В минувшую субботу завершился юбилейный, десятый Минский форум, проходивший под названием «Беларусь — европейская нация в процессе перемен: идентичность и сотрудничество в сферах политики, экономики, общества». В последние годы он приобрел впечатляющий масштаб и по праву стал одним из крупнейших событий в белорусско-германских отношениях. Однако говорить о более содержательных его достижениях пока, по-видимому, все же преждевременно.
Напомним, что первое подобное мероприятие прошло через год после печально знаменитого конституционного ноябрьского референдума 1996 года, то есть в период, когда отношения Беларуси с Западом вообще и с Европейским союзом в частности находились, пожалуй, на самом низком уровне за всю историю независимого существования белорусского государства. Как заметил недавно на нашем сайте доктор Райнер Линднер из германского фонда «Наука и политика», один из вдохновителей, а также бессменный организатор и председатель форума, собравшиеся тогда «эксперты и политики обсуждали проблемы развития страны в условиях тоталитаризма, модель которого была видна, рассматривали особенности белорусского выхода из кризиса, связанного с постсоветским развалом». Говоря более конкретно, тогдашнюю цель можно определить как попытку найти выход из создавшегося положения, то есть, по сути, приблизить Беларусь к европейскому сообществу, позволив в то же время ее руководству сохранить лицо.
Итак, возникший совершенно неформально, по инициативе белорусского центра «Стратегия» и нескольких исследователей из немецких университетов, за прошедшие десять лет форум превратился из небольшого семинара с двумя десятками экспертов с обеих сторон в весьма представительную конференцию. Как с гордостью сообщили его организаторы, в нынешней приняло участие 340 человек из 17 стран. Правда, справедливости ради следует заметить, что под флагами преобладающего большинства иностранных государств выступали сотрудники их дипломатических учреждений, аккредитованных в нашей стране.
Тем не менее, спектр участников, например, с белорусской стороны, действительно был весьма широким — от лидеров оппозиции и аналитиков из независимого экспертного сообщества до депутатов Палаты представителей и высокопоставленных чиновников из внешнеполитического и других ведомств. Что касается Германии, то оттуда в Минск приехали государственный министр в Федеральном министерстве иностранных дел Гернот Эрлер и еще около 50 человек, в том числе несколько депутатов Бундестага и аналитиков во главе с Александром Раром, получившего широкую известность в нашей стране после своего нашумевшего январского интервью с Александром Лукашенко. Евросоюз также был представлен на вполне достойном уровне — Хельгой Шмид, начальником отдела политического планирования кабинета Верховного представителя ЕС про вопросам общей внешней политики и политики безопасности Хавьера Соланы, и еще одним из ближайших сотрудников последнего, Пирккой Тапиолой.
В силу того, что, помимо пленарных заседаний, дебаты проходили еще сразу в трех рабочих группах — по внешней политике, экономике и общественным вопросам, охватить все было совершенно невозможно, так что в данном обзоре придется ограничиться внешнеполитическими проблемами. Хороший тон обсуждению был задан выступлением Гернота Эрлера, который в очень спокойной, можно даже сказать деликатной, форме изложил германское видение современного положения дел. Он отметил некоторые сдвиги во внутренней политике белорусского руководства, в которой, как известно, и заключается подавляющее большинство его противоречий с Западом. К таковым сдвигам, названным докладчиком «тихими сигналами из Минска», были отнесены неприменение властями насилия во время проведения осенних Европейского и Социального маршей оппозиции, а также их согласие на открытие здесь представительства Европейской Комиссии.
Вместе с тем, не были оставлены без внимания ни многочисленные задержания активистов оппозиционных движений накануне упомянутых маршей, ни прочие специфические особенности здешнего толкования демократии. Белорусское руководство было призвано амнистировать политических заключенных и провести в следующем году «прозрачные и честные» парламентские выборы. В целом же, по мнению германского политика, Беларусь пока далека от фундаментальных ценностей общего европейского дома, но, несмотря на это, у ее народа — европейское призвание.
