Все чаще из уст высокопоставленных чиновников можно услышать о проблемах эффективности госпредприятий и поисках чудотворного средства по превращению убыточных госпредприятий в сильные и процветающие. В условиях дорожающих энергоносителей и перехода к рыночным и равноправным отношениям с соседями с Запада и Востока вопросы ликвидации субсидирования и обширной госпомощи приобретают все большее значение. С одной стороны, денег в бюджете все меньше, а затраты на энергоносители будут все выше; с другой стороны, господдержка и субсидирование противоречат требованиям любых международных организаций и даже российско-белорусской интеграции.
Вот и получается, что к поиску рецепта повышения эффективности госпредприятий на всю мощь подключена вся президентская администрации и вертикаль, исполнительный аппарат в лице правительства и даже госнаука. Академия наук, НИЭИ Минэкономики, множество других институтов и государственных центров за немалые бюджетные деньги куют научные исследования на предмет как гармонизировать, синхронизировать, усовершенствовать, спрогнозировать, подчинить не очень успешное развитие большинства белорусских предприятий воле и пожеланиям руководства страны. Каждая диссертация в стране по экономике должна содержать предложения по совершенствованию методов госрегулирования, улучшению управляемости, прогнозированию и пр.
Недавно на VIII Международной научной конференции «Проблемы прогнозирования и государственного регулирования социально-экономического развития» зам. министра экономики Т. Старченко призналась, что ключевой проблемой для Беларуси при выполнении российско-белорусского торгово-экономического соглашения является «снятие своих предприятий с „иглы“ господдержки». Замминистра признала, что игнорировать его условия Беларуси не удастся: «Оно построено на международных критериях и принципах ВТО, и выполнять его стране нужно».
Наша страна обязалась до 1 июня 2007 г. отменить и впредь не применять запрещенные ВТО субсидии и кардинально изменить систему господдержки. Министерство финансов подготовило проект решения, предусматривающего отказ от предоставления предприятиям индивидуальных налоговых льгот и льгот по таможенным платежам, а также предоставление госпомощи только при реализации приоритетных государственных, региональных и отраслевых программ, объемы финансирования которых должны утверждаться в законе о бюджете. Между тем, пожелания Минфина по ограничению как прямой финансовой помощи, так и косвенной (в виде льгот за пользование банковскими кредитами, предоставление бюджетных займов и ссуд, гарантий правительства по банковским кредитам, отсрочкой и рассрочкой уплаты налогов и пени и пр.) по-прежнему остаются в категории wishful thinking, то есть благих пожеланий.
Связанные по рукам и ногам планами, предписаниями, регулированием всего и вся, в условиях полной экономической несвободы и отсутствия не только средств на перевооружение, но и специалистов, способных это перевооружение осуществлять, т. е. грамотных современных менеджеров и инженеров, а также собственников четко реализующих бизнес планы, белорусские госпредприятия только и могут аккумулировать убытки и нуждаться в различных видах господдержки.
В госпомощи сегодня нуждаются более половины предприятий страны — столько их работает с убытком. Еще 20% работают с минимальной рентабельностью и следующее повышение цен на энергоносители, как и рост конкуренции в целом, в ближайшие пару лет превратят и их в убыточные.
Чиновники публично делятся сомнениями по поводу эффективности эмиссионной подпитки экономики, по поводу роста внешней задолженности страны, и делятся планами о том, как будет уменьшаться субсидирование ЖКХ и сельского хозяйства.
Однако, говоря «А», никто не решается сказать «Б», то есть поднять вопрос о причинах и следствиях. Вопрос сравнения эффективности госпредприятий по сравнению с частными табуирован и блокируется даже на уровне замминистров. Рыночная экономика и развитие частного бизнеса — это не для Беларуси.
