсолютно хорошему политику — «Терминатору», как говорилось выше, — нет смысла помогать, он справится со всеми проблемами и сам. А если не справится, то тем более не стоил он Ваших усилий и Вашей помощи. А если политик — абсолютный злодей, то кто ж такому помогать-то будет? Это очень удобная философия, потому что она в любом варианте предполагает пассивность и бездеятельность для обычного человека.
8. Зациклились на масштабах. Любой белорус так или иначе пробовал себя в политике — любой. И у любого что-то не получилось. Но чаще всего не получилось по одной простой причине — хочется сразу всего и много. Любо сразу миллион долларов, либо ничего. Люди в политике не привыкли работать «шаг за шагом» — каждый день, чтобы дойти до результата постепенно. Это чем-то напоминает ожидания некоторых женщин от потенциального мужа: «Чтоб не пил, не курил, чтоб всегда цветы дарил…», а в ответ могут предложить только… себя. Причем, предполагается по умолчанию, что «она» — самая лучшая, и ей нужно никак не меньше Принца с королевством в придачу. Поэтому и получается, что приходит человек в политику, предложить ему еще нечего, а ожидания завышенные плюс отсутствие самокритичности. В итоге мы получаем множество разочарованных людей, которые в политике не удержались. Поэтому этот стереотип будет блокировать очень многих, в принципе хороших и достойных людей, чтобы не участвовать в политике…
Но если такая ситуация вокруг, то почему участвую я?
1. Потребность власти и влияния у людей никто не отменял. Я страшно не люблю, когда кто-то что-то решает за меня. Мне не нравится, когда кто-то декларирует рецепт абсолютного счастья для всех. Я в политике, потому что я хочу иметь власть, чтобы такие «рецепты» больше никто не воплощал в жизнь. С другой стороны, мне нравится видеть, как работают мои идеи — как что-то меняется вокруг благодаря мне. И я за то, чтобы у любого человека было право — право решать самому, кем им быть и что делать.
2. Сегодня закладывается фундамент будущей Беларуси. Но те проекты будущей Беларуси, что есть, мне не нравятся, я не хочу жить в такой Беларуси. Мне не нравится Беларусь Лукашенко, но, пусть простят меня некоторые демократы, их Беларусь мне тоже не нравится. Этот вопрос нельзя пускать на самотек — нельзя давать людям право решать за меня и без меня. Потому что я уже знаю, что результат мне не понравится. Он не учтет моих интересов и моих знаний. Потому что без меня.
3. Кто-то должен быть первым, чтобы показать, что так можно, так может быть. Право быть другим — очень важное право, которое отсутствует в нашем постсоветском обществе. И за это право тоже надо бороться. Но даже если человек выбирает «фунфырык», а не меня, то надо дать ему право этого выбора…