Это только в Кремле думают, что могут загнать белорусов в угол. Или нелюбимого Владимиром Владимировичем Александра Григорьевича. Собственно, персоналии часто не столь важны, хотя в нашем случае происходит подстановка. Методом такой подстановки и белорусская элита отреагировала на возникшие у страны трудности. Оппозиция предложила круглый стол, номенклатура ищет деньги и нефть за пределами страны. Кто-то готовится к словесным баталиям с надоевшим даже самим «властовикам» режиму. Другие готовятся к подковерной приватизации и строят миллионерские планы. Далеко не абстрактные, между прочим.
Страна готовится к изменениям? И да, и нет. Настает час для того, чтобы, наконец, конвертировать власть в собственность? Вопрос важен для судьбы первого белорусского президента. Важен и для элиты, которая может получить шанс стать богатой и самостоятельной. В этой жизни, как говорится.
А что реально происходит? Пробил ли смертный час нынешней номенклатуры, как выразился бы теоретический фундатор советской номенклатуры немецкий оппозиционер (вечный оппозиционер, так и не дождался конца капитализма) Карл Маркс? Или много времени впереди? Экономика не упала, как перезрелое яблоко, в руки алчущих стратегических инвесторов конвергентной смеси французского с нижегородским? Посмотрим на ситуацию более спокойно и определимся с нашими перспективами.
Когнитивный диссонанс по-белорусски
Первое, что ясно — состояние когнитивного диссонанса. Власть не понимает реально, что происходит. Ждали «чудовищных» проблем и трудностей. А их нет. Или где спрятались? Что это?
Несовпадение происходящего с представлениями о том, что может и должно происходить и есть главное противоречие и движущее начало белоруской политической и экономической жизни. Не за что зацепиться. Президент чувствует, что информация не та, да и слишком как-то просто все получается. Внешний шок есть, цены и тарифы поменялись. Заработали российские экспортные пошлины, но удар по экономике либо прошел мимо. Либо еще впереди, и правительство не дает главе страны реальную информацию. Да, не дает. Ибо само и не знает, что же происходит.
Если хотите, то правительство и чиновники боятся знать реальную правду. Надо ждать, авось рассосется. За это время и подзаработать что-то можно, и коттедж достроить и сына пристроить в фирму. С крышей и без оной.
Находящаяся в состоянии завершающего застоя белорусская номенклатура не сформировала своего ядра. Того, что даст пропуск в будущее. Обеспечит «золотые парашюты». Оппозиция, правда, суетится и предлагает диалог. Вместе что-то и можно поделить. Сначала с Рыгоровичем, а потом и без него. Президенты не вечны, а номенклатура — это гидра. Жизнестойкая и жизнелюбивая. Особенно в маленькой и скромной стране.
В условия таких «непоняток» что-то надо делать. Скажем, искать нефть в Иране и Венесуэле. Отличные запасные аэродромы. Из чиновника быстро превращаешься в бизнесмена. Свои ТНК мы еще настроим и в Азии и в Латинской Америке. Опыт третьего рейха — дело нужное. Не зря есть у нас во власти и историки. Дипломированные причем.
Переход к двум политическим и экономическим параллелям уже начался. Здесь и там. Пошел процесс выхода из привычных рамок белорусского бытия. Наша глобализация пошла и поехала. Благодаря странной России (умом не понять) мы въезжаем в мировую экономику. Не на лошади с ракетами, как некоторые соседи, а на бурильной установке. Это перспектива может быть очень удачной для отдельной «группы товарищей». Представляете, всего за 20 тысяч долларов уже создали совместное с Венесуэлой предприятие нефтяного разведывательного профиля. А какие перспективы! Не на смешные 20 тысяч, сами понимаете. Не мешало бы узнать, а, сколько стоят билеты на самолет до реки Ориноко. Наша новая Тюмень расположена именно там. Может назвать в честь славного прошлого новый городок на реке Ориноко, скажем Лангепасом. Или Нефтепасом.
Экономический ответ «нашему Чемберлену»
А что национальная экономика? Она к чему нас готовит? Разберемся по порядку.
Главное — ничего страшного пока не произошло. Пожара нет и ничего тушить не надо. Общество само решает собственные проблемы. Платит по 120 долларов за газ, покупает бензин, который в 2 раза дороже общественно-необходимых затрат. Строит квартиры по сумасшедшим ценам в 1500 долларов за 1 м². 500 — реально за то, в чем будет жить. 1000 — всем тем, кто присосались к этой сфере деятельности: чиновники, мелкие и немелкие ответственные работники городского и районного масштаба.
