Не так давно на очередной тусовке белорусских аналитиков обратил на себя внимание несомненно интересный тезис, высказанный одним из участников. Суть его сводилась к тому, что важные события нынешнего года (газовый скандал с Россией, расширение ЕС и пр.), которые существенно растормошили уже изрядно затянутое тиной изоляции белорусское внешнеполитическое болото, могли бы стать для Беларуси катализатором изменений внешнеполитического курса и системных реформ внутри страны. Для сравнения в этом контексте была приведена Ливия — одна из самых ярких авторитарных стран на планете, в последние годы демонстрирующая новые и новые энергичные попытки войти в цивилизованный мир.
Согласен с автором идеи — в действительности сложно избежать искушения провести некоторые параллели между нашей страной и государством арабской Африки. Ливия для Беларуси — не совсем абстрактное понятие. На протяжении последних лет белорусским истеблишментом предпринимались активные усилия по налаживанию тесного партнерства с режимом М. Каддафи по очевидному принципу — «изгой тянется к изгою». Думаю, что, по крайней мере, в политической сфере реальный эффект от таких попыток невелик — эксцентричный ливийский лидер так и не откликнулся на приглашения Александра Лукашенко и не приехал в Беларусь. А без контактов на высшем уровне отношения с любыми государствами строить особенно сложно — а с арабскими практически невозможно.
Размышляя на тему белорусско-ливийских отношений, не могу удержаться от соблазна привести одну историю, которая в некотором смысле имеет символическое значение с точки зрения достигнутых «успехов» в белорусско-ливийском взаимодействии. История абсолютно достоверна.
…В ноябре 2001 года, в самый канун выборов в непостоянные члены Совета Безопасности ООН, где, среди прочего, решалась судьба и белорусской кандидатуры, в нашей миссии при ООН в Нью-Йорке раздался телефонный звонок. На связи неожиданно оказался лично ливийский посол при ООН (обычно связь происходит через секретарей), который попросил о возможности срочно приехать в белорусское постоянное представительство. Такое случается редко: как правило, встречи и контакты подобного рода намечаются в предварительном порядке — как минимум, за день. Для столь срочно визита необходим был особый предлог, который глава миссии Ливии вскоре уже объяснял в постпредстве Беларуси. «До выборов в Совет Безопасности ООН остается один день, — возбужденно говорил он. Чем может Ливия помочь Беларуси при понимании всей сложности вашей ситуации в конкуренции с Болгарией?»…
Нет необходимости в особом дипломатическом таланте, чтобы понимать, что помощь Ливии, в отношении которой в ООН сравнительно недавно были приостановлены санкции, не сможет сделать переворот в ситуации и серьезно повлиять на шансы Беларуси быть избранной в Совет Безопасности. Но тем не менее это был эффектный шаг со стороны высокопоставленного ливийского дипломата. Ни одна страна, включая нашу «союзницу» Россию, не проявила такого «участия» в последний момент перед выборами.
Главной причиной тому, что далее символики дело в отношениях Беларуси и Ливии существенно не продвинулось, следует считать то обстоятельство, что, несмотря на внешнее сходство авторитарной политики двух парий международного сообщества, руководство Ливии уже давно на практике проводит совершенно отличную от белорусской стратегическую линию. М. Каддафи ориентировал ее на сотрудничество и диалог с Западом, в то время как А. Лукашенко последовательно дистанцируется от взаимодействия с цивилизованным миром — пропасть изоляции для Беларуси становится все глубже.
Если сравнивать внешнеполитические судьбы двух государств, взяв за точку отчета год обретения Беларусью суверенитета, то мы увидим существенные различия между ними уже на начальном этапе. Беларусь после объявления независимости теоретически имела все возможности для активного и полномасштабного вхождения в мировые политические, экономические, культурные и дипломатические процессы. В результате проводимой руководством страны политики поступательно практически все эти возможности были утрачены. Международное положение Ливии в этот период характеризовалось более жесткими рамками. С 1986 года в отношении этой страны действуют санкции США, а с 1992 по 2003 годы — санкции Совета Безопасности ООН, которые были введены резолюцией Совета 748 (1992) и ужесточены последующей резолюцией 883 (1993) после доказательства причастности ливийских граждан к террористическим актам против пассажиров рейсового самолета авиакомпании Пан Ам 103 и авиакомпании UTA 772. Последствием террористического акта против Пан Ам стала гибель 270 человек; 189 из которых являлись гражданами США, самолет французской авиакомпании UTA взорвался в воздухе над Нигером, в результате чего погибло 170 пассажиров.
