Прошлая статья из намеченного автором цикла не осталась незамеченной. Читатели, преимущественно принадлежащие к числу сторонников оппозиции, упрекали меня в излишнем пессимизме и радовались загодя тому, что прогнозы мои редко сбываются. Адресую сих оптимистов к преамбуле к предыдущей статье из цикла «Смена вех». Там я уже сказал все, что думаю по этому поводу. Сейчас же мне осталось лишь говорить о том, что я думаю по другому поводу.
Пришло время поговорить о Сергее Сидорском, временно работающем премьер-министром Республики Беларусь. Временно — ибо все мы под богом ходим, а премьер-министр, к тому же, ходит под президентом. Президент для него и Бог, и царь, и воинский начальник, то бишь, Верховный Главнокомандующий.
А для президента премьер-министр, в свою очередь, — зампотылу, второе лицо государства, которое в случае чего (!) становится и первым лицом. Согласно Конституции в редакции 1996 года. Так сказать, законный и неизбежный наследник престола.
Дальше в нашем случае все развивается в точности по жизнеописанию Ивана Грозного, прозванного, согласно одному старому французскому учебнику истории, за свой скверный характер Васильевичем. Иван Васильевич, как известно, настолько исподозревался по поводу намерений своего законного наследника, Ивана Ивановича, что тюкнул его посохом в темечко. Говорят, что раскаивался долго. Но было уже поздно…
Царская власть отличается от президентской тем, что срок полномочий государя заканчивается одновременно с жизнью. Как острила мадам де Сталь (или не она, но все равно хорошо сказано!), самодержавие, ограниченное удавкою. Отсюда вечные подозрения государя в том, что наследник стремится этой самой удавкою ограничить срок его правления, а заодно и жизнь. Просто потому, что сам государь, будучи наследником, также неоднократно мечтал поступить именно таким образом со своим дорогим папенькой. Этим, кстати, любая деспотия в принципе отличается от конституционной монархии: ежели реальная власть по Конституции принадлежит все равно не государю, то пусть живет!
Президентская же власть отличается от царской тем, что срок полномочий известен заранее, а потому жизнь государя заканчивается задолго после окончания власти. Убивать бессмысленно, а ежели уж государь наделает глупостей, то существуют менее кровожадные способы исправления сделанных им ошибок. В конце концов, как писал Эдуард Шеварднадзе в письме к Аслану Абашидзе, ни одна власть не стоит человеческой жизни. Молодец, Шеварднадзе, это он тоже (как и мадам де Сталь — или не она?) правильно заметил! И — главное! — вполне своевременно.
Абашидзе улетел из Батуми сам. Не дожидаясь, пока наследники приступят к дележу наследства. Вернее, дождавшись, что его наследство захватил человек, мало разделявший убеждения самого Абашидзе. Может быть, потому, что у Абашидзе не было иных убеждений, кроме идеи сохранения личной власти любой ценой. Оказывается, эта идея не всегда дает положительные плоды и — это тоже следует выделить особо! — не всегда реализуема в том виде, в каком планирует ее реализовать ее верховный выразитель.
Вы спросите: при чем тут Сидорский? Ответим: не причем. Как и Лужков был не причем к убийству этого американца, о котором столько эфира перепортил Сергей Доренко и от которого даже фамилии в памяти широких электоральных слоев не осталось. Но по Конституции именно Сергей Сергеевич Сидорский является законным наследником власти, если Александр Григорьевич Грозный захочет уйти в отставку.
А если не захочет?
Представляете себе дикий вопль папеньки при мысли, что его наследничку в голову закрадывается мысль о возможном престоле: «Ты что, пащенок?! Смерти моей хочешь?!» Что бы там ни писал в своих мемуарах дорогой Борис Николаевич, но Черномырдина убрали ведь именно по этой причине с поста премьер-министра: все уже свыклись с мыслью о том, что Виктор Степанович просто спит и видит на голове корону царя Бориса. И — посохом по темечку…
То, что произошло с несостоявшимся визитом премьер-министра Республики Беларусь в Варшаву, до безумия напоминает этот самый черномырдинский посох. Понятно, что спецслужбы у нас только формально входят в состав правительства, а на практике традиционно контролируются исключительно первым лицом государства — государем, проще говоря. Даже если предположить то, в чем лично я сомневаюсь: что польский военный атташе полковник Казимеж Витащик действительно пытался получить какую-то информацию у какого-то военного журналиста, — то схватить и обезвредить оного полковника можно было и после визита. Возникает ощущение, что сам по себе визит Сидорского в Варшаву был кому-то очень не нужен.
Кому?
Визит в Варшаву цесаревича — это как смотрины ближайшими родственниками. По слухам Сергей Сергеевич должен был удостоиться переговоров с президентом Польши Александром Квасневским и премьер-министром Литвы Альгирдасом Бразаускасом. Учитывая президентский статус одного и экс-президентский статус другого, можно сказать с определенной долей уверенности, что резонанс эта встреча имела бы значительный. Не у нас, так на Западе. А судя по всему, г-н Сидорский умеет производить некоторое впечатление: высокий интеллигентного вида чиновник с докторской степенью (следуя презумпции невиновности) и — опять главное! — не имеющий никакого личного отношения ни к массовому давлению на оппозицию, ни к расправам с инакомыслящими, ни тем паче к исчезновениям белорусских оппозиционеров. Крепкий хозяйственник — не более. Ну, говорят, что хамоват — а интеллигентного президента, за исключением, разве что, Гавела, трудно себе представить.
Кроме того, он — не Шейман. Для чистоплюйки Европы это чрезвычайно важно.
И главное — удар держит! Перед Россией не кланяется! Суверенитета не сдаст!