Красота стала украшать мир и нашу страну. Глядя на выстроенный рядом с посольством Польши жилой домик в несколько этажей, от умиления хочется петь гимн. Слава тем, кто живет в таких квартирах. Не мышки-норушки.
Остальным — урезание льгот. Студентам, надоедливым пенсионерам. Кстати, странная и глупая инициатива. Она прекрасна только для правительства будущего. Грязную работу выполнит нынешняя хозяйственная и правительственная номенклатура. Дешевый проезд, кстати, он соответствует тарифам Украины, льготы и преференции уходят в прошлое. Надо было то делать еще в 90-е годы. Но тогда бубнили о какой-то социально-ориентированной экономике. Доработались до того, что стали менять ориентацию на финише национального застоя.
Раз нет ничего страшного, обратимся к нейтральным категориям. Показателям динамики. Первое дело — наши реальные темпы. Любой специалист докажет, что они не могут быть такими же, как это было в прошлом счастливом экономическом году. Ситуация новая и новые показатели. При этом надо отказаться от стандартных «основных показателей». Заблудших бедных овечек социалистического планирования.
Экономика Беларуси выдерживает первый этап «экономического Чернобыля». То есть внешнего шока. Это становится понятным по динамике. Обратим внимание на то, что небольшое уменьшение ВВП вполне понятно, вопрос в адаптации выпуска секторов.
Что мы имеем мы в контексте спроса и предложения производства? Равновесие больших сегментов национальной экономики. Посмотрим на официальную статистику четырех месяцев 2007 года.
Делаю это в специальной визуализации. Когда видны массивы потоков. Такой показ важен для восприятия экономической ситуации. Потоки 2006 года нашли свою пролонгацию в этом году. Возмущений и отклонений не наблюдается.
Наряду с ожидаемыми реакциями национальной экономики есть и «нечто» необычное. Просто и ясно, когда при таких условиях внешнего давления снижаются закупки нефти, уменьшаются объемы закачки газа. Экспорт упал реально на 20 пунктов. Увы, но иное было бы представить сложно. Импорт снизился на 30 пунктов, что не ужасно, а нормально в нашей ситуации.
Отметим по существу, что экспорт застыл и успокоился на среднем уровне интенсивности потоков прошлого года. В стоимостном выражении, естественно. Так как экспортные цены выросли на 11%, то нам можно было и сократить физические объемы товарных потоков, вывозимых за пределы страны. Меньше перемещать грузы.
Вообще с первых месяцев не стоит делать «слепок» всего года. Принять во внимание надо то, что экономика испытывала условия внешнего шока. Удар — а затем что? Последствия будут проявляться на разных сегментах внешнего и внутреннего рынков.
На это и обратим определенное внимание. Кто бы мог подумать, что с начала года в Латвию наши переработчики продали нефтепродуктов в 5.84 раза больше, чем в прошлом году. Объем поступающей валютной выручки из этой балтийской страны увеличился до размеров 53 миллионов долларов ежемесячно. Возможно, что мы возвращаемся к практике конца 90-х годов, когда Латвия превратилась во вторую экспортную площадку страны. Транзит через Вентспилс и другие схемы продаж становятся выгодными для белорусских производителей.
Нельзя не отметить, что в отношениях с Латвией мы нашли нечто новое. Они отменили плату за визы, мы — нефть. Никаких славянских вольностей. Сплошной аморальный беспринципный экономический эгоизм. А что Россия? Да нам уже и дела нет. Хотя пенсионеры политической когорты пытаются создать новые общественные организации, форумы и союзы на панславянской зыбкой платформе. Паноптикум нового столетия.
Нефтяная эпопея начинается и в других направлениях. Это — вопрос времени и судьбы государственной собственности на ряд крупных предприятий. История развивается странными эллиптическими кругами. И нас она развивает. То, что уходим в Венесуэлу, Иран и Азербайджан за нефтью, происходит не случайно. Пободаемся с олигархами с нашего «ближнего» востока. Ну, а пока дело обстоит таким образом, что на фоне уменьшения поставок нефти в страну, наш экспорт в Нидерланды с начала года упал в 2 раза. К концу квартала ситуация стала выправляться и мы уже обеспечиваем потоки нефтепродуктов в голландские порты на 79% от уровня прошлого года.
Если это так, то пусть умолкнут те, кто пускает слухи о нехватке бензина в стране. Обеспечиваем европейцев, а самим не хватает? Наш президент никогда такого не позволит. Кому бы, и каких бы это денег не стоило.
