В публикации «Энергетическое шулерство», размещенной на сайте Центра Мизеса, вы описываете специфику энергосбережения по-белорусски. Вы говорите о том, что экономия предприятий на внедрении энергосберегающих технологий составляют 15% по отношению к обычным затратам (до внедрения соответствующих технологий), в то время как рентабельность работы кампаний-поставщиков энергосберегающего оборудования составляет до 300%. Вместе с тем не совсем ясно, каким образом компании, именуемые вами «Белэско», могут выступать продавцами электроэнергии в ситуации, когда владельцами энергооборудования являются предприятия, на которых они установлены ?
Ярослав Романчук: На самом деле владельцами остаются сами компании, поставляющие оборудование, т. е. Белэски. Дело в том, что оборудование по производству электроэнергии закупается не за средства предприятий, и не за средства компаний, поставляющих оборудование, а за банковские кредиты. Гарантами же возврата выступают предприятия, на которых это оборудование монтируется, — в тех случаях, когда Белвнешэкономбанк или Белинвестбанк, которые в основном кредитуют эти сделки, требуют таких гарантий. Таким образом, получается, что Белэски получают сверхприбыли, работая в режиме нулевых коммерческих рисков.
Ключевой здесь вопрос — пробиться на предприятие, т. е. получить одобрение, с одной стороны, от облэнерго или Министерства энергетики, с другой стороны — самого предприятия на установку такого оборудования. Собственно говоря, когда вопрос принципиально решен, то договоренности с предприятием и Белинвестбанком носят технический характер, поскольку последний кредитует долгосрочные государственные проекты, а руководство предприятий заинтересовано в этом уже в силу 15%-й скидки на электроэнергию. Других же к этим сделкам попросту не подпускают. Короче говоря, здесь довольно хитрая схема, построенная на серии откатов. Первая откатная вещь — стоимость самого оборудования, второе — стоимость оборудования, которое отработало 5-7 лет, для предприятия. Белэски же остаются собственниками оборудования эти первые 5-7 лет, фактически продавая электроэнергию предприятиям с небольшой скидкой (рентабельность самой схемы, повторюсь, при этом достигает 300-350%), а затем могут продать это оборудование предприятию по остаточной стоимости — если договорятся.
Общее резюме таково: монополия не сдается без боя. В этом смысле показателен пример Белтелекома — прибыльность перепродажи Интернет-сигнала для населения составляет 1000%. То же самое касается и монополии энергетической сети, которая поддерживается стараниями правительства, Минэкономики: она сдается очень медленными темпами, в ней начинают действовать олигополистические схемы, позволяющие сохранять очень высокую маржу — в сравнении с более дешевыми рыночными схемами. Другими словами, чиновники предложили схемы, по сути дела блокирующие выполнение директивы № 3, трактующей об энергосберегающих технологиях.