За последние несколько месяцев множество муниципалитетов по всей стране [США] и даже целые штаты ввели широкие запреты на курение. Как правило, они объявляют вне закона курение «в общественных местах», к числу которых законодатели относят не только заведения, содержащиеся на средства налогоплательщиков, но и частные заведения, открытые для посещения граждан, — бары, рестораны, фойе отелей и т. д. Сторонники запрета на курение утверждают, что он необходим для снижения общих рисков для здоровья граждан, а также для охраны прав некурящих клиентов и наемных работников означенных заведений.

Сторонники запретов на курение представляют три довода, оправдывающих, с их точки зрения, введение государством запретов на курение. Во-первых, утверждают они, курение в помещениях представляет собой так называемую «негативную экстерналию», т. е. ситуацию, когда рынок якобы оказывается несостоятелен в качестве «естественного» регулятора. Негативные экстерналии — частый аргумент в пользу введения различного рода ограничений в сфере природопользования. Во-вторых, они полагают, что запрет на курение оказывает влияние на формирование индивидуальных предпочтений, заставляя людей отказываться от курения и, тем самым, уменьшая число курящих в обществе. Наконец, в-третьих, утверждается, что запрет необходимо ввести из общих соображений и безотносительно наличия или отсутствия негативной экстерналии, так как сам по себе риск для здоровья, вызываемый вдыханием некурящими вторичного табачного дыма из воздуха (так называемое пассивное курение), слишком велик.

В настоящей статье мы утверждаем, что инициативы законодательных органов разных уровней по введению запрета на курение ничем не оправданы, в частности, их нельзя обосновать ни как средство борьбы с «несостоятельностью рынка», ни как способ управления индивидуальными предпочтениями граждан, ни как меру по уменьшению риска для здоровья. Подобные запреты приводят к снижению благосостояния общества в силу того, что ставят непреодолимый барьер на пути установления оптимального разделения общественного пространства на курящую и некурящую зоны. Напротив, либеральный рыночный подход куда лучше учитывает многообразие точек зрения и индивидуальных предпочтений относительно курения в общественных местах.

«Негативные экстерналии» как основание для введения запрета

Регулирование в сфере окружающей среды (прежде всего, касательно воздуха и воды) чаще всего оправдывается тезисом о неэффективности ее пользования в силу так называемых «негативных экстерналий».

Негативные экстерналии — особый вид издержек, возникающих в процессе хозяйственной деятельности субъекта, который однако, в силу естественных причин, не несет эти издержки или несет их не полностью. Возьмем, например, хозяина фабрики, выбрасывающей в атмосферу вредные вещества. Часть издержек его производства — вредный дым, неприятный запах, риски для здоровья — в действительности, несут те, кто проживает по соседству или работает на фабрике. Когда осуществление хозяйственной деятельности порождает негативные экстерналии, у собственника возникает соблазн осуществлять такую деятельность в чрезмерных масштабах, поскольку все доходы достаются собственнику, в то время как его затраты частично оплачиваются другими. Такие ситуации возникают сравнительно часто, и в подобных случаях вмешательство со стороны государства (например, введение налогов на деятельность, создающую негативные экстерналии, или ограничение ее объемов) оказывается желательным, так как служит гарантией против злоупотреблений.

Именно к этому аргументу и прибегают сторонники запрета на курение; они утверждают, что курение в помещениях порождает негативные экстерналии. Во-первых, утверждают они, некурящие клиенты и наемные работники заведений, где курение разрешено, вынуждены нести издержки, на которые они не могут никак повлиять. Кроме того, курильщики создают негативные экстерналии в виде роста расходов на медицинское обслуживание, которое частично оплачивается из бюджетных средств. Таким образом налогоплательщикам приходится против своей воли оплачивать и расходы, связанные с курением вообще. Однако внимательный анализ этих двух аргументов приводит к выводу, что оба они несостоятельны.