Анализ основных показателей макроэкономики дает основания считать, что мы все-таки получили некоторые болевые ощущения. Самые уязвимые точки экономики 2007 года — промышленность и экспорт. В них и «зарыта собака». Там же и ответ на выход из сложностей ситуации. Хотя бить тревогу не надо, а меры принимать — должно бы. Мы должны быть реалистами, хотя это не получается у самого главного актора — населения.
Потребительская и производственная «белорусская аномалия»
Дело в том, что у белорусов в последнее годы появилось новое качество. Вступив в фазу общества массового потребления, они стали жить в условиях потребительской эйфории. Чудесное превращение бедных белорусов в эпикурейцев состоялось. При этом неважно, что зарплата всего 300 долларов. В стране предостаточно тех, кто тратит в месяц десяти тысяч и тысячи. Неважно, что стоимость 1 кв. метра стала соответствовать европейским показателям недавнего прошлого.
Важно то, что потребительская эйфория ломает планы правительства. А как же иначе, если с начала года покупки домашних хозяйств на внутреннем рынке выросли на 20,3%. И это по сравнению с самым удачным 2006 годом. Кто в правительстве это прогнозировал? Какой министр доказывал, что так будет? Вот тебе и реакция населения. Становится непредсказуемой. Если Такой тип поведения опасен для чиновников и политиков. Нет бедной психологии. Терпеть и ждать, что будем жить бедно, но недолго.
Экономический электорат страны не хочет признавать сложностей новой ситуации. Если не «пир во время чумы», то значит «а нам все равно»? Косим потребительскую траву на собственной национальной экономической поляне. Почему это?
Скорее всего, белорусы торопятся жить. И потреблять. Так, что не поспевает собственное производство. Следующим парадоксом становится снижение выпуска продовольствия на 3%. Перепроизводство? Собственных продуктов питания? Странно, но факт. С точки зрения развития тенденций это подтверждает 2 гипотезы: (1) собственные продукты стали дорогими и не конкурентными; (2) национальный производитель теряет свой собственный внутренний рынок. Обе тенденции требуют разбора полетов. При этом не надо идти на поводу у своих предприятий, и закрывать таможенными пошлинами импорт. Особенно качественных и недорогих продуктов питания. Чего нам не хватает на собственном потребительском рынке — эффективной конкуренции.
Хуже дело с ЖКХ. Тарифы на энергию и тепло стали слишком дорогими. Одна гигакалория в стране опережает по стоимости показатели Евросоюза. Это — приговор всей системы общественного обогревания. Пора ставить индивидуальные обогревательные приборы. Грядет революция на рынке тепла. Вполне можно предположить, что большие ТЭЦ вылетят в трубу. В прямом и переносном смысле. Но об этом молчание и тишина. По причине отсутствия конкуренции на рынке энергии.
При громадной разнице тарифов на газ и цен на нефть в на национальном уровне и мировых цен, мы имеем дорогое и затратное неэффективно коммунальное хозяйство. Точнее то, что пока осталось на месте коммунального хозяйства старого советского образца. В теплых месяцах ноябре, декабре и январе с нас брали деньги за отопление так, словно на улице было минус 40, а котлы гудели от сверхнапряжения. Ничего подобного. Каприз природы помог нам экономически, но из этого выводы наши государственники от коммунального хозяйства пока не сделали. Гром перестал греметь вообще? Климат меняется, и чинить теплотрассы уже смысла нет? Хотя деньги брать за все теплое прекращать не следует. Именно с такой финансовой философией придется сталкиваться постоянно.
Вторая сторона нынешней жизни — отрасли экономики с высокой степенью риска. Конечно, в каждой из этих отраслей есть отлично работающие фирмы и предприятия, но нам важны общие агрегированные показатели. Дело в том, что последствия шока должны отразиться на финансовом положении значительной части малых и неконкурентных государственных предприятий страны. Большие — монополисты, и они при помощи бенефициарных ценовых и таможенных механизмов способны перенаправлять свои убытки в наши расходы. Перекладывать проблемы на конкретных потребителей страны. Примером являются нефтеперерабатывающие предприятия. Вся страна получает по 300 долларов заработной платы, а они по 600. При этом имеют почти отрицательную прибыльность. Хотя норма прибыли для них — 30% была и в советское и несоветское время. Но они, будучи монополистами, получают льготы от правительства и пока существуют. А на самом деле прячутся за спинами населения страны.
Состояние дел и финансов в конкретных нишах рынка, секторах производства представляется следующим образом.
