Поразительно, что весь пакет «союзных» возможностей (проблема суверенитета, вопрос трудоустройства В. Путина, конституционный акт и пр.) был выставлен на показ в тот самый момент, когда российско-белорусские отношения по наиболее спорным вопросам обрели более или менее отчетливые контуры. В этом, по-видимому, состоит ключевой парадокс этих отношений на данном этапе. Максимум версий при минимуме возможностей. Ретроспективный обзор событий показывает, что в действительности коридор возможностей постоянно сужался: от различных вариаций «похода на Москву» А. Лукашенко, вариантов поглощения Беларуси Россией и пр. до более «равноправных» союзных отношений и, наконец, поступательного вытеснения белорусского экономического «чуда» из состава «материнской» экономики.

События второго полугодия 2007 г. дополнительно сузили набор опций в меню политических альтернатив. Победа партии «Единая Россия» на парламентских выборах 2 декабря разрушила некоторые все еще сохранявшиеся надежды белорусских властей на внутриполитические изменения в России. Разумеется, остаются неопределенности в связи с предстоящими в марте 2008 г. президентскими выборами, однако многие эксперты склоняются к выводу, что вне зависимости от итогов этих выборов российский правящий класс сохранит преемственность политического курса. Что означает, помимо прочего, поступательное сокращение субсидиарной подпитки белорусской экономики со стороны России. Я не считаю, что субсидиарные практики могу быть пресечены мгновенно и что соответствующая политика не будет иметь относительно длинный инерционный след, однако едва ли самая низкая цена на газ в регионе и обещание стабилизационного кредита являются надежными свидетельствами реанимации союзного «долгостроя» (как все еще полагают многие наблюдатели).

Сказанное, опять же, не означает, что неопределенности в российско-белорусских отношениях исчерпаны, т. е. что сторонам нечем друг друга будет шантажировать и нечего будет друг другу предложить. В частности это касается газотранспортных отношений и группы связанных вопросов — например, проблемы контроля над СП на базе ОАО «Белтрансгаз». Однако несложно показать — и в этом состоит задача настоящего очерка — что борьба теперь ведется на узких территориях. Борьба зачастую скрытая, незаметная, и потому маскирующаяся псевдопроектами и лозунгами, вызывающими большой шум и отвлекающими внимание.

1. Проблема контроля над СП

Вопреки сложившимся белорусско-российским традициям, вопреки прогнозам многих экспертов, первый этап создания СП на базе ОАО «Белтрансгаз» прошел на удивление четко и согласованно (точнее, первый этап второй навигации по созданию этого предприятия: первая попытка закончилась ничем). Что вовсе не исключает, подсказывает нам опыт, проблем в будущем.

Напомним, что договор купли-продажи 50-процентного пакета акций ОАО «Белтрансгаз» стоимостью USD 2,5 млрд. был заключен 18 мая 2007 года между Государственным комитетом по имуществу Белоруссии и ОАО «Газпром». В течение 2007–2010 годов Газпром ежегодно будет оплачивать по USD625 млн. за пакет акций в размере 12,5%. 4 июня ОАО «Газпром» перевело в бюджет Беларуси USD625 млн. за первые 12,5% акций «Белтрансгаза». 5 июня белорусская сторона передала Газпрому оплаченные им 12,5% акций «Белтрансгаза». Затем заместитель председатель правления Газпрома Валерий Голубев был введен в состав наблюдательного совета белорусско-российского совместного газотранспортного предприятия «Белтрансгаз». Были также избраны наблюдательный совет, ревизионная комиссия и новый исполняющий обязанности генерального директора «Белтрансгаза» Владимир Майоров. Председателем наблюдательного совета остался первый вице-премьер правительства Белоруссии Владимир Семашко. Таким образом, на данный момент все договоренности между Россией и Беларусью в данном вопросе были выполнены.