Возмущение международного сообщества было столь велико, что на долгие годы Ливия оказалась в международной блокаде. Не сыграли спасительной роли даже фантастические богатства этой страны (защищая политику Александра Лукашенко, подчиненные ему чиновники часто говорят о том, что Запад так активно изолирует Беларусь потому, что у нас нет значимых природных ресурсов). У Ливии они есть. Эта страна имеет десятые по богатству нефтяные резервы в мире, которые по своей привлекательности на глобальном рынке оцениваются как вторые. По современным экспертным данным, эти запасы составляют 30-40 млрд. баррелей. Ливия является вторым после Нигерии производителем нефти и нефтепродуктов в Африке — около 40 процентов нефтяных запасов африканского континента находится в ливийских недрах. Существенными являются также запасы природного газа. Понятно, каким лакомым куском для западных нефтяных и газовых компаний является эта страна. И тем не менее, против Ливии были введены все виды санкций, которые «изобрело» международное сообщество.
Режим М. Каддафи в течение всего периода санкций менял свою стратегию взаимоотношений с международным окружением. Первоначально была предпринята попытка обидеться на весь мир и противопоставить себя мировому сообществу. Представители Ливии во всех точках планеты не скупились на откровенно недипломатичные эпитеты в адрес «западных врагов ливийской революции». Но осознание бесперспективности такого курса постепенно приходило, официальный ливийский политический дискурс становился все более мягким и постепенно был сведен к тому, что весь ливийский народ не может нести ответственности за действия отдельных террористов.
В конце 90-х годов Ливия начала серьезный диалог с Западом. В частности, руководство страны приняло требование Совета Безопасности ООН и выдало двух своих граждан, обвиняемых в террористических актах против пассажиров американского и французского рейсовых самолетов, шотландскому суду для проведения следствия. В ответ на это Совет Безопасности ООН 5 апреля 1999 года приостановил санкции. Согласно практике ООН, приостановка санкций по последствиям равносильна их снятию. Но в течение последующих четырех лет ливийская дипломатия настойчиво добивалась своего рода морального удовлетворения, то есть полного снятия санкций. 12 сентября 2003 года санкции Совета Безопасности были полностью сняты. Это нельзя было назвать уступкой ООН, Запада или еще кого-либо. Ливия последовательно выполняла требования международного сообщества. После упомянутой выдачи террористов Правительство Ливии согласилось выплатить компенсации семьям погибших, которые составляют не много ни мало — 5 миллионов долларов за каждого погибшего. При этом естественно, что международное сообщество также пошло навстречу — схема компенсаций была увязана с графиком снятия санкций не только ООН, но и США.
Снятие санкций ООН в отношении Ливии, введение которых было следствием актов международного терроризма, выглядит тем более впечатляющим, если учесть, что произошло это после террористических атак 11 сентября 2001 года в США, где общественное мнение по понятным причинам довольно радикально настроено против Ливии. И вновь данному факту есть реальное логическое обоснование — Ливия оказала помощь США по линии спецслужб в проведении необходимых расследований возможности пребывания членов Аль-Каиды на территории страны. Это был важный аргумент, убедивший даже Государственный департамент США, который принял решение не блокировать резолюцию Совета Безопасности ООН в отношении снятия санкций. Более того, был достигнут существенный перелом в настроении американских политиков и общественности, которые все более стали склоняться к рассмотрению вопроса об отмене односторонних санкций США в отношении Ливии.
Следующим важным шагом, который стал сигналом заинтересованности М.Каддафи в нормализации отношений с международным сообществом, стало объявление в начале нынешнего года четкой позиции Ливии по проблематике создания оружия массового уничтожения. В переговорах с Лондоном и Вашингтоном относительно проблем урегулирования дела Локерби ливийские власти смогли привести весомые аргументы против обвинений в создании запасов биологического, химического и ядерного оружия. К процессу были подключены не только видные члены кабинета М. Каддафи, но и его сыновья, что в арабском мире имеет особый политический смысл. Один из них, Сейф аль-Ислам, неоднократно делал важные политические заявления и даже опубликовал статью в американском журнале по ближневосточной проблематике с подробным изложением позиций, прямо и косвенно демонстрирующих намерение Ливии полностью институализировать диалог с Западом.