С ЖКХ «мы не понимаем» суть ситуации. Каждый житель каждый месяц выручает наши славные домоуправления и ЖЭСы. И выручил наконец. Платили так, что рентабельность нашего жилищно-хозяйственного комплекса снизилась до 4% с прошлых 4,8%. Но при этом они получили прибыль в 56 миллиардов рублей. Наконец-то домоуправы станут хорошо жить. Как можно понять из статистики, во всех других отраслях деятельности убыточных субъектов хозяйствования стало больше. Даже торговля и та ощутила удары российской энергетической олигархии. Каждый шестой магазин и ресторан у нас убыточен. Но мы этого не замечаем. Ходим к ним, платим им деньги, а они летят в трубу.
Что касается всей промышленности, она от нас никуда не уйдет. Прибыльная или убыточная. Хотя как сказать. Если каждое четвертое промышленное предприятие убыточно, то ему предстоит быть проданным. Причем, за небольшие деньги. Какой смысл покупать убытки? Вопрос в том, каково будет продолжение процесса роста доли убыточных предприятий? К чему придет система предпродажной подготовки Беларуси?
Совсем плакать хочется, когда 22% строительных предприятий убыточны. За это надо сажать и не только. В сталинские времена за такие показатели Сибирь была обеспечена. На стройках Магадана и Якутска можно доказывать методы повышения рентабельности строительства.
А что поймут из этого люди? Они платят сумасшедшие деньги за каждый квадратный метр нового жилья, а такое строительство на четверть вообще не имеет права на существование. Приписки и черный нал, халтура и живые деньги сделали строителей бенефициарами народного горя и нужды. Нет квартир, дорог, им отдают все свои деньги, а они вообще не могут финансово существовать. А, ведь это правда, надо умудриться при чудовищно высоких ценах на 1 м² быть убыточными предприятиями. Вина — плохие налоги и плохое управление.
Такие же печальные дела у бытового обслуживания. В статистике ее финансовых грехов отражается состояние дел именно по непроизводственным услугам. Наш сервис погибает на ¼? Не так ли это. Но на ¾ — он прибыльный. Возможно, что переживать на эту тему и не стоит. При развитии нормального рынка именно так и должно быть. До 1/3 всех бизнес-проектов, вообще, в первые 3 года заканчиваются убытками или очень скромными результатами. Так что ожидать других результатов не приходится.
А теперь, несколько замечаний по главной теме. Что мы делаем, и как это отзовется не только в человеческих сердцах, но и в кошельках экономического электората. Увеличили ВВП на 8%, а покупки на 20%. Именно по этим причинам стоит и для себя понять, что заложенные диспропорции покупок и продаж, производства и потребления быстро скажутся на валютном рынке и обменном курсе. Повторяем, экспорт страны остановился. В физическом отношении сократился. Сдвинуть такой корабль с нынешней точки будет сложно. Но делать это просто необходимо. Набирая обороты уже во втором квартале. Но такой вариант может и не получится.
Сказываются и просчеты прошлых периодов. Золотого времени недавнего прошлого. То, что не выявляли в нужное время. Получается же в итоге так, что в розничной торговле на 1 мая 2007 года находилось нереализованных товарных запасов на 2.3 триллиона белорусских рублей, что эквивалентно сумме в 1 миллиард долларов. Так рассчитывали емкость собственного внутреннего рынка и неверно оценивали тенденции агрегированного спроса. Точнее, не поняли происходящих изменений и продолжали держать прежнего корпоративного курса. Переуверились в собственных силах и знаниях рыночной конъюнктуры.
Что же такое происходит? Миллиард запасов только в розничной торговле — это много и отражает реальную ситуацию со структурным перепроизводством товаров. Это же происходит при росте импорта только готовых продуктов питания на 7,8%. Своих товаров не покупаем на сумму значительную, а иностранных приобретаем значительно больше. Только одной рыбы по импорту стали завозить на 32% больше, чем в прошлом году. Обратим внимание, что прирост импорта наблюдаем по стоимости и при серьезном снижении поставок нефти. Именно она и давала в прошлом значительные суммы импортных расходов.
Под занавес оценок — новые явления в жизни страны и общества. Водки было продано и выпито в этом году на 19% больше, чем в 2006. В 2 раза темпы прироста потребления водки опережает темпы прироста национальной экономики. За каждый показатель мы боремся, и, наконец, достигли результата. А сахара стали покупать на 10% меньше. Бензина меньше купили на 4%. Экономим, понимаете. Меняемся мы экономически и потребительски. Тоже последствия внешних шоков. В белорусской реакции и адаптации. Выводы, персонифицированные, делайте сами.