Следовало бы задаться вопросом: почему, вопреки устоявшимся «правилам» нарушения различного рода договоренностей белорусской стороной (в газовом вопросе — в особенности), в данном случае все было выполнено столь четко — как по срокам, так и по форме? Наше предположение состоит в том, что Минск пошел на уступки потому, что рассчитывает, что в 2010 г. Газпром станет собственником вовсе не того предприятия, которое намеревается приобрести в собственность. Другими словами, белорусские власти, похоже, намерены превратить «Белтрансгаз» в банкрота, имеющего долги перед бюджетом.

В пользу этого предположения говорит в частности то обстоятельство, что само предприятие «Белтрансгаз» не получило ни одного доллара за свои акции. Первоначально предполагалось, что средства, вырученные за первые 12,5% акций, должны частично пойти на техническое переоснащение предприятия. Затем белорусские чиновники стали говорить, что эти деньги пойдут на погашение долга перед Газпромом. Однако уже в конце мая первый вице-премьер белорусского правительства Владимир Семашко прямо заявил, что деньги, вырученные от продажи части «Белтрансгаза», будут использованы вовсе не на погашение долга: «Они пойдут в бюджетный фонд национального развития на реализацию инвестпроектов». Но в конечном итоге USD625 млн., переведенные Газпромом, белорусская сторона использовала для укрепления национальной валюты, поместив их в золотовалютные резервы Национального банка Беларуси.

Второй, еще более важный, на наш взгляд, момент касается того обстоятельства, что «Белтрансгаз» с начала 2007 г. перестал выступать получателем газовой «дельты» (разницы между входной ценой на газ и ценой, по которой она продается конечным потребителям), или, как это звучит на бюрократическом языке, «внутренней наценки». Эта «внутренняя наценка» в текущем году составляет 18-20%, хотя с уверенностью нельзя сказать, какие структуры являются сегодня ее получателем. По различным сведениям, это могут быть «Белтопгаз» и «Белэнерго», которые непосредственно поставляют потребителям тепло, электроэнергию и газ, но это также может быть и правительственный фонд инновационного развития. Словом, порядка USD20, полученных с каждой тыс. куб. метров газа, перераспределяются между другими государственными компаниями. Следует отметить, что Газпром высказывал слабые протесты против лишения «Белтрансгаза» указанной «дельты», но не стал настаивать.

Наконец, еще один загадочный момент, касающийся бухгалтерии «Белтрансгаза», связан с тем, что у предприятия не нашлось средств для погашения задолженности перед Газпромом, образовавшейся к середине лета. Получается, что «Белтрансгаз» переуступал потребителям газ по той же цене, по которой производил оплату Газпрому (USD55 за тыс. куб. м.). Но поскольку белорусские предприятия платили в среднем по USD120 за тыс. куб. м. газа уже с начала года, и оплата газа потребителями, согласно отчетам правительства, осуществлялась в срок, то USD45 с каждой оплаченной тыс. куб. м. газа шло неизвестно куда. Известно только, что ни Газпрому, и ни «Белтрансгазу».

Таким образом, «Белтрансгаз» в 2007 г. лишается своих доходов, ничего не получая ни от продажи 12,5% пакета своих акций, ни от повышения цен на газ до USD120 за тыс. куб. метров для субъектов хозяйствования. Предприятие продолжает нести расходы по строительству правительственных объектов, не относящихся к сфере его деятельности (стадион «Минск-Арена»). При этом оно не освобождается ни от налогов, ни от необходимости обслуживать свою текущую деятельность (выплата зарплат, оплата электроэнергии и пр.). На этом фоне неудивительно, что в течение 2007 г. предприятию дважды приходится прибегать к заимствованиям «Белгазпромбанка» и идут разговоры о новых кредитах. Если учесть, что «Белтрансгаз» выполняет обязательства перед белорусским бюджетом, а «Белгазпромбанк» контролируется Газпромом, то фактически получается, что белорусско-российское СП на базе «Белтрансгаза» постепенно превращается в должника Газпрома.