Одновременно с концессиями во внешнеполитической сфере М. Каддафи стал серьезно рассуждать о необходимости внутренних реформ. Хотя многие мировые эксперты ставят под сомнение перспективы их реализации в тех объемах, о которых заявляет ливийское руководство, некоторые практические шаги официального ливийского истеблишмента вселяют определенный оптимизм. Главная ставка делается на последовательную реализацию курса реформ главой ливийской исполнительной власти Шукри Ганемом.
Задача реформирования ливийской экономики выглядит чрезвычайно сложной, и в этом смысле ливийская ситуация похожа на белорусскую, поскольку у большинства населения попросту отсутствует историческая память о частной собственности. Сюда же примешивается зачастую настороженное восприятие перспектив максимальной открытости Западу со стороны наиболее консервативных слоев населения страны, мнение которого в силу арабских традиций зачастую достаточно весомо. Безусловно, значительные надежды возлагаются на западные инвестиции, ориентированные преимущественно на нефтяной и газовый секторы. Предпринятые политическим руководством шаги во внешней политике в этом смысле направлены на обеспечение реализации важных стратегических задач внутреннего социально-экономического характера. Такая взаимоувязка ни у кого из аналитиков не вызывает сомнения.
Интересно, что М. Каддафи решил пойти дальше экономических реформ и предпринял попытку приблизить страну к общепринятым международным стандартам и в области соблюдения прав человека. В феврале нынешнего года он впервые за 15 лет разрешил представителям крупнейшей правозащитной сети Международной Амнистии посетить страну, что получило крупный позитивный резонанс.
Разумеется, в отношении перспектив соблюдения ливийскими властями цивилизованных стандартов в правозащитной области у международного сообщества остается много нареканий. Но ясно и другое — в одночасье кардинально ситуация измениться не может. Важно то, что руководство страны начало процесс адаптации к международным нормам.
Международное сообщество не замедлило ответить адекватно. Эффективное решение проблемы санкций Совета Безопасности ООН фактически вернуло Ливию к активной международной жизни. В настоящее время только предстоящие президентские выборы сдерживают Администрацию США от активного партнерства с ливийскими властями и деловыми кругами этой страны. Вопрос о снятии санкций США чрезвычайно актуален в настоящее время, и при сохранении нынешней динамики развития ситуации перспективы его позитивного решения в самое ближайшее время чрезвычайно реалистичны.
Наглядным свидетельством прорыва западной изоляции Ливии следует считать визит Премьер-министра Великобритании Т. Блэра в Триполи в конце марта нынешнего года. Даже несмотря на рискованность такого шага с точки зрения его возможных внутриполитических последствий в Британии (эксплицитная поддержка Ливией Ирландской Республиканской Армии в 1970-80 гг., не совсем удачные прежние попытки Т. Блэра вовлечься в диалог с так называемыми «ненадежными» странами типа Ирана, Сирии, палестинскими экстремистами и пр., общественная память об убийстве служащей британской полиции из окна ливийского посольства в Лондоне в 1984 году и т. д.), Т. Блэр решился дать четкий сигнал о готовности Запада к активному сотрудничеству с Ливией. Очевидно, что газово-нефтяные факторы в данной ситуации играют немаловажную роль. Но при этом очевидно, что активизация экономического измерения стала реальной только на фоне внешнеполитического прорыва.
Описанное развитие событий в отношении Ливийской Арабской Джамахирии позволяет генерировать как минимум четыре заключения.
Во-первых, на наших глазах, бесспорно происходит процесс фатальной эрозии очередного авторитарного режима в мире. Такая динамика вселяет определенный оптимизм и позволяет сохранять веру в общепринятые цивилизационные ценности, которые в конечном итоге вынуждают даже самых стойких авторитарных диктаторов шаг за шагом сдаваться.