Клиенты и наемные работники

Загрязнение воздуха вне помещений порождает негативные экстерналии, следствием которых оказываются как неоптимальный (чрезмерный), объем деятельности, вызывающей загрязнение, так и нарушение прав лиц, оказывающихся помимо своей воли его жертвами. Однако когда речь заходит о загрязнении воздуха в помещениях, таких экстерналий, напротив, не возникает. Почему? Потому что человек, определяющий, разрешено или нет курение в том или ином помещении, и если да, то где и в каком объеме, несет полный объем затрат, связанных с принятием такого решения, а раз так, то этот человек в силу естественных причин выберет именно оптимальную степень чистоты воздуха в подконтрольном ему помещении. Более того, в этом случае не происходит никакого нарушения «прав» некурящих, так как они получают полную компенсацию за неудобство и риски, с которыми связано пребывание в таком помещении.

Каким же образом так выходит? Вроде бы курильщики, пребывающие в одном помещении с некурящими, заставляют последних нести затраты, связанные с их курением (ведь последние не имеют права запретить курящим курить); а если это так, то разве не возникает в этом случае неэффективности использования среды (так как в наличии чрезмерный уровень ее загрязнения) и несправедливости (так как нарушены права на свежий воздух той части клиентуры, которая воздух заведения не загрязняет)? Но в том-то и дело, что ничего подобного не происходит. Между воздухом вне помещений и воздухом в помещении имеется существенное различие, и именно это различие компенсирует весь объем неэффективности использования загрязненной среды и нарушенных в связи с этим прав.

Различие заключается в правах собственности. Воздух вне помещений принадлежит всем и каждому (и поэтому в знаменитой «Трагедии угодий» Гаррета Хардина ему отведена одна из главных ролей). Напротив, воздух внутри помещения, по сути дела, «принадлежит» хозяину этого помещения, и поэтому он имеет право устанавливать правила относительно курения в своем помещении, то есть определять, разрешено ли вообще у него курить, и если да, то где и в каком объеме. В силу этого у него имеется естественный стимул установить у себя именно такой режим курения, какой является для данного конкретного помещения оптимальным, то есть таким, при котором благосостояние посетителей помещения оказывается максимальным. В зависимости от того, какая деятельность в помещении осуществляется и какие у него типичные посетители, оптимальный режим курения может быть любым — от полного запрета (оптимального для таких, например, заведений, как музеи изящных искусств) до разрешения курить в любом объеме (таков будет режим в курительных комнатах), с разнообразием промежуточных вариантов (как в большинстве современных ресторанов, где есть отдельные залы для курящих и некурящих). В свою очередь, клиенты выбирают те заведения, которые в наибольшей степени соответствуют их предпочтениям, и по этой причине они естественно будут избегать посещения тех заведений, где установлен неподходящий для них режим курения, или постараются свести к минимуму ту сумму, которую они готовы платить за имеющиеся в таких заведениях товары и услуги. А раз так, то владельцы общественных заведений целиком и полностью несут все затраты (и присваивают все доходы), связанные с введением ими того или иного режима курения, и по сей причине разумно предположить, что и выбор ими того или иного режима будет оптимальным. Далее, клиенты, которым не нравится установленный собственником заведения режим курения, будут посещать его заведение только в том случае, если они тем или иным образом будут получать за такой режим компенсацию — например, в виде дешевых напитков или особенно привлекательных для них атмосферы и клиентуры заведения. Другими словами, клиенты так или иначе получают компенсацию за нарушение их «прав». Стало быть, фактическое существование прав собственности на воздух внутри помещений само по себе предотвращает возникновение неэффективности и несправедливости, в отличие от загрязнения воздуха вне помещений.

Хорошо, но как быть с наемными работниками заведений, где разрешено курение? Разве не наблюдаем мы экстерналии в том, что они вынуждены помимо своей воли нести затраты (и подвергаться рискам), на которые неспособны повлиять? И снова — нет. Наемные работники осуществляют контроль над такого рода затратами тем, что требуют от работодателя более высокой оплаты своего труда, таким образом компенсируя для себя риски и неудобства, связанные с нахождением в табачном дыму. Адам Смит так писал о подобных «надбавках за вредность» в своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов»: «Совокупность выгод и невыгод различных применений труда и капитала в одной и той же местности должна быть совершенно одинаковой или постоянно иметь тенденцию к равенству… Заработная плата изменяется в зависимости от легкости или трудности, почетности или унизительности самого занятия».

