Вообще, роль науки в государстве многообразна и очень велика. Нет ни одной сферы жизни общества, на которую бы она ни оказывала влияния. Можно с полным основанием сказать: «Нет государства без науки и нет науки без государства». На следующей неделе состоится съезд ученых. На нем планируются выступления главы государства, почетных гостей, управленцев от Академии наук, Министерства образования, ГКНТ, ВАКа, работа секций.
Не верю!
Приходится констатировать, что съезд готовился келейно, кулуарно. Между тем съезду должно было бы предшествовать широкое обсуждение перспектив развития отечественной науки и инновационной деятельности в научных коллективах. В результате этих обсуждений можно было бы выделить проблемы, определить направления развития, пути достижения целей. Без такого обсуждения съезд станет просто пропагандистским и пиаровским мероприятием. Как съезды советских колхозников в приснопамятные времена тотальных успехов «строительства коммунизма».
На съезде вообще не возможно выявление проблем и решение каких-либо задач. Не исключено также, что его постановления, заранее предопределенные начальством, станут потом использовать, чтобы парировать неугодные начальству мнения и предложения.
Будут ли на съезде подниматься и решаться такие проблемы, характерные сегодня для научной сферы, как: неблагополучие с финансированием и оплатой труда ученых; недопустимость введения мелкотемья; ограничения на высказывание учеными мнения, не совпадающего с начальственным; всевластие начальников, волюнтаристски использующих тотальную контрактную систему, несущую в себе элементы крепостничества; постепенное вытеснение из употребления системы аттестации научных сотрудников; целенаправленное уменьшение роли ученых советов в институтах (например, в нашем теперь огромном объединенном институте уже три месяца нет соответствующего ученого совета); отсутствие целесообразности и обсуждения научной общественностью «реформирования» академической науки и т. д.
Можно с уверенностью предположить: не будут. А без решения этих проблем разрушение научного потенциала будет продолжаться. И съезд не остановит этот процесс.
Уже месяц в государственных СМИ широко развернута пропагандистская кампания, приуроченная к съезду. Для всех сообщений характерна одна особенность: все подается исключительно в розовых тонах, хотя ситуация в науке далека от такой расцветки. Она приближается к цвету черному с проблесками светлых тонов благодаря энтузиазму и самоотверженной (можно это слово употребить с полным основанием) работе ученых.
Многие из основных теперешних направлений деятельности органов власти были 5-10 лет назад предложены наукой. Это, например, инновационное развитие экономики, концепция энергетической политики страны, всемерное использование местных топливных и энергетических ресурсов, целесообразность развития атомной энергетики, программа энергосбережения, создание Парка высоких технологий.
Эти и другие направления перечислены в плане мероприятий НАН Беларуси, утвержденном 30 июля 1998 г. заместителем премьер-министра. Такой масштабный план был создан также благодаря тому, что в академии существовала атмосфера свободного творчества, не ставилось искусственных препон для него.
К сожалению, негативные тенденции в научно-технической сфере, возникшие в начале 90-х годов прошлого столетия, не остановлены, что отрицательно сказывается на вкладе науки в развитие страны. Ситуация с кадрами, обеспечением финансами не улучшается. Число исследователей продолжает уменьшаться, их возрастная структура ухудшается.
За последние одиннадцать (1995–2005 годы) и шесть (2000–2005 годы) лет наукоемкость ВВП Беларуси (отношение расходов на исследования и разработки к валовому внутреннему продукту) равнялась соответственно 0,8% и 0,7% (2,3% в 1990 г.). Среднее ежегодное финансирование науки в 2000–2005 годы составляло в Украине 1,2%, в России — 1,4% от объемов их ВВП. В первой двадцатке стран с высоким уровнем развития человеческого потенциала наукоемкость ВВП составляет от 1,4% в Ирландии до 4% в Швеции.
