Наиболее значимые итоги встречи Владимира Путина и Александра Лукашенко, приуроченной к заседанию ВГС, — обещание, что цена на газ для Беларуси в 2008 году не изменится, а также меморандум о предоставлении стабилизационного кредита на 1,5 млрд. долларов. В чем суть сделки? Что белорусская сторона должна сделать в обмен на эти послабления со стороны России?
Янов Полесский: Признаться, я пока никакой особой сделки не усматриваю, хотя, разумеется, атмосфера двусмысленности и непрозрачности, в которой проходят подобные встречи, позволяет трактовать официальные заявления каким угодно образом.
Взять, к примеру, обещание Путина держать цену на газ в будущем году за узды. Я просмотрел с десяток «первоисточников»: нигде конкретная цифра цены на газ для Беларуси не называлась. Интересно, что большинство российских изданий поняли высказывание Путина как свидетельство неизбежного повышения цены, в то время как белорусские издания — в духе собственных ожиданий — решили, что цена составит 100 долларов за тыс. куб. м. В настоящем контексте следовало бы обратить внимание на то, что дословно Путин сказал (в ответ на вопрос по поводу удорожания туркменского газа), что «Газпром» будет в полном объеме выполнять все ранее взятые на себя обязательства по контрактам, которые были подписаны в прошлом году». Сохранение цены в будущем на уровне 2007 г. равнозначно разрыву контракта. Я не думаю, что Путин приехал в Минск с целью его денонсировать. Сам пресловутый контракт является коммерческой тайной, хотя время от времени отдельные его пункты и положения всплывают в СМИ. Недавно аноним из Газпрома заявил в интервью Интерфаксу, что 4-летний контракт между Беларусью и Газпромом, заключенный в канун 2007 г., подразумевает, что начиная с 2008 г. годовые контракты заключаться не будут. При этом цена на газ Газпром определяет ежеквартально исходя из конъюнктуры. Исходя из такой трактовки цена на газ определяет в одностороннем порядке и вообще не может быть предметом переговоров. Если это действительно так, то получается, что белорусская сторона либо не отдает себе отчет в происходящем, либо имитирует переговоры, т. е. создает видимость, что влияет на ситуацию.
В чем тогда смысл заявления Путина относительно сохранения «старой» цены? Я бы предложил предельно прямую трактовку: вне зависимости от цены туркменского газа, российская цена для Беларуси останется «старой», т. е. оговоренной прошлогодним контрактом. Который пересматриваться не будет.
Что касается стабилизационного кредита, то здесь следовало бы внимательно ознакомиться с условиями его выделения. Пока самым интересным вопросом остается конкретный срок его выделения. В меморандуме говорится: в 2007 или 2008 году. Но когда именно? Я хотел бы напомнить, что российская сторона уже год назад этот кредит обещала, и полгода назад обещание было в силе, и, конечно, Владимир Путин по традиции обещание держит. Можно сказать, это входит в его должностные обязанности. Особенно в ситуации, когда курс белорусского рубля держится на преимущественно на силе этих обещаний: белорусские банки ожидают, что российский Центробанк данный кредит выделит — и рубль, соответственно, не падает. Однако несложно предположить, что белорусская стабильность будет интересовать российский правящий класс относительно недолго — до окончания политической кампании в самой России. Исходя из этого, понятно, что обещание кредита должно оставаться для Минска вожделенной морковкой (можно и меморандум подписать), вплоть до конца марта 2008 г. Тогда и пойдет речь о реализация этой договоренности. Но поскольку в тот момент лояльность и дружественность белорусской стороны уже в меньшей степени будет интересовать Россию, то, вполне возможно, начнется новая серия российско-белорусских конфликтов и контактов. И новые хозяева Кремля подвергнут отношения с Беларусью определенной ревизии — конечно, с учетом длинных контрактных обстоятельств. Не исключено, однако, что кредит будет выделен несколько ранее — если, положим, Беларусь примет участие в игре под названием «расширение рублевой зоны», т. е. согласится (или уже согласилась) с тем, что эти деньги будут проведены «правильным» образом. Скажем, останутся на счетах российского Внешнеторгового банка — чтобы мы так платили за газ.
Кратко резюмируя сказанное, можно было бы выделить два основополагающим момента. Во-первых, российская сторона действительно научилась вести переговоры со своим проблемным братом. Во-вторых, главная идея нынешнего «интеграционного» подогрева состоит в адекватном освоении «белорусского вопроса», в нейтрализации брэнда «Лукашенко» на российском политическом поле, — что вытекает из необходимости избежать лишних шумовых эффектов и обеспечить стабильность обстановки до мартовских окаянных дней. Общая схема сделки (если интерпретировать происходящее как сделку): тишина в обмен на обещания.