С одной стороны, я допускаю, что большое количество самых разных чиновников и руководителей верит в модель эффективных госпредприятий. То есть, это у них там, неважно, в Украине, России, Словакии или Германии, частные предприятия показывают лучшие показатели работы, чем государственные. А у нас, под мудрым и чутким руководством, госпредприятия — молодцы, просто им нужно чуть-чуть помочь, поддержать, защитить… вот тут, сейчас, и вот там потом. С другой стороны, вполне вероятно, что часть десижн-мейкеров в стране все прекрасно понимает и знает. И про частный сектор, и малый бизнес, и приватизацию с реструктуризацией. Однако развитие частного сектора и рыночной экономики сознательно блокируется, поскольку в другой системе координат руководящие и направляющие функции этих людей выглядят сомнительно.
В результате получается замкнутый круг: с одной стороны, фактическое признание неэффективности действующей модели экономики, с другой — боязнь и отрицание рынка.
Оно и правильно. Поскольку все зло от него — от рынка, Запада, капитализма и капиталистов. По мере развития частного сектора в стране будет нарастать спрос на другие институты и другую политику.
О четком делении населения на тех, кто поддерживает рыночные реформы и ценности и тех, кто является сторонником действующей модели рентной и дотационной экономики, исходя из такого критерия как сектор занятости респондентов (в частном секторе или государственном), мы уже писали (см. Параметры экономической политики глазами белорусов I, II, III). Напомним, что ни возраст, ни место проживания, ни доходы так хорошо не определяют отношение населения к рыночным ценностям, как сектор занятости (вторым фактором является источник информации, которым доверяет респондент — государственные масс-медиа vs. независимые). В стране в целом 30-35% людей хотят перемен в экономике, однако из тех, кто работает в частном секторе, таковых оказывается более 70%.
В этом году Исследовательской центр ИПМ провел исследование отношения к экономическим реформам и рынку среди руководителей МСП. Ситуация лишь чуть лучше — в целом по выборке позитивно к реформам относятся только 40-50% предпринимателей (Реформы и частный бизнес, Господдержка и МСП). При этом автор сетовала, что нет критерия, по которому бы МСП четко делились на «рыночников» и «нерыночников». Недавно один из таких критериев отыскался — это осуществление экспортной деятельности МСП. Причем наиболее рыночно ориентированными оказываются МСП, экспортирующие в страны ЦВЕ. Судите сами.
С утверждением, что «Подавляющее большинство крупных предприятий должны находиться в частной собственности» полностью или частично согласны:
— МСП-экспортеры — 50%
— МСП-неэкспортеры — 47%;
— МСП — экспортирующие в страны ЦВЕ — 100%; МСП — экспортирующие в страны Западной Европы — 69%; В Россию — 55%.
Аналогичное разделение наблюдается при анализе вопросов о конкурентоспособности и господдержке. Так, с утверждением, что «Жизнеспособность предприятий должна определяться способностью производить конкурентоспособную продукцию» согласны 100% МСП, экспортирующих в страны ЦВЕ и 84% — экспортирующих в страны Западной Европы (в среднем по выборке таких МСП — 60%).
С утверждением, что «Необходимо ликвидировать все барьеры доступа иностранных товаров на белорусский рынок» согласны 79% МСП, экспортирующих в страны ЦВЕ, 59% МСП, экспортирующих в страны Западной Европы, 40% — в Россию (при среднем по выборке в 42%).
Таким образом, именно частный сектор может стать одним из катализаторов смены парадигмы белорусской экономики. Как, по мнению Вардомацкого, рост доходов населения рано или поздно «убьет рейтинг Лукашенко» (см. Рейтинговая ловушка для Лукашенко), так и постепенная сдача позиций в пользу частного бизнеса, в пользу развития МСП, стимулирования экспорта на Запад (валюта очень нужна!), будет также работать на смену и экономики, и политики. Именно частный сектор и люди в нем занятые несут в себе европейские ценности в виде отношения к рынку и демократии. При этом правительство имеет очень ограниченные рычаги по торможению развития частного сектора, наоборот, неэффективность госсектора и снижение субсидирования со стороны России будут вынуждать его делать уступки по либерализации условий для роста частного сектора.
Вопрос только в том, как долго страна сможет получать дешевые китайские кредиты и сколько их наберет к 2011 г.