О финансовых и кадровых проблемах науки написано достаточно много, однако они уже длительное время не решаются. Сегодня к этим проблемам науки добавились еще и новые, созданные, можно сказать, искусственно, в результате непрофессиональных действий и стремления жестко управлять творческим процессом. Остановимся только на трех из них.
Лишенное целесообразности «реформирование»
Без всякого обоснования целесообразности проводится ликвидация инновационных структур (например, ликвидировано объединение «Кибернетика») и институтов. Создаются ненужные огромные конгломераты-центры, не объединенные крупной научной или научно-прикладной проблемой. Включение в такие конгломераты институтов различного профиля отрицательно скажется на их работе. Хотя должно быть наоборот: сначала идеи, а под них — центры. А отсутствие у руководства идей невозможно заменить никакими центрами.
Страшный чиновнический формализм и бумаготворчество
В результате проведенных нововведений на выполнение одного задания по какой-либо из государственных программ фундаментальных или прикладных исследований теперь на год выделяется финансирование в пределах 8-27 млн. BYR (взят пример конкретного института). Если такие суммы полностью расходовать только на зарплату (чего не бывает), то с учетом накладных расходов и различных сборов можно выплатить за год зарплаты в пределах 3,5-12 млн. BYR.
Таким образом, в выполнении задания может участвовать один или менее одного (некая часть — трудно представить!) сотрудника. Число выполняемых институтом заданий в таком случае, естественно, должно превышать численность исследователей в нем. И теперь ученые тратят массу времени на оформление заявок на большое число заданий, а затем на ежеквартальные отчеты по ним, введенные недавно чиновниками, управляющими наукой, вместо того чтобы это время использовать для проведения исследований. Такого нет нигде в мире. А «мелкие» темы ведут к мелким результатам.
«Монополия» на истину
В академии наук создаются препятствия для обсуждения в институтах, в отделениях перспектив развития научной и инновационной деятельности в стране, возможностей повышения вклада академии в развитие страны, научно-организационных вопросов. Даже на общем собрании Академии наук ее руководством допускаются выпады в отношении высказывающих свое мнение, не совпадающее с мнением начальства. Хотя единогласие в науке, монополия на истину — это застой и потеря науки. Ведь мы уже проходили борьбу с генетикой и кибернетикой, и последствия, как известно, плачевные.
В академии устанавливается (фактически уже установлен) авторитарный стиль управления. И самое негативное то, что при этом сильно ограничивается эффективность самого мощного потенциала страны — человеческого. А в научно-технической сфере человеческий фактор исключительно важен. И если прессинг независимой мысли ученых будет продолжен, то страна понесет огромные потери.
Позаимствуем опыт
В заключение кратко изложу свой взгляд на то, как выстроить политику в научной сфере.
Фундаментальную часть науки должно полностью финансировать государство, как это делается во всех странах. Следует определиться с численностью работающих в этой сфере. Можно позаимствовать опыт России в проведении реформы в фундаментальной части научной сферы.
И пора оставить многократно озвучиваемые требования, что сотрудники, выполняющие фундаментальные исследования, должны вести и где-то там «внедрять» разработки. Такие требования основаны на заблуждениях. Только малый процент этих сотрудников способен успешно работать в прикладной сфере. Исключение могут представлять лишь некоторые уникальные прикладные проекты, не связанные с широким выходом на рынок. Например, создание государственных эталонов или что-нибудь подобное.
Для превращения результатов фундаментальных и поисковых исследований в продукцию и товар должны быть задействованы другие люди и другие подразделения, способные к разработкам, производству и сбыту.
У прикладной части науки должны быть свои, соответствующие решаемым задачам, принципы финансирования. При этом основное финансирование должно идти от субъектов хозяйствования, намеревающихся реализовать разработку и получить от этого прибыль, или от специальных фондов, финансирующих рисковые проекты. Можно позаимствовать опыт Германии, где имеются различные схемы финансирования Общества Макса Планка (фундаментальные исследования) и Общества Фраунгофера (прикладные исследования).