Смысл этой довольно запутанной игры «на понижение», похоже, опять-таки сводится к перетягиванию каната, т. е. к получению решающего голоса в контроле над предприятием. Белорусская сторона рассчитывает, что к 2010 г., когда «Газпром» оплатит 50%-ю долю, а цена газа для Беларуси сравняется с региональной (у Газпрома соответственно исчезнет инструмент ценового давления), то разоренный «Белтрансгаз» можно будет выкупить на основании «особого права государства» (т.н. «золотая акция», согласно белорусскому законодательству, вводится в действие в случаях, когда акционированное или проданное иностранному собственнику предприятие не выполняет т. н. прогнозных показателей правительства). С целью реализации этой задачи производятся определенные перестановки в менеджменте предприятия: увольняется прежний генеральный директор — Дмитрий Казаков, руководивший концерном с 2004 г. (тоже назначенный с момента изменений условий сотрудничества с Газпромом; тогда Беларусь отказалась от создания СП), и назначается на его место Владимир Майоров, ранее работавший заместителем председателя Гомельского облисполкома, не связанный обязательствами перед Газпромом, и предположительно не способный лоббировать интересы «Белтрансгаза» перед правящей группой. Газпром, со своей стороны, рассчитывает, что к 2010 г. у него будет сильный козырь в виде долговых обязательств «Белтрансгаза». К этому моменту число представителей Газпрома в наблюдательном совете СП возрастет пропорционально доле в акционерном капитале. Но уже сегодня следует отметить, что заместитель председатель правления Газпрома Валерий Голубев, введенный в наблюдательный совет одновременно с покупкой первой части акций — это достаточно сильная заявка на предполагаемый контроль над белорусским предприятиям.

Сегодня сложно сказать, что в конечном итоге перевесит — российские деньги (т.е. белорусские долги) или «особое право» белорусского государства. Ясно, что здесь должна сыграть свою роль совокупная комбинация факторов.

2. Ценовой рычаг

Самое интересное в проблеме под названием «цена газа для Беларуси» состоит в том, что священное газовое писание, т. е. прошлогодний контракт между Беларусью и Газпромом является коммерческой тайной, при том, что определенные его пункты время от времени — довольно неожиданно — становятся достоянием общественности. Так, например, во время летнего конфликта Газпром распространил через СМИ анонимную информацию о том, что контракт оговаривает штрафные санкции в случае задержек по оплате газа. Эта информация не была ни подтверждена, ни опровергнута белорусской стороной. Известно только, что после этого задержек по оплате не было.

В декабре на сайте Газпрома появилась информация о том, что тариф на прокачку газа через территорию Беларуси зафиксирован в размере USD1,45 за тыс. куб. м./ 100 км. на весь четырехлетний срок действия контракта. С другой стороны, летом (постановлением № 743) белорусское правительство одобрило новую редакцию программы обеспечения эффективного использования транзитных возможностей Беларуси на 2006–2010 гг. В программе планируется, что валютные поступления в бюджет Беларуси от транзита газа в 2007 г. составят USD78,8 млн., в 2008–2010 гг. — по USD80,4 млн. Планы по доходам от транзита газа отражают зафиксированные четырехлетним новогодним контрактом неизменность объема поставок, объема транзита и цены транзита. В таком случае попытка пересмотра тарифной ставки, о чем неоднократно высказывался А. Лукашенко, должна, по идее, вести к денонсации контракта.

Наконец, как уже обращали внимание на nmnby.org, после визита первого вице-премьера белорусского правительства В. Семашко в офис Газпрома, аноним из компании заявил в интервью агентству Интерфакс, что четырехлетний контракт между Беларусью и Газпромом подразумевает, что начиная с 2008 г. годовые контракты заключаться не будут и что цена на газ Газпром определяется ежеквартально. По логике вещей, так и должно быть: зачем четырехлетний контракт всякий раз подтверждать годовым? И если все это верно, то получается, что белорусские переговорщики либо рассчитывают на то, что данный пункт контракта будет пересмотрен, либо намереваются выдать за «победу» фактически решенный вопрос. Вполне вероятно, что данная трактовка контракта используется Газпромом в качестве дополнительного «силового» аргумента, однако белорусская сторона опять-таки не подтвердила и не опровергла данную информацию.

