В связи с приездом в Минск на заседание ВГС Союзного государства Владимира Путина вновь реанимирована тема союзного «долгостроя». Высказываются разнообразные предположения по поводу предмета российско-белорусских переговоров и угроз независимости Беларуси, которые такие переговоры предположительно актуализируют. Насколько оправданы эти опасения и ожидания ?
Валерия Костюгова: В данном случае более уместно говорить не о российско-белорусских переговорах, но о процедуре или ритуале, регламентированном Договором о создании Союзного государства 1999 г. Другими словами, не должно быть никаких особых причин для очередного заседания Высшего государственного совета СГ, скорее нужны особые причины для того, чтобы его отложить или избежать. Такими причинами, как показывает опыт белорусско-российских отношений, могут быть те или иные острые неурегулированные разногласия между сторонами. Это, кстати, также специально оговаривается регламентом: нельзя выносить спорные вопросы на заседание ВГС.
В настоящее время отношения между Россией и Беларусью определены как никогда ранее. По наиболее спорным сферам сотрудничества — нефть, газ, торговые отношения, — мы имеем долгосрочные соглашения, которые пока ни одна из сторон не готова денонсировать. Во всяком, случае, ни Россия, ни Беларусь не проявляют соответствующих намерений. Я полагаю, что белорусская сторона должна дорожить этими соглашениями, поскольку они — что бы по их поводу не говорилось — предоставляют для нас наиболее выгодный режим торговых обменов с Россией в регионе.
И поскольку традиционно конфликтные вопросы выведены за рамки ВГС, на его долю выпадают рутинные задачи. Это: одобрение бюджета Союзного государства, отчеты по выполнению ранее принятых программ и соглашений и т. д. Некоторую интригу предстоящему заседанию придали пророчества госсекретаря СГ Павла Бородина по поводу принятия Конституционного акта, но к подобным словам следует относиться как к показательному примеру должностного оптимизма. Судя по тому, что на ближайшем заседании предполагается вновь поменять состав рабочей группы КА (по видимому, в связи с обновлением состава Госдумы), ожидать быстрых результатов не приходится: новым людям необходимо познакомиться друг с другом, с наработками своих предшественников, внести свои предложения, пройти серию согласований и пр., — едва ли они управятся с этой нелегкой задачей до того момента, когда придет пора менять белорусскую часть рабочей группы.
Разумеется, формальные принципы проведения ВГС не могут исчерпывающе определить его содержательную начинку. Это к тому, что неожиданности возможны, в особенности в свете того обстоятельства, что в России фактически идет достаточно сложная политическая кампания по определению состава и конфигурации верховной власти на ближайший четырехлетний политический сезон. Посему — рассуждая в модальности предположений — резонно ожидать, что появление Дмитрия Медведева будет украшено яркими пиар-жестами. И поскольку, как уже сказано, пространство для маневра в «союзных» отношениях теперь довольно узкое, я полагаю, таким приар жестом могло бы стать предложение перейти на российские рубли в расчетах за российские энергоресурсы. Это можно было бы преподнести как первый шаг по созданию «валютного союза», и второй шаг здесь мог бы не потребоваться, поскольку уже первый шаг является довольно ярким и запоминающимся, свидетельствующем (в случае успеха) о том, что Россия подкрепила свою заявку на вступление в клуб экономических сверхдержав. Такой ход можно было бы очень хорошо разыграть в кампании в поддержку Медведева — тем более, сам он уже высказывался в пользу перехода на рубли в торговле нефтью и газом. Международный рынок отнесся без энтузиазма к этому предложению, но Беларусь можно было бы уговорить. В обмен на выделение столь желаемого ей стабилизационного кредита.
Что касается угроз независимости. У меня имеются два соображения на этот счет. Во-первых, нынешний курс России в отношении своих соседей представляется достаточно прозрачным: это скупка всего, что приносит заметный доход, при одновременном невнимании ко всему, что называется социальными обязательствами государства. В рамках такой парадигмы межгосударственных отношений политические угрозы для Беларуси минимальны, поскольку объединение в одно государство повлекло бы расширение зоны ответственности российского руководства за социально-политическую обстановку в Беларуси. Для Москвы это не выгодно. Насколько можно судить, в рамках мировоззрения российского правящего класса, аренда предпочтительнее владения землей, капитал предпочтительнее ресурсов (и, соответственно, территории), доход — символов национальной гордости. Во-вторых, даже если предположить, что в Кремле все же вынашиваются замыслы поглощения Беларуси (неважно, в какой форме), то подобное возможно только в случае паники белорусского правящего класса. Только паника может стать причиной согласия на предложения такого рода. Пока мы не видим ни признаков паники, ни особых причин для нее.