И он, конечно, был прав. Огромный объем накопленных эмпирических данных, особенно исследования известного экономиста Кипа Вискузи (Viscusi), показывает, что работодатели и в самом деле платят более высокую зарплату тем своим наемным работникам, которые подвергаются в процессе труда рискам и неудобствам. Надбавку к зарплате за означенные риски и неудобства работодатель платит не из чьего-нибудь, а из своего собственного кармана, и поэтому естественным образом выбирает именно оптимальный режим курения для своего ресторана или кафе. Надбавка является одновременно и компенсацией рабочим за труд в таких условиях; и если бы ее не было, то действительно можно было бы вести речь о нарушении прав. Итак, мы видим, курение в общественных местах не вызывает негативных экстерналий в виде рисков или неудобств ни для персонала, ни для клиентов. По крайней мере, нам неизвестно такое понимание термина «негативная экстерналия», которое могло бы быть применимо в нашем случае. Все экстерналии, которые тут возникают, — это лишь денежные экстерналии и, как таковые, они компенсируются естественной работой рыночного механизма ценообразования. А раз так, то нет ни неэффективности, ни несправедливости.

Излишние бюджетные расходы

Сторонники запрета на курение пытаются обосновать его введение наличием и других экстерналий, проявляющихся в виде необходимости чрезмерно расходовать бюджетные средства на здравоохранение. Их логика в данном случае такова:

— лечение курильщиков влечет чрезмерные расходы;

— часть этих расходов несут не сами курильщики, а налогоплательщики;

— курильщики тем самым перекладывают часть своих издержек на общество и поэтому имеют стимул «чрезмерно предаваться курению»;

— таким образом, введение запретов на курение оправдано, так как оно является мерой по ограничению объема курения, который иначе бы превысит все разумные пределы.

У этого аргумента несколько слабых мест. Прежде и важнее всего то, что неверна исходная посылка. Согласно фундаментальному исследованию, опубликованному в журнале New England Journal of Medicine в 1997 году, курение, вопреки ожиданиям, не увеличивает, а уменьшает общие расходы на здравоохранение — по той причине, что курящие в среднем умирают раньше, чем некурящие. Авторы приходят к выводу, что если бы в Америке никто не курил, то расходы на лечение были бы, соответственно, выше на 7% (для мужчин) и на 4% (для женщин) по сравнению с теми, которые несет современное население США, где есть как курящие, так и некурящие. Авторы, далее, подсчитали, что если бы все современные курящие американцы вдруг взяли и бросили курить, то в первое время расходы на лечение и правда снизились бы, однако уже через 15 лет превысили бы современный уровень.

Но даже если бы факты в самом деле говорили о том, что курение вызывает рост бюджетных расходов на лечение, то и в этом случае вывод сторонников введения запрета на курение согласно вышеприведенной логике оказывался бы чрезмерным. Давайте задумаемся: если уже сам по себе факт излишне высоких расходов на лечение является достаточным поводом для введения государством запрета на курение в частных заведениях, то разве нельзя из этого же факта сделать вывод о необходимости государственного регулирования меню в ресторанах фаст-фуда или о принудительном введении обязательных для всех граждан физических упражнений? Как мы видим, если государству вдруг придет в голову насильно сделать своих граждан «здоровыми» с целью снизить расходы на лечение, то самые разные личные свободы пострадают самым серьезным образом.

Наконец, неубедительно и то утверждение, что запрет на курение в общественных местах приводит к снижению числа курящих. Как будет видно ниже, подобного рода запрет может, напротив, привести к увеличению этого числа, особенно среди молодежи. А все это значит, что само по себе наличие экстерналий в виде излишних затрат на лечение еще не может служить основанием для введения широкого запрета на курение в общественных местах.

