По итогам визита в Венесуэлу представительной (200 человек) белорусской правительственной делегации было подписано 8 межправительственных соглашений и анонсировано множество планов на совместный венесуэльско-белорусский бизнес. Белорусы собираются добывать в Венесуэле нефть, газифицировать населенные пункты, строить кварталы и целые города, прокладывать дороги, собирать автотракторную технику, телевизоры и холодильники. Поскольку финансировать белорусские проекты будет, похоже, преимущественно Венесуэла, то от белорусской стороны требуется прежде всего квалифицированное управление и кадры. Между тем, в регионе — в России, Украине, Польше, Литве и Латвии — ощущается серьезная нехватка квалифицированных кадров, причем как раз в строительстве, дорожном хозяйстве, промышленности и т. д. Да и в самой Беларуси, как жалуется иной раз правительство, жесткий дефицит квалифицированных управленцев. И строителей не хватает. На чем, по-вашему, основан в таком случае размах белорусских проектов?
Кирилл Коктыш: Думается, что размах обусловлен не столько спецификой взаимоотношений с Венесуэлой, сколько с объективной потребностью белорусской власти: ей сейчас крайне необходимо масштабный и долгосрочный проект, который смог бы конкурировать по масштабности и значимости с союзным проектом — который уже явно себя исчерпал. Дело в том, что это исчерпание, по мере того, как оно становится все более очевидным, создает целый куст динамично нарастающих проблем, в том числе и таких ключевых, как проблема с обеспечением легитимности белорусской власти. Ведь мандат белорусского президента (а, соответственно, и всей властной системы) и в 1994, и в 2001 году основывался практически исключительно на союзном проекте, да и мандат 2006 года не сильно в этом плане эволюционировал: провозглашенная цель «За независимую Беларусь» все одно опиралась на союзный ресурс. Соответственно, факт распада союзного проекта ставит под вопрос сам смысл наличия нынешней власти в качестве власти: если провозглашаемая ею цель недостижима, то речь, так или иначе, идет о политическом банкротстве сегодняшней правящей элиты — когда окончательно выяснится, что ей попросту нечего предложить населению.
Соответственно, в насущных интересах белорусской власти, не дожидаясь, пока союзное целеполагание окончательно будет признано невозможным на уровне широких слоев белорусского общества, срочно сгенерировать альтернативное целеполагание — которое подводило бы некую базу под мандат «За независимую Беларусь». Вопрос практической реализуемости цели тут вторичен: в конце концов, союзный проект в виде отложенной цели, т. е. исключительно в пиар-виде, вполне был достаточен для удержания власти нынешней правящей элитой в течение 12 лет. Иными словами, можно говорить о начале нового пиарного проекта под условным названием «За обустройство Венесуэлы», который, по замыслу, должен обеспечить ощущение наличия достижимой цели на уровне общества, и тем самым — обеспечить продление легитимности нынешней власти.
Тем не менее, «венесуэльский проект» на порядок слабее «союзного» — а, соответственно, на порядок слабее шансы, что его осуществление поможет власти себя релегитимировать в глазах собственного населения. Во-первых, слабее в плане доходности: если в рамках проекта союзного можно было рассчитывать на значимые дотации со стороны России, осуществляемые авансом, то в рамках венесуэльского речь изначально идет о зарабатывании денег. Т.е. соотношение затрат и прибыли будет кардинально иным, и совсем не факт, что система, в течение многих лет существовавшая за счет льгот и дотаций, окажется сколь-нибудь жизнеспособной, столкнувшись с реальным рынком. Иными словами, совсем не очевидно, что белорусское предложение Венесуэле окажется конкурентоспособным и прибыльным одновременно, а прибыль будет сколь-нибудь достаточной для обеспечения сохранения системы. Во-вторых, в плане ресурсного обеспечения: с квалифицированными управленцами и с соответствующим ноу-хау проблемы и в самой Беларуси, и вокруг нее, как вы справедливо отметили. Т.е. речь пойдет, с наибольшей вероятностью, в основном не о продаже собственного ноу-хау и услуг (хотя, надо сказать, собственные трактора и холодильники могут оказаться и вполне конкурентоспособными, вопрос тут будет в прибыльности разворачивания их производства в Венесуэле в принципе), сколько об оказании посреднических услуг в первую очередь российским компаниям соответствующего профиля по проникновению на венесуэльский рынок. Норма же прибыли от посредничества всегда невелика, и зачастую выплаты посредникам носят разовый характер.
Т.е. в любом случае пока целесообразней говорить о новом венесуэльском пиар-проекте, который, по идее, должен в значимой степени заместить собой союзный, однако явно не обладает для этого достаточным потенциалом ни в плане экономической рентабельности, ни в плане вовлечения в проект критически больших массивов белорусского общества — в то время как последнее важно для признания венесуэльской стройки «всенародной». О качественном же прорыве в новую реальность пока говорить не приходится.