Во-вторых, ясно, что многие из предпринимаемых в настоящее время ливийским лидером либерализационных шагов носят пока декларативный характер. Конечно, нельзя отрицать важности подобного рода деклараций. Но нельзя и переоценивать их значимости. Сопоставляя некоторые шаги М. Каддафи с действиями белорусского руководства, ясно, что истеблишмент Александра Лукашенко также частенько пытается запустить практику «пустых» деклараций, не наполненных реальным содержанием и отнюдь не соответствующих реальному положению вещей. С высоких международных трибун официальными белорусскими чиновниками делаются заявления о свободе прессы в Беларуси и приводится впечатляющая статистика наличия массы негосударственных печатных изданий. При этом не дается информация, что эти «негосударственные» — в основном газеты с анекдотами, сомнительного рода скандальными историями, садоводческими рекомендациями и т. п. наполнением.
Международному сообществу рассказывают об отсутствии притеснения гражданского общества в Беларуси, предъявляя десятки вновь зарегистрированных организаций, но не объясняя при этом, все они имеют спортивный, развлекательный, любой иной, кроме политического, характер. Естественно, что о закрытии и репрессиях в отношении всех сколько-нибудь активных в политической сфере белорусских НПО власти умалчивают.
Аналогичная пустая трескотня ведется и в отношении социального белорусского государства и пр. Если на начальном этапе белорусской независимости мировое сообщество еще прислушивалось к подобным декларациям Александра Лукашенко и его команды, то сегодня оно уже устало от постоянных интерпретаций и искажений смысла ранее сказанного со стороны официального Минска, а в отношении Беларуси жестко ждут только реальных шагов по демократизации страны.
В-третьих, то, что Запад так бурно отреагировал на ливийские декларации, поднимает вопрос о сути т. н. «двойных» стандартов. Да, сегодня нет нужды скрывать — двойные стандарты есть и они применяются. Но их природа свойственна не только политике и международным отношениям, но и социуму в целом. Понятно, что любой человек при рождении имеет ряд базовых и незыблемых прав и свобод, а остальное добывает трудом и природными дарованиями в различных их сочетаниях. Такова реальность, и глупо предполагать, что в обществе могут быть абсолютно равны Нобелевский лауреат и студент-первокурсник.
Государства также изначально обладают базовыми правами в международных отношениях. К ним, в частности, можно отнести право на суверенитет, национальную безопасность и др. Беларусь в полной мере получила их, объявив себя независимой. За это время ни НАТО, ни США, ни кто-либо другой не угрожал ни белорусскому суверенитету, ни белорусскому народу. Напротив, евроатлантическим сообществом часто велась речь о необходимости дружбы и партнерства. Но глупо предполагать, что Беларусь в современном мире может быть на одних весах с Россией, Китаем и даже Ливией. У каждой страны своя специфика, свои возможности и ресурсы, и именно они должны быть мерилом и критерием ее международного поведения. Контраст между «весом» Нобелевского лауреата и студента здесь так же актуален, как и в обществе. Беларусь не может позволить себе вести себя так, как, например, Китай, который является крупнейшей страной в мире, занимает место постоянного члена Совета Безопасности ООН и обладает прочими специфическими чертами. В свою очередь, то обстоятельство, что Беларусь в лице своего Президента неоднократно решительно отказывалась принять протянутую Западом руку, лишает легитимности всякие аргументы Беларуси о «двойных стандартах».
Факты презрения белорусских властей к европейским партнерам, продемонстрированные только в течение нескольких последних дней и недель, еще весомее подтверждают данный тезис. Демонстративный отказ белорусских чиновников предоставить помещение цирка для празднования расширения ЕС без особых на то оснований, последовавшая за этим «оригинальная» высылка польского военного атташе, которая, может быть, с точки зрения спецслужб и являет собой пример блестящей операции, но с точки зрения интересов белорусско-польских отношений да и простой логики добрососедства, о которой говорил Александр Лукашенко в своем послании к парламенту, объективно провоцируют наших партнеров на ответные шаги, которые белорусские власти снова окрестят «двойными стандартами». Кроме как комичными комментарии пресс-службы КГБ Беларуси о том, что польского дипломата не объявляют персоной нон-грата, как принято в подобных случаях, только из соображений сохранения добрых отношений с Польшей, назвать трудно.
И четвертый вывод очень прост. В современных условиях у Беларуси, конечно, нет ни единого шанса для «джамахирийского» сценария.