Управление предпочтениями как основание для введения запрета

Мы показали, что в запрете на курение нет необходимости, — рынок сам отрегулирует ситуацию, так что-либо предпочтения клиентов и наемных рабочих относительно курения окажутся учтены, либо же те и другие получат адекватную компенсацию за вынужденный отказ от своих предпочтений. Однако в нашем анализе мы исходили из той предпосылки, что сам по себе закон о курении не влияет на предпочтения клиентов. Меж тем, иные ученые не согласны с такой точкой зрения; они, напротив, утверждают, что предпочтения граждан в отношении таких вещей, как курение, подвержены внешнему влиянию и в частности влиянию законодательных положений. В связи с этим некоторые теоретики пытались обосновать введение запрета на курение тем, что такой запрет заставит курящих курить реже, а некурящих — больше любить места, где не курят (в силу этого последние также будут готовы больше платить за возможность посещать такие места). Однако и это обоснование оказывается более чем шатким; оно также неспособно оправдать запрет на курение в общественных местах.

Что влияет на предпочтения

За последние годы написаны огромные массы работ о косвенном влиянии норм законодательства на поведение людей и об их участии в формировании социальных норм и личных предпочтений. Те, кто видит в законах рычаг влияния на нормы и предпочтения, считают введение запрета на курение одной из наиболее убедительных «историй успеха» своего подхода. Согласно разделяющим эту позицию экспертам, если в государстве действует запрет на курение, то тем самым уже оказано воздействие на социальную оценку курения, и поэтому жестко следить за соблюдением такого запрета часто даже не нужно. С появлением запрета на курение те некурящие, кто раньше стеснялись публично выражать свое недовольство тем, что их вынуждают становиться пассивными курильщиками, получили право голоса и с удовольствием им воспользовались. Введя запрет на курение, общество де факто постановило, что курение в общественных местах неприемлемо, и это уже само по себе дает некурящим смелость и право указывать курильщикам, которые им мешают, на их место. И тут курильщики, столкнувшись с враждебностью общества, несомненно, задумаются, а не пересмотреть ли им свои предпочтения на предмет табака. Стало быть, утверждают вышеупомянутые ученые, запрет на курение повышает его социальные издержки и в силу этого снижает число курящих.

Такой подход был бы верен, если бы было заранее известно, что общий объем социального блага увеличивается, когда число мест, где можно курить, сокращается. Сторонники запрета на курение считают, что запрет сам по себе повышает благосостояние общества, так как в результате его введения сокращаются серьезные риски для здоровья людей. Однако они чаще всего не могу судить о ценности сокращения числа курильщиков для всего общества, поскольку не могут определить степень удовольствия, которую курильщики получают от курения. Сами же курильщики, которые прекрасно осведомлены о рисках, связанных со своей привычкой, полагают, что сумма благ, получаемых ими от курения, превышает сумму издержек, вызываемых им. Таким образом, нельзя утверждать, что запрет курения приведет к росту общественного блага.

Но даже если кто-либо сумеет доказать, что общество действительно выиграет от того, что люди станут меньше курить, то и в этом случае попытка использовать в качестве рычага воздействия на социальные нормы не что-нибудь, а именно запрет, может привести к прямо противоположным результатам. Широкий запрет на курение может не уменьшить, а наоборот увеличить число курильщиков. Значительная доля курильщиков начинает курить в юном возрасте, и часто они делают это потому, что курить — это «круто». «Крутость» курения, несомненно, связана с тем, что для молодых курить — значит, показывать, что они бунтари. И чем жестче противники курения пытаются насильно заставить людей бросить курить, чем большего успеха они добиваются в деле привлечения на свою сторону государственных и иных органов, тем более бунтарский ореол приобретает курение, тем «круче» оно делается. Более того, те, кто желали бы влиять на социальные нормы с помощью законов, сами признают, что нормы, чрезмерно вторгающиеся в личную жизнь людей, могут вызвать «обратную социальную реакцию». А раз это так, то никто не может утверждать, будто бы широкие запреты на курение (а то, что эти меры представляют собой вторжение, и значительное, в личную жизнь, признают все) способны в конечном итоге привести к снижению числа курильщиков — эмпирические данные этому противоречат.