Вполне пристойный наследник. Так сказать, Александр Павлович при полубезумном Павле Петровиче. Впору и заговоры в его пользу устраивать.
Вероятно, именно поэтому был таким неприличным способом сорван визит Сергея Сергеевича в Варшаву. Он был просто не нужен, этот визит. Не самому Сидорскому, разумеется, — ему-то как раз он был позарез необходим. Он был не нужен папеньке, который хочет пожить в своей резиденции подольше. Не физически — тут, как говорится, Бог располагает. Речь идет о политическом проживании. О продлении политических полномочий, а вовсе не о присущем каждому из нас естественном желании подольше обременять своим телом землю. И премьер-министр, который вдруг на глазах становится полноценной политической фигурой, в данном конкретном случае — лицо крайне нежелательное.
Поэтому, на мой взгляд, убрали Ермошина.
Хотя Ермошин был вполне удобен хотя бы тем, что согласно Конституции не мог баллотироваться в президенты Республики Беларусь. Но популярность его была излишне высока — особенно на фоне прежней популярности Сергея Линга.
Сидорский баллотироваться в президенты может. Именно поэтому, по нашему мнению, его не выпустили в Варшаву. Президент сам не ответил для себя на два вопроса: будет ли он продлять свои полномочия через референдум, во-первых, и устраивает ли его такой преемник, как Сидорский, во-вторых.
В одном бывшем ежемесячнике, успешно превратившемся в ежегодник, Александра Лукашенко точно специально попытались испугать резко усилившимся Анатолием Тозиком. На самом деле, надо полагать, его пугали Сидорским, который вот-вот — при поддержке Тозика, разумеется! — попытается схавать любимого «папеньку». Ибо конституционно Сидорский — первый и главный претендент на наследство.
Но, повторимся: президент говорил правду, когда объяснял, что сам еще не решил, будет ли он бороться за продление своих полномочий.
Если он не объявил о референдуме 7 мая, это еще не означает, что он его не объявит вовсе.
С другой стороны, многочисленные утечки информации о том, что референдум вот-вот будет объявлен, вовсе не означают, что референдум состоится.
Первое лицо действительно думает.
А аппарат государственного управления тем временем готовится. К чему? Это уже другой вопрос.
Вернее, конечно, было бы спросить: к кому?
Определенная часть его добросовестно готовится к воцарению если и не Анатолия Афанасьевича, то Сергея Сергеевича во всяком случае. Аппарату нужны не референдумы, а стабильность. Поступи Лукашенко аки Ельцин — и они его лобызали бы со слезами на глазах из чувства благодарности за то, что преемственность власти обеспечена (нет никаких сомнений, что союз меча Тозика и орала Сидорского — союз вполне долгоиграющий, способный сохранить власть и обеспечить развитие государства хоть в каком-то направлении; а то глава государства уже начал заговариваться, поминая то ускорение, то качество, то порядок — терминология от Горбачева до Брежнева с Андроповым).
С другой стороны, союз Тозика и Сидорского не устраивает в качестве коллективного престолонаследника как раз тех, кого не в состоянии будет ни в какой роли, кроме как тушкой или чучелом, принять Европа. Выше мы назвали ее чистоплюйкой, и не отказываемся от этого иронического, но вовсе не оскорбительного наименования. Европа простит все, кроме власти и систематического презрения волеизъявления народа. Вот почему европейский вектор власти потенциально опасен для тех, кто не просто знает, где пребывают нынче тела исчезнувших белорусских оппозиционеров, но знал об этом первым — просто потому, что убийца всегда первым узнает, где лежит труп. Ибо если Александру Лукашенко (пожелай он уйти если не так, как Борис Ельцин, то хотя бы под стать Леониду Кучме, загодя проанонсировавшему собственную отставку) гарантии преемник даст (и, стань им кто-то из сладкой контрольно-правительственной парочки, обещание будет сдержано), то больше ни одно из должностных лиц подобным иммунитетом обладать не будет. Речь может идти разве что о доброй воле новой власти.
Будет ли эта добрая воля проявлена по отношению к тем лицам, чьи фамилии уже выучили европейские следователи?
В этом сегодня главное противоречие. Александр Григорьевич может сколько угодно клясться электорату в том, что у нас нет кланов: в Советском Союзе, как известно, секса не было, но откуда-то же сам Лукашенко все-таки появился?! И если нет кланов в понятии мафиозном (напишем это хотя бы для того, чтобы прокуратура к нам не очень сильно цеплялась), то это вовсе не означает, что у нас полностью отсутствуют группы интересов.
И будущее для каждой из них — это и есть самый главный интерес. Здесь они расходятся, распадаются на старых и новых «лукашистов».
Не исключаю, что уже сегодня ведутся переговоры на предмет прихода на лидирующие позиции в правительстве представителя какой-либо иной группы, никак не связанной с группой Сидорского-Тозика. Готов предположить также, что новый премьер-министр уже готовится к переезду в свой будущий кабинет: мало ли у нас Петров Петровичей, Иванов Ивановичей или Сидоров Сидоровичей. «Новые лукашисты» слишком окрепли — пора восстанавливать баланс сил за счет возвращения старых.
Хотя лично меня Сергей Сергеевич вполне устраивал. Имя красивое. Мужчина видный. Можно, конечно, заменить его Иваном Ивановичем — так ведь внешностью может не выйти.
И опять-таки — сгодится ли тот в преемники? Премьер ведь еще и должен быть электорально привлекателен.
Подождем — если не референдума, то хотя бы парламентских выборов. После них, думается, все прояснится. А до тех пор мы будем свидетелями тому, как власть противоречит сама себе, усиленно пренебрегая собственными, на первый взгляд, интересами и совершая поступки, свидетельствующие о несомненном наличии плюрализма в одной отдельно взятой президентской голове.