В связи с этим уместен вопрос: если газовый контракт является коммерческой тайной, то почему одна сторона (Газпром) время от времени этой тайной делится, в то время как вторая сторона хранит на сей счет молчание? Наше предположение состоит в том, что переговоры по цене газа являются имитацией переговорного процесса, в то время как параметры взаимодействия России и Беларуси в газовой сфере в действительности определены контрактом от 2006 г. Кто является зрителем этой имитации? Александр Лукашенко? Белорусской народ? Оба? Это весьма рискованное предположение, однако иным способом сложно объяснить то обстоятельство, что, с одной стороны, глава государства весь год рассказывает о том, что Беларусь повысит тарифные ставки и выставит другие аргументы с целью снижения цены на газ, в то время как с другой стороны — «тарифные» и прочие аргументы не могут являться ставками в переговорном процессе. Выходит, что высшие правительственные чиновники скрывают от главы государства (или населения, директоров предприятий и пр.) информацию по контракту, предъявляя очередной его пункт как результат переговорного раунда.

В то время как переговоров попросту нет. Случайно ли московские журналисты всякий раз пишут о том, что белорусскую делегацию не пустили дальше приемной Газпрома? В пользу предположения о том, что главным зрителем «переговорного процесса» является А. Лукашенко, косвенно свидетельствует рассказ А. Колесникова в «Коммерсанте» о странной встрече г-на Сидорского с Путиным в минском аэровокзале. Белорусский премьер занимал внимание российского президента какими-то предуготовлениями около 40 минут, нарушив весь торжественный регламент. Пресс-службы потом объяснили, что на встрече российского президента с белорусским премьером обсуждались вопросы, которые президент России должен обсуждать с президентом Беларуси.

Достаточно очевидно, что контракт Беларуси с Газпромом является щадящим в экономическом смысле в сравнении со странами Балтии или Украиной, однако его политическая составляющая является слабым местом, поскольку Беларусь лишается возможности воздействовать на ситуацию. А воздействовать на ситуацию — хотя бы исходя из задач информационных кампаний — необходимо, поскольку зритель этого спектакля ожидает от уполномоченных лиц не пассивного приспособления к контрактной ситуации, но борьбы с определенными достижениями.

С другой стороны, определенность определенностью, но упомянутый контракт так или иначе оставляет возможность толковать его в ту или другую сторону. Сегодня главный толкователь этого документа — Газпром. Который по известным причинам предпочитает держать руки развязанными — так, чтобы оставались рычаги воздействия на белорусское руководство. Так, например, хорошо известно, что оговоренная контрактом цена на российский газ для Беларуси в 2008 г. должна рассчитываться по «сложной формуле» (как сказал представитель компании), суть которой — 67% от среднеевропейской цены минус транспортные расходы и российская экспортная пошлина на газ. «Х», т. е. неизвестную величину здесь составляет «среднеевропейская» цена. Если, к примеру, за «среднеевропейскую» взять новую цену газа для Украины (USD179 за. тыс. куб. м.) то новая белорусская цена как раз USD119,5 за тыс. куб. м. и должна составить (0,66% от «среднеевропейской»). Можно посчитать иначе — и тогда цена газа для Беларуси может составить порядка USD150 за. тыс. куб. м., а то и 165 — если учесть рост цен в конце 2007 г. И в том, и в другом случае, по всей видимости, формально контракт соблюдается, при этом в руках российской стороны остается серьезное орудие воздействия. С помощью этого орудия можно принудить Лукашенко, например, не светиться во время российских выборов.

Однако: просочившаяся в прессу и, по уже сложившейся вокруг российско-белорусского газового контракта «конспиративной» традиции, информация о том, что цена на газ для Беларуси составит с 1 января 2008 г. USD119, если и верна, не дает ясного представления о том, какой эта цена станет не с 1 января, а, положим, с 1 апреля 2008 г. Ведь, если верить анонимам из Газпрома в том, что контрактом цена определяется поквартально, то USD119 — это только на I квартал. Обозреватель «Белорусского рынка» Т. Маненок со ссылкой на источники в белорусском правительстве говорит, что со второго квартала Беларусь должна будет платить 67% от среднеевропейской цены, которая установлена на газ, а «среднеевропейская цена», напомним, в четвертом квартале 2007 г. возросла до USD300-320, т. е. наши 67% составят около USD165.

Таким образом, пока рано говорить о том, что российская субсидиарная политика в отношении Беларуси продолжается. Факты свидетельствуют о том, что она продолжается, неуклонно сокращаясь. Можно также говорить о том, что белорусский режим получил краткосрочную политическую скидку.

3. Кредит под «стабильность»

Наконец, еще одно значимое достижение на поприще российско-белорусского сближения — стабилизационный кредит на USD1,5 млн. Можно согласиться с Я. Полесским (см. Тишина в обмен на обещания), что обещание выделения данного кредита — скорее именно обещание, чем собственно выделение — должно оставаться в резерве кремлевских башен до тех пор, пока не станет ясно, что «белорусский фактор» на российском политическом поле нейтрализован.

В Меморандуме, подписанном по итогам минской встречи Путина и Лукашенко, говорится лишь, что «Российская Федерация предоставит Беларуси в 2007–2008 гг. государственный кредит в размере 1,5 млрд. USD, и заключат (видимо „стороны“ или опечатка — прим. В.К.) с этой целью соответствующее межправительственное соглашение». Об условиях этого государственного кредита в меморандуме не сообщается. Белорусский министр финансов Н. Корбут в очередной раз высказал пожелания белорусской стороны касательно этих условий в виде прогноза: на 15 лет с отсрочкой платежей на 5 лет. И — это хоть и не проговаривается, но подразумевается — без процентов и без залога. Может быть, пожелания Корбута и сбудутся.

В последнем случае, правда, трудно объяснить, отчего Банк России, предложив ужесточить требования к достаточности капитала кредитных организаций, которые имеют в своих активах обязательства организаций из стран, входящих в высокую группу риска, отнес этой группе и Беларусь (см. Коммерсант). То ли таким образом российский Центробанк намерен предъявить — в свете ожидаемого «стабилизационного» кредита — требования и к собственным резервным нормативам. То ли именно на основании тех аргументов, которые белорусская сторона представила в обоснование необходимости кредита, финансовые власти России забили тревогу и таким образом дают понять российским банкам о состоянии дел у союзницы.

Так или иначе, в течение 2007 г. мы ни разу не слышали, чтобы российская сторона отказывалась предоставить Беларуси кредит. Только условия, Россией выдвигаемые, белорусскую сторону то огорчали, то возмущали. Посему сложно сказать, выделит ли Россия кредит на желаемых Минском условиях, или же Минск согласится хоть на какие-нибудь, учитывающие в том числе и оценки российскими финансовыми властями кредитные риски относительно Беларуси. Если кредит выделен не будет, то белорусский рубль начнет неумолимо падать. И если начет, то России в видимой перспективе едва ли будет нужна в собственном составе столь проблемная территория (если размышлять в такой вот перспективе). Несколько дешевле будет ее некоторое время субсидировать. А слишком далеко даже в Кремле не загадывают.

Вместе с тем, несложно прогнозировать, во-первых, что «зона неопределенности» в отношениях Беларуси и России будет и дальше поступательно сужаться, и, во-вторых, по мере того, как будет снижаться неопределенность в наших взаимоотношениях, каждый пункт этих отношений будет становиться предметов все более горячих споров, все более невероятных предположений.

Обсудить публикацию

Другие публикации автора