Готовность платить

Аргумент, который мы проанализировали выше, стремится определить, насколько запрет на курение может повлиять на предпочтения курящих (и потенциальных курильщиков). Положения когнитивной психологии в этой связи позволяют предположить, что запрет на курение будет одновременно влиять и на предпочтения некурящих, а именно повышать их готовность больше платить за возможность посещать места, где не курят, тем самым поощряя инициативу владельцев частных заведений по введению у себя запрета на курение.

Сторонники либерального рыночного подхода к вопросу о курении в помещениях утверждают, что если государство отказывается регулировать рынок в этом аспекте и предоставляет ему свободу, то он сам обеспечивает оптимальное соотношение числа заведений, где курить разрешено и где курить запрещено, — это происходит в силу естественного стремления бизнесменов удовлетворять запросы своих клиентов и требования наемных работников. Если оказывается, что клиенты и наемные работники готовы платить за посещение или работу в заведении, где курить запрещено (соответственно, соглашаясь либо с более высокими ценами на услуги и товары, либо с более низкой зарплатой), больше, чем курильщики готовы платить за свое право дымить, сколько душа пожелает, то в таком случае бизнесмены получают стимул запретить курение. Если же нет, то бизнесмены курение запрещать не станут. Раз так, государству нет нужды принуждать заведения запрещать курение; рынок сам собой отреагирует и создаст нужное число мест, где не курят.

Однако снова — наш аргумент построен на гипотезе, что готовность некурящих платить за чистый воздух независима от положений законов. И если вдруг выяснится, что при либеральном рыночном подходе сумма, которую готовы платить некурящие, уменьшается, то тогда вмешательство государства в дела рынка в виде запрета на курение может быть оправдано.

Стало быть, нужно выяснить, каким именно способом законодательство о курении может влиять на готовность некурящих платить за посещение заведений, где не курят. За ответом на этот вопрос следует обратиться к специалистам по когнитивной психологии. Они за последние годы провели ряд экспериментов с целью показать существование так называемого «эффекта обладания» (endowment effect), а именно, склонности индивида определять ценность предметов в зависимости от того, имеет ли данный индивид эти предметы в собственности или нет. В целом вроде бы получены статистически убедительные данные, что люди считают предметы, которыми уже владеют, более ценными, чем те, которых у них нет и за которые им придется заплатить прежде, чем получить. Иными словами, обладание сообщает вещам субъективную стоимостную надбавку.

В отношении запрета на курение его сторонники утверждают, что законодательный запрет де факто передает некурящим право собственности на свежий воздух в помещении, и поэтому они сразу начинают оценивать его выше, чем раньше, когда им приходилось его «покупать». И если бы это было так, тогда, безусловно, либеральный рыночный подход к курению в помещениях вызывал бы законные опасения — в этом случае он бы выступал вовсе не нейтральной политикой, облегчающей естественное удовлетворение разнообразных предпочтений, а наоборот. Вместо того, чтобы обеспечивать равные правила игры для всех и площадку, на которой могли бы конкурировать друг с другом частные игроки, запрещающие или разрешающие курение в пределах своей собственности, он в этом случае давал бы игрокам, разрешающим курение, несправедливое конкурентное преимущество. Таким образом, в отсутствии по-настоящему нейтрального рыночного подхода, сторонники введения запретов на курение могут призвать правительство оказать содействие «общественному здоровью» и ввести запрет на курение, который устранил бы несправедливое преобладание на рынке игроков, разрешающих курение в пределах своей собственности.

Подобный анализ ошибочен по нескольким причинам. Для начала сам факт существования «эффекта обладания» продолжает оставаться сомнительным. Неосновательно доказано и то, может ли его действие наблюдаться в равной мере в отношении собственности на материальные объекты и собственности на нематериальные права, например, право на чистый воздух. Кроме того, стоит признать, что сама дискуссия несколько устарела — об этом говорит число заведений, которые на сегодняшний день запрещают посетителям курить, тем самым предлагая своим клиентам возможность наслаждаться чистым воздухом. Некурящие уже давно имеют в своем распоряжении немало заведений, где запрещено курить и где они пользуются «правом» на чистый воздух, и при этом оценивают это право выше, учитывая их готовность платить больше за право нахождения там. Наконец, если сам по себе «эффект обладания» и способен оправдать запрет на курение, то не вечный, а только лишь временный — т. е. запрет на курение, введенный на такое время, за которое готовность некурящих платить за чистый воздух успевает превратиться из «готовности платить» в «готовность принять». Ведь если пытаться оправдать введение запрета на курение необходимостью повысить оценку некурящими чистоты воздуха в помещениях и таким образом создать на рынке условия для открытия большего количества подобных заведений, тогда запрет на курение совсем не обязан быть постоянным.

Риски для здоровья как основание для введения запрета

Проанализированные выше аргументы в пользу введение запрета на курение в известной мере касаются предпочтений граждан: первый аргумент базируется на якобы имеющей место несостоятельности рынка, которая не дает ряду граждан возможности реализовывать свои предпочтения в плане курения, а второй строится на якобы имеющейся у закона способности влиять на эти же самые предпочтения. Напротив, третий аргумент в пользу запрета на курение предпочтения граждан совершенно игнорирует. Этот аргумент, выдвигаемый сторонниками запрета, таков: курение в общественных местах нужно запретить из общих соображений, вне всякой связи с индивидуальными предпочтениями, потому что самый риск для здоровья, заключенный в курении, чрезмерно велик. Иначе говоря, утверждают сторонники введения запрета на курение, даже если считать, что правительству нет нужды устранять несостоятельность рынка или исправлять предпочтения общества, то все равно запрет на курение нужно ввести — на основании одного только фактора риска.

Законодатели нередко рассматривают чрезмерный риск как достаточное основание для регуляторного вмешательства в ту или иную деятельность, даже в тех случаях, когда таковая не связана с несостоятельностью рынка или неадекватными предпочтениями общественности. Рассмотрим, например, законы о безусловной обязанности водителя и пассажиров пристегиваться ремнями безопасности в автомобиле. Что касается экстерналий, то, если кто-то не пристегнулся, они незначительны, так как все расходы, связанные с таким поступком, будет нести непристегнувшееся лицо; что же касается предпочтений, то нет никаких оснований полагать, что законодательство, бывшее в силе до введения требования пристегиваться, поощряло граждан к тому, чтобы ездить без ремней. Тем самым мы видим, что в данном случае возможность избежать риска была единственной причиной, по которой законодатели пошли на введение запрета. И в самом деле, в большинстве законов об обязательном использовании ремней безопасности — а в настоящее время они действуют во всех штатах [США], за исключением Нью-Гэмпшира, чей девиз, как известно «хочешь — живи свободно, хочешь — умирай, третьего не дано», — в качестве цели их введения указано только избежание риска и нет никаких упоминаний ни об экстерналиях, ни о предпочтениях. В этом духе пытаются действовать и сторонники запрета на курение, аргументируя его тем, что он позволит снизить риск для здоровья граждан.

Однако очевидно, что оправдать широкий запрет на курение одним только фактором риска не удается. Действительно, фактор риска сам по себе может являться для правительств достаточной причиной, чтобы вводить запреты на определенное поведение граждан, — однако такие запреты справедливы только тогда, когда риск, который устраняется путем введения запрета, относительно велик, а вмешательство в личную свободу граждан при этом относительно мало. Хорошим примером снова послужат законы о ремнях безопасности. Риск, связанный с ездой без ремня, огромен, а вмешательство закона, требующего пристегиваться, в личную свободу пренебрежимо мало — оно если что и доставляет, то не более чем мелкое неудобство. Стало быть, дело не столько в самом факторе риска, сколько в этом соотношении. Чтобы лучше понять это, вообразим, что правительство захотело ввести запрет на передвижение автотранспорта после часа ночи на том единственном основании, что ездить ночью рискованно. Нельзя не согласиться, что ночная езда связана с риском (те, кто ведут машину ночью, могут заснуть за рулем с большей вероятностью, чем те, кто ездит днем), однако масштаб такого риска совершенно несопоставим с масштабом вмешательства в личную жизнь и свободу граждан на передвижение, которое неизбежно повлечет за собой введение такого запрета. Запрет на курение куда больше похож на запрет ездить на машине ночью, чем на запрет ездить без ремня безопасности, и поэтому ссылка на один только риск не может оправдать его введение.

Однако, почему запрет на курение больше похож именно на запрет на ночную езду? Мы поймем это, как только разберемся, о каком риске идет речь. Дело здесь в том, что вводимые в наши дни запреты на курение отнюдь не запрещают курение как таковое и даже вовсе могут не привести к снижению числа курильщиков — стало быть, если современные запреты на курение и введены с целью снизить риск здоровью, то речь никоим образом не идет о здоровье самих курильщиков. Риск, во избежание которого вводится запрет, — это риск в отношении здоровья некурящих, то есть риск, связанный с тем, что некурящие против своей воли становятся пассивными курильщиками. Установив таким образом релевантный риск, нам теперь нужно понять, оправдывает ли его масштаб столь значительное вмешательство правительства в частную жизнь и свободу владельцев частных предприятий и их клиентов. Собственно, это и есть ключевой вопрос.

Если оценивать масштаб связанного со здоровьем пассивных курильщиков риска на основании официально опубликованных данных федеральных агентств (и/или материалов в прессе, где обсуждаются эти данные), то вроде бы получается, что да, риски решительно оправдывают значительное вмешательство в частную жизнь. Первым приходит на ум доклад Федерального агентства по защите окружающей среды (Environmental Protection Agency, EPA) от 1992 года, озаглавленный «Последствия пассивного курения: рак легких и другие болезни». В докладе утверждается, что, во-первых, выдыхаемый курильщиками табачный дым является канцерогеном класса А (т.е. его способность вызывать у человека рак установлена достоверно), и, во-вторых, что пассивное курение является причиной 3000 смертей от рака легких ежегодно. Неудивительно, что такие ошеломляющие результаты добавили энергии сторонникам введения запрета на курение.

Однако, как выяснилось, данные доклада оказались научно не обоснованными. Конгресс США провел расследование методов, которые EPA применяло при составлении этого доклада, и выяснил, что «разнообразные и многочисленные процедурные и научные нарушения имели место на всех стадиях работы над докладом; в частности, как сотрудники агентства, ответственные за оценку риска, так и члены ученого консультативного совета, собранного с целью дать независимую оценку доклада, находились в ситуации конфликта интересов». Более того, комиссия Конгресса нашла, что «агентство совершенно сознательно и преднамеренно злоупотребляло и манипулировало научными данными в своих интересах с целью достичь заранее сформулированного результата, на который имелся политический заказ».

Хуже того, результаты доклада EPA от 1992 года были успешно опровергнуты в суде. Федеральный судья, которому в рамках дела «Компания Flue-Cured Tobacco Coop. Stabilization Corp. против EPA USA» было поручено оценить качество работы EPA в части вывода агентства о том, что табачный дым, вдыхаемый пассивными курильщиками из воздуха, является канцерогеном класса А, выразил свое мнение об этой работе в терминах, которые не оставили от выводов агентства камня на камне. Суд постановил: «[EPA] огласило результаты исследования еще до того, как исследование началось; …вносило различного рода корректировки в процедуру исследования и научную методологию с целью получить результаты, совпадающие с заранее озвученными публичными высказываниями сотрудников Агентства[;] …сознательно игнорировало часть поступающих данных, а выводы свои делало, основываясь на специально отобранной информации; не распространяло важную и существенную эпидемиологическую информацию; отклонялось от собственных правил оценки погрешностей; скрыло от общественности важные научные результаты и аргументацию; оставило многие существенные вопросы без ответов».

Это означает, что доклад EPA 1992 года просто нельзя использовать как основание для какой бы то ни было аргументации; в частности, должен быть отброшен вывод EPA о том, что вдыхание сигаретного дыма пассивными курильщиками из воздуха представляет собой серьезный риск их здоровью и ведет к раку. А надо отметить, что именно этот разгромленный в суде доклад послужил фундаментом для введения запретов на курение в общественных местах.

Однако Конгресс США и суд, видимо, не указ главному санитарному врачу США, который недавно опубликовал доклад, озаглавленный «Непроизвольное вдыхание табачного дыма и его последствия для здоровья», цель которого, как можно судить по стилю, закрыть раз и навсегда дискуссию о пассивном курении. Представляя доклад прессе, главный санитарный врач Ричард Кармона (Carmona) уверенно заявил: «Мы наконец имеем неопровержимые научные данные: пассивное курение доставляет людям не просто какие-то мелкие неудобства, а представляет собой серьезнейшую опасность для здоровья. Оно может приводить к болезням и преждевременным смертям как среди детей, так и среди некурящих взрослых».

При этом сотрудники ведомства главного санитарного врача подчеркнули, что даже краткий контакт со вторичным дымом представляет собой немедленный и крайне значительный риск для здоровья. В пресс-релизе, сопровождавшем доклад, сказано, что «не существует такой дозы вторичного табачного дыма, вдыхание которой было бы безопасно для здоровья», и что «даже краткий контакт с дымом оказывает немедленное пагубное влияние на сердечно-сосудистую систему и повышает риск сердечных болезней и рака легких». Общаясь с прессой лично, главный санитарный врач заявил: «Даже если вы были пассивным курильщиком в течение недолгого времени, этого достаточно — дым мог повредить ваши клетки и запустить процесс образования раковой опухоли». Главный санитарный врач далее опубликовал «Краткий список фактов» к докладу, в котором в частности значится: «Пассивное курение даже в течение короткого времени может иметь немедленные пагубные последствия для сердечно-сосудистой системы». Все эти высказывания и многие другие, им подобные, были прилежно растиражированы СМИ, так что создается впечатление, будто бы ученые доказали, что простое нахождение в комнате, где в воздухе есть табачный дым, представляет собой чудовищный риск для здоровья.

Однако, если изучить доклад главного санитарного врача пристально, там близко нельзя найти ничего подобного. В исследованиях, на которых он основан, изучалось влияние табачного дыма на хронических пассивных курильщиков, например, на жен курящих мужей и наоборот, проживших в браке длительное время. Среди этих исследований нет ни одного, которое бы изучало здоровье пассивных курильщиков, сталкивающихся с дымом спорадически — стало быть, утверждения главного санитарного врача относительно кратковременного пассивного курения просто не имеют под собой никакой эмпирической базы.

Хуже того, эти утверждения прямо противоречат базовому принципу токсикологии — «ядовиты не вещества, а те или иные их дозы». Согласно исследованию, опубликованному в журнале New England Journal of Medicine в 1975 году — а в те времена курильщиков было куда больше и концентрация табачного дыма в общественных местах была куда выше, — нахождение в средне-прокуренном помещении в течение часа эквивалентно выкуриванию 0,004 сигареты. Иначе говоря, чтобы вдохнуть столько же табачного дыма, сколько вдыхает курильщик, выкуривая одну сигарету, пассивный курильщик должен просидеть в прокуренной комнате непрерывно в течение четырех тысяч часов, т. е. немногим менее 167 дней. На фоне этих цифр утверждение о том, что кратковременный контакт с дымом представляет серьезный риск для здоровья, выглядит ну совершенно невероятным. Стало быть, мы не можем не признать — раз утверждения главного санитарного врача о степени риска при кратковременном контакте со вторичным дымом противоречат общепринятой теории и не имеют под собой никакой эмпирической основы, вывод один — этот госчиновник попросту вводит общественность в заблуждение.

Ну хорошо, забудем на некоторое время о растиражированных прессой утверждениях, сопровождавших публикацию доклада, и посмотрим, как обстоит дело с данными, которые все-таки имеются в докладе главного санитарного врача. Выяснится, что эти данные — даже если принимать их на веру буквально — ни в коей мере не дают повода в столь исключительной степени вмешиваться в частную жизнь граждан и вводить запрет на курение. Масштаб выявленного исследованиями риска никак не может оправдать такое вмешательство. Авторы доклада приходят к выводу, что хроническое пассивное курение увеличивает риск заболеть раком легких или болезнью сердечно-сосудистой системы н