Примерно в том же ключе было выдержано и выступление посланницы Брюсселя. Другие выступающие с немецкой стороны говорили о необходимости утверждения здесь общеевропейских ценностей, высказывались за смягчение визового режима и за то, чтобы для Беларуси в Европу оставались открытыми не только окно, но и дверь, под чем подразумевалась возможность ее присоединения к союзу, пусть даже в отдаленной перспективе.
К сожалению, ни в приветственном слове заместителя министра иностранных дел Беларуси В.Воронецкого, ни в выступлениях других сотрудников МИД и белорусских «народных избранников», не было дано ответа на эти замечания и предложения, за исключением, разумеется, визового вопроса. Содержание практически всех их речей сводилось к восхвалению экономических достижений страны на западном направлении, попыткам убедить присутствующих в существовании у нас многовекторной внешней политики и перечислению возможных областей сотрудничества между Беларусью и Евросоюзом. При этом постоянно повторялось требование «взаимоуважительного диалога» и отсутствия предварительных условий для начала настоящих переговоров.
Зато ни единым словом ими не упоминалась основная причина претензий объединенной Европы — несоответствие внутриполитической ситуации в Беларуси демократическим стандартам, установленным международными организациями, в частности, ОБСЕ, членом которых является наша страна, подписавшая к тому же соответствующие обязательства.
Впрочем, трудно было ожидать иного, поскольку хорошо известно, что ни МИД, ни Национальное собрание самостоятельными действующими лицами на политической сцене не являются и занимаются лишь тем, что озвучивают и твердо отстаивают соображения, спущенные сверху. Едва ли, конечно, можно утверждать это с полной уверенностью, но из услышанных в кулуарах разговоров белорусских депутатов вытекало, что даже вопросы докладчикам были распределены между ними заранее. В этом плане их немецкие коллеги выглядели намного более активными и открытыми.
Еще одним явным доказательством нежелания официального Минска идти на хотя бы мало-мальски существенные уступки является отсутствие отклика на документ Европейской Комиссии под названием «Что Европейский союз может дать Беларуси», опубликованный, кстати, ровно год назад. Как представляется, за такой немалый срок можно было определить свою позицию, чего, однако, не произошло, что фактически подтвердила Хельга Шмид. Об этом же наглядно свидетельствуют и массовые задержания общественных распространителей брошюр, содержащих изложение этого документа, с конфискацией самих этих материалов.
Короче говоря, весь ход обсуждения не оставил сомнений, что белорусское руководство очень хотело бы получить указанные в документе преимущества, но без выполнения приведенных там же 12 условий.
Точно так же не нашлось точек соприкосновения, на сей раз между официальными лицами и оппозицией, и по вопросу белорусско-российских отношений. В частности, складывалось впечатление, что представитель российского МИД просто зачитывал некий агитационный материал. Из его слов следовало, что никаких проблем на светлом пути интеграции двух братских народов не имеется, и они вот-вот сольются в экстазе. Несколько более содержательным, но тоже вполне конформистским был доклад и его белорусского коллеги. И хотя представитель оппозиции весьма убедительно продемонстрировал наличие между «союзниками» все более углубляющихся противоречий, причем по самым принципиальным вопросам, его оппонентов к вступлению в дискуссию это не подвигло.
Таким образом, форум не стал, да в таких обстоятельствах и не мог стать серьезным прорывом во взаимодействии нашей страны с внешним миром. Пока официальный Минск с одной стороны, а Запад и местные демократические силы с другой в целом продолжают говорить на разных языках. Некоторые сдвиги в самом деле вроде бы наметились, однако пока они слишком незначительны, чтобы на этом основании можно было делать далеко идущие выводы.
Тем не менее, это вовсе не означает отсутствия смысла в его проведении. Во всяком случае, по сравнению с тем, что имело место десять лет назад, произошло значительное прояснение позиций сторон, в том числе, в определенной степени благодаря как раз такого рода мероприятиям. В случае же радикального изменения ситуации «Минский форум» на самом деле может стать реальным двигателем развития политического и делового взаимодействия с лидером Евросоюза и, как следствие, со